Рейтинговые книги
Читем онлайн Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука» - Николай Ямской

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14

Демонтаж «мечта мародера»

Между прочим, предшествующая подрыву процедура «обдирания» храма оказалась не менее впечатляющей. Даже много лет спустя Владислав Микоша – один из допущенных к съемке операторов «Союзкинохроники» – потрясенно вспоминал, как на чудесные мраморные скульптуры накидывали буксировочные тросы и за шею выволакивали наружу. Ангелов – так, что у них отлетали головы и ломались крылья – сбрасывали с высоты на землю, в грязь. Мраморные горельефы раскалывали. Порфировые колонны дробили отбойными молотками.

Санкционировавшая всю эту вакханалию власть, приговорив храм к уничтожению, по-своему, по-мародерски, повелела все более или менее ценное приспособить для нужд «народного хозяйства».

«А в России купола кроют золотом…»

Начали, понятное дело, с них. Ведь только на один, главный – тот самый, что при своей более чем стометровой высоте просматривался еще на дальних подступах к Москве, в свое время пошло более четырехсот килограммов драгоценного сплава. Кровлю из покрытой золотом меди с этого и других куполов курочили сотрудники хоз-службы тогдашней госбезопасности. После чего для смывки золота химическим путем отправили на завод имени своего тогдашнего начальника В. Менжинского. С четырнадцатью колоколами тоже не церемонились. Отнеслись как к обычному металлическому лому, присоединили к тому, что посрывали с других церквей. И переплавили в общем котле. Полученное сырье использовали для различных нужд, не обделив и пролетарское искусство. Например, использовали для отливки легендарного пограничника с собакой и других бронзовых скульптур числом шестьдесят четыре, что по сей день остаются главной приметой подземного вестибюля станции метро «Площадь Революции». В целости сохранился лишь один четырехпудовый колокол с башенных часов. И то лишь потому, что, временно складированный вместе со всем механизмом, через семь лет был пристроен на верхней площадке Северного речного вокзала.

«Изъять!» – читай «Уничтожить!»?

С такой же «революционной целесообразностью» был нанесен удар и по интерьерам. Для чего была даже создана специальная Комиссия по изъятию художественных ценностей. Кто и как в этой комиссии будет все в конечном счете решать, говорилось даже в самом ее названии. Ибо ключевым словом там было «изъять», а «сохранить» отсутствовало вовсе. Имеющиеся в госархиве протоколы комиссии – яркое тому подтверждение. Вот как, к примеру, советские «искусствоведы в штатском» распорядились храмовой живописью (протокол от 17 августа 1931 года). Оказывается, из всего имеющего неоспоримую художественную ценность богатства они повелели сохранить только по одной работе художников В. Сурикова и Г. Семирадского. Выполненная маслом по штукатурке работа «Тайная вечеря» последнего представлена сегодня в храмовом музее. Но лишь, заметим, фрагментом, потому что остальное все равно «оказалось утраченным». Аналогичная драма с горельефами. Из тех, кого ждала неизбежная гибель при демонтаже, комиссия нашла достойным «сохранить жизнь» лишь шести выполненным скульпторами А. Логановским и Н. Рамадановым. Сегодня эти замечательные работы вмурованы в крепостную стену на задах Донского монастыря. Рекомендую всем желающим посетить. И заодно сравнить с тем, что ныне украшает фасад нового, так сказать, регенерированного храма. Полагаю – будете впечатлены!

Фрагменты храма Христа Спасителя в Донском монастыре

Цена «музейной слезы» в твердой валюте

Единственными, кто в те лихие времена пусть робко, пусть «со слезой в голосе», но пытался хоть что-то действительно спасти для будущих поколений, были музейные работники. Музей в Коломенском, например, упрашивал отдать им золоченый парапет с подсвечниками. Но получил категорический отказ на том-де основании, что эта изумительной красоты часть беломраморного инкрустированного алтаря-часовни «не имеет художественной ценности».

Впрочем, что там парапет, если весь алтарь целиком «припечатали» резолюцией: «Представляет лишь научно-технический интерес».

Однако концепция, похоже, поменялась, когда совсем не «научно-технический», а вполне коммерческий интерес проявили обратившиеся к советским властям зарубежные ценители прекрасного. Не скупясь на валюту, они приценивались и к иконостасу, и к алтарю в целом.

«При выносе тела покойник сопротивлялся»

Между прочим, и с тем и с другим история «секретная», а если называть своими словами – темная. С иконостасом, утверждают архивисты, у заокеанских покупателей не выгорело. А мне кажется – не факт. Потому как то же самое долгие годы талдычили про сам алтарь. Помню даже публикацию со ссылкой на сведения из Музея камня Академии архитектуры СССР, где утверждалось, что великолепный – в виде небольшого храма – алтарь из каррарского мрамора действительно пытались купить американцы. Но якобы оказалось, что его невозможно разобрать и, стало быть, протащить сквозь двери – так крепко были скреплены мраморные доски. В результате публикация завершалась весьма обтекаемой, но однозначно похоронной фразой: «Поэтому он погиб».

Надежда умирает последней

Однако есть версия, что не совсем. И если хорошенько покопаться, кое-что может даже «воскреснуть». Ниточка, по некоторым сведениям, вела к Элеоноре Рузвельт – супруге президента США. Непреклонная исключительно к собственным гражданам советская власть кое-что из алтаря не только «протащила», но не то продала, не то даже подарила именно ей. Надо отдать должное госпоже Рузвельт, прекрасно осознавая истинную ценность приобретения, она не сочла себя вправе оставлять такую святыню в личной собственности. А передала «презентованное» в дар Ватикану. Так это или нет – тема особого, оставляющего хоть какую-то надежду расследования. Да только дикие прецеденты с другими раритетами все же оптимизма не внушают. Пример тому – совсем уж варварская история, которая произошла с памятными досками из широкого коридора вокруг внутреннего храмового пространства. Напомню, теми самыми, на беломраморной поверхности которых золотыми буквами были выведены имена всех отличившихся – в том числе убиенных или даже только раненых – героев Отечественной войны 1812 года.

Чтобы Иваны не помнили родства

В нынешнем храме их, слава богу, восстановили. Чем отчасти прикрыли позор тех, по распоряжению которых оригиналы при демонтаже были пущены в дело. И как! Какую-то часть, стесав бестрепетной рукой имена сражавшихся за Отечество, пустили на отделку вестибюля Института органической химии АН СССР. А какую-то, развернув тыльной стороной наверх, использовали для облицовки ступеней входной лестницы Третьяковской галереи. Оставшееся просто раздробили, превратив в обыкновенный насыпной материал. В связи с этим никак не идет из памяти рассказ отца из довоенных времен. Тогда, гуляя с моим старшим братом по аллеям Сокольнического парка, они нет-нет да и подбирали с утрамбованных дорожек белоснежные мраморные осколки. На одном, довольно крупном даже обнаружился фрагмент с характерным контуром буквы «ъ». Видимо, это было все, что по замыслу начальствующих Иванов, не помнящих родства, должно было нам остаться от исторической памяти и русской воинской славы.

Утилизация по-советски: поминальные адреса

Увы, даже если точно знать, куда были пристроены «трофеи» с прежнего храма, подобраться к ним в ряде случаев совсем не просто. Ну кто же вас, к примеру, встретит с распростертыми объятиями в том же облицованном «трофейным мрамором» вестибюле Института органической химии? Или с чего это вдруг пригласят в зал заседаний ученого совета в высотке МГУ на Воробьевых горах, если вы «ни чего не член»? А ведь именно это помещение украшают четыре удивительной красоты яшмовые колонны из внутреннего убранства храма – единственные, между прочим, уцелевшие после учиненного в нем перед подрывом разгрома. И вообще, если бы сегодня на все содранные со старого собора «трофеи» догадались бы повесить таблички о происхождении, больше всего их, пожалуй, оказалось бы в метро. К примеру, из избежавшего участи быть раздробленным в крошку мрамора изготовлены сиденья и шесть вертикальных четырехметровых светильника в подземном вестибюле станции метро «Новокузнецкая». Этот же материал использовали в облицовке аналогичных наземных и подземных помещений станций метро «Охотный ряд» и «Кропоткинская».

«Куда, куда все удалили?»

Вот чем все-таки хороши метрополитеновские объекты – так это не столько тем, что там до сих пор, говорят, живет призрак Кагановича, а более всего наличием очевидных следов его и прочих «народных слуг» утилизаторской деятельности. Ну зацепились вы, скажем, ненароком за облицовку на той же «Кропоткинской». Удивились: а чтой-то она набрана из разновеликих плит? Дальше уж и до их происхождения можно докопаться. А оттуда уж и до фамилий «главных именинников» совсем недалеко.

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука» - Николай Ямской бесплатно.
Похожие на Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука» - Николай Ямской книги

Оставить комментарий