— …Нам очень нужны деньги, — продолжал Пэрриш, обращаясь к Лауре, — деньги и политическая поддержка. Желающих драться мы найдем сколько угодно. Но английское правительство конфисковало все золото республиканцев в Лондоне, а Вашингтон помогает Франко. Мы вынуждены отправлять своих людей нелегально, а это требует денег — для взяток, для оплаты проезда и так далее. Однажды в окопах под Университетским городком, когда стоял такой холод, что, клянусь богом, у кита отмерзли бы соски на брюхе, ко мне обратились мои друзья. «Вот что, дружище Пэрриш, — сказал один из них, — ты все равно зря тратишь здесь патроны — мы еще не видели, чтобы ты убил хоть одного фашиста. Зато у тебя хорошо подвешен язык, и мы решили послать тебя обратно в Штаты. Расскажи там несколько душераздирающих, красочных историй о героях бессмертной Интернациональной бригады, сражающихся с фашистами. Поезжай и возвращайся с полными карманами денег». Ну вот я и приехал. Я выступаю на собраниях и даю полную волю своему красноречию. Не успеешь опомниться, как публика загорается энтузиазмом и становится необычайно щедрой. Глядя на этих восторженных девушек и видя, как стекаются денежки, я начинаю думать, что нашел свое истинное призвание в борьбе за свободу. — Пэрриш ухмыльнулся, радостно сверкнув белоснежными вставными зубами, и протянул буфетчику пустой бокал. — Вы тоже хотите послушать страшные рассказы о кровавой борьбе за свободу измученной Испании?
— Ну уж нет, — запротестовал Майкл. — Особенно после такого вступления!
— А таким людям правда и не нужна. — Пэрриш сразу отрезвел, с его лица исчезла улыбка. Он повернулся и обвел глазами комнату. И впервые в его холодном, суровом, оценивающем взгляде Майкл уловил, как много пережил этот человек.
— Беженцы… — снова заговорил Пэрриш. — Юноши, которые приехали в Испанию за пять тысяч миль и с удивлением узнали, что тут можно, оказывается, погибнуть от фашистской пули… Грязные французские таможенные чиновники, вымогающие взятки за то, чтобы в разгар зимы пропустить босых людей с кровоточащими ногами, через границу в Пиренеях…
Повсюду вымогатели, жулики и комбинаторы: в портах, в учреждениях… Даже в батальоне, в роте, рядом с тобой на передовых позициях можно встретить маменькиных сынков, которые, видя, как падают их товарищи, внезапно заявляют: «Я, должно быть, ошибся. Это выглядит совсем не так, как казалось в Дартмуте».
К буфету подошла маленькая полная блондинка лет сорока в девичьем розовом платье и взяла Лауру за руку.
— Лаура, дорогая, — сказала она. — Я искала тебя. Твоя очередь.
— Да?! — воскликнула Лаура, поворачиваясь к ней. — Прости, пожалуйста, что я заставила тебя ждать, но мистер Пэрриш так интересно рассказывает.
Услышав слово «интересно», Майкл слегка поморщился, а Пэрриш улыбнулся женщинам.
— Я вернусь через несколько минут, — пообещала Лаура Майклу. — Синтия гадает женщинам, и сейчас как раз моя очередь.
— Спросите, не суждено ли вам встретиться с сорокалетним ирландцем со вставными зубами, — громко сказал Пэрриш.
— Обязательно спрошу, — рассмеялась Лаура и ушла под руку с гадалкой.
Майкл видел, как Лаура прямой и чуть вызывающей походкой шла по комнате. За ней наблюдали двое мужчин — высокий, симпатичный Дональд Уэйд и некий Тэлбот. Оба они принадлежали к числу тех людей, которых Лаура называла своими «бывшими поклонниками». Казалось, их всегда приглашают на те же самые вечера, что и чету Уайтэкров. Майкл порой с беспокойством задумывался над выражением «бывший поклонник». Он не сомневался, что в свое время с каждым из них у Лауры был роман, а теперь она хотела заставить его поверить, что все это дело прошлое. Такое ложное положение раздражало Майкла, но он понимал, что уже бессилен что-либо изменить.
— Выпьем? — предложил Майкл.
— Охотно, — согласился Пэрриш.
Они подвинули бокалы буфетчику.
— Когда вы возвращаетесь? — спросил Майкл.
Пэрриш осмотрелся вокруг, и на его открытом честном лице появилось хитрое выражение.
— Трудно сказать, — шепотом ответил он, — да и глупо говорить об этом. Вы же знаете — госдепартамент… Везде фашистские шпионы. А я ведь формально уже утратил американское гражданство, после того как вступил в иностранную армию. Но если между нами… по всей вероятности, я уеду через месяц-полтора…
— Вы поедете один?
— Не думаю. Вместе со мной, очевидно, отправится небольшая группа хороших ребят. — Пэрриш дружески улыбнулся. — Двери Интернациональной бригады широко открыты. Это растущее предприятие. — Он задумчиво взглянул на Майкла, и тот понял, что ирландец оценивает его и задает себе вопрос: что делает этот человек в модном костюме здесь, в фешенебельной квартире, почему он не лежит за пулеметом, а торчит у буфета?
— Вы хотите и меня включить в эту группу?
— Нет.
— А деньги вы возьмете? — хрипло спросил Майкл.
— А деньги я возьму даже из святых рук самого папы Пия.
Майкл вытащил бумажник, в котором еще оставалось семьдесят пять долларов (он сегодня получил наградные), и отдал их Пэрришу.
— Оставьте себе на такси, — сказал Пэрриш, небрежно опуская деньги в боковой карман, и похлопал Майкла по плечу. — Мы убьем для вас пару фашистских ублюдков.
— Спасибо, — ответил Майкл, пряча бумажник. Ему не хотелось больше разговаривать с Пэрришем. — Вы останетесь здесь?
— Да.
— Ну, мы еще встретимся. Я хочу кое-кого повидать.
— Пожалуйста. — Пэрриш холодно поклонился. — Спасибо за деньги.
— Чепуха.
Майкл направился через комнату к группе стоявших в углу гостей. Еще издали он увидел Луизу — она посматривала на него и вопросительно улыбалась. Луиза была, как сказала бы Лаура, его «бывшей приятельницей», хотя, по правде говоря, они и сейчас поддерживали интимные отношения. Луиза вышла замуж, но получалось как-то так, что время от времени то ненадолго, то на более длительный срок они вновь становились любовниками. Майкл понимал, что когда-нибудь их связь будет открыта. Однако маленькая, смуглая, умевшая прятать концы в воду Луиза, ласковая и нетребовательная, слывшая одной из самых хорошеньких женщин Нью-Йорка, по-своему была дороже Майклу, чем жена. Иногда в зимний день, лежа рядом с ним в чужой квартире, Луиза вздыхала и, уставившись в потолок, говорила:
— Ну не чудесно ли, а? Но все же наступит время, когда нам придется расстаться.
Правда, ни она, ни Майкл всерьез никогда над этим не задумывались.
Луиза стояла рядом с Дональдом Уэйдом. У Майкла мелькнула было неприятная мысль о превратностях жизни, но тут же исчезла, как только он поцеловал Луизу и поздравил ее с Новым годом.
Затем Майкл степенно пожал руку Уэйду, как всегда удивляясь, почему мужчины считают необходимым соблюдать такую вежливость с бывшими любовниками своих жен.
— Здравствуйте, — сказала Луиза. — Давно вас не видела. Вам очень идет этот костюм. А где миссис Уайтэкр?
— Гадалка предсказывает ей судьбу, — ответил Майкл. — Лаура не жалуется на прошлое и теперь решила побеспокоиться о будущем… А где ваш муж?
— Не знаю. Где-то здесь. — Луиза неопределенно махнула рукой и улыбнулась серьезно и многозначительно, как она улыбалась только ему.
Уэйд слегка поклонился и отошел.
— Он, кажется, ухаживал за Лаурой? — спросила Луиза, посмотрев ему вслед.
— Не будь сплетницей.
— Я только из любопытства.
— Эта комната битком набита людьми, которые ухаживали за Лаурой. — С внезапным неудовольствием он оглядел гостей. Уэйд, Тэлбот, а вот появился еще один — долговязый артист по фамилии Морен, снимавшийся с Луизой в одной из кинокартин. Их фамилии упоминались вместе в одной газетной заметке, излагавшей голливудские сплетни. После появления этой заметки Лаура однажды рано утром специально позвонила Майклу в Нью-Йорк и принялась уверять его, что она и Морен всего лишь побывали вместе на официальном приеме, устроенном студией, и так далее и тому подобное.
— Эта комната, — в тон Майклу ответила Луиза, — полна женщин, за которыми когда-то ухаживал ты. А может, слово «когда-то» не совсем точно передает то, что я имею в виду?
— Теперешние вечера становятся очень уж многолюдными, — заметил Майкл. — Больше меня на них не заманишь. Нет ли здесь какого-нибудь местечка, где мы могли бы спокойно посидеть и поболтать?
— Попробуем найти.
Луиза взяла его за руку и повела мимо гостей в задние комнаты. Подойдя к одной из дверей, она приоткрыла ее и заглянула внутрь. В комнате было темно, и Луиза знаком предложила Майклу следовать за ней. Они вошли на цыпочках, осторожно прикрыли дверь и устало опустились на маленькую кушетку. После ярко освещенных комнат, которые они только что миновали, Майкл в первые секунды ничего не видел и с наслаждением закрыл глаза. Луиза уютно устроилась рядом с ним и ласково поцеловала его в щеку.
