Пока что вряд ли можно с достаточным основанием утверждать, что летающие рептилии были оснащены перьями: обнаруженные отпечатки их тел показывают лишь наличие перепончатых крыльев. Так, может, эти странные создания обладали шерстью? На огромном хвосте птерозавра — рамфоренка — обнаружены следы волосяного покрова и сальных желез.
Величина птерозавров варьирует в значительных пределах. Она колеблется от размеров воробья до орла, но есть и американский вид, размах крыльев которого составлял 7,5 метра. Этот птеранодон был существом необычайным, его голова была сплюснута и прижата к телу, образуя когтистый гребень, он без сомнения мог служить рулем и выполнять функции хвоста. Но слухи о летающих ящерах в Африке дают более скромные размеры — до двух метров.
Может быть, речь идет о рамфоренке? «Болото Джиунду — очень подходящее место для жизни, подобной рептилии, — пишет Мелланд, — оно занимает около 50 квадратных миль сплошных болот, образованных внутренней дельтой реки Джиунду, распадающейся на множество каналов и речушек, объединяющихся дальше в кристальной чистоты поток. Все болото покрыто плотной растительностью: длинные стволы заросли лианами и папоротниками. Для конгамато это был бы идеальный дом».
Но похоже, Мелланд был не единственным, кто слышал в Африке разговоры о чем-то вроде птеродактиля во плоти. В 4-м томе своих воспоминаний — «Вдали от проторенных троп» — о нем упоминает известный английский путешественник Стейни. Он привез свои записи тоже из района Джиунду в начале 20-х годов. Один колониальный чиновник заявил: «Кажется, в соседней местности обитает живой птеродактиль».
— А где же он прячется? — живо спросил Стейни, тут же разворачивая карту.
— Здесь, в обширном болоте, из которого вытекает река Джиунду, приток Замбези в ее верхнем течении.
Британский чиновник сам существо не видел, но ему сообщили, что чернокожие убеждены в его подлинности.
— Как они его Называют? — поинтересовался Стейни.
— Конгамато.
— Он большой?
— Размах крыльев от 6 до 7 футов (около двух метров). С этой минуты Стейни захотел сделать все возможное, чтобы увидать чудовище живым. Он даже согласен был шагать целые дни до болота, ибо описании, данные туземцами, были очень правдоподобными! форма, размеры, большой острый клюв, оснащенный зубами, совершенно гладкая кожа.
Добравшись до места, Стейни начал расспрашивать жителей, но те всячески обходили его вопросы. Наконец один африканец, которому Стейни оказал услугу, согласился проводить его, но предупредил: опасно даже произносить его имя. Тем не менее, получив еще один подарок, он Доверительно поведал: конгамато злой, в первую очередь поедает руки, уши, нос. Отец моего отца умер, возвратившись с болот…
— Какого цвета великий летающий ящер?
— Красного, словно кровь.
— Ты сам видел хотя бы одного?
— Нет, потому я и жив.
— Ой гак страшен?
— Белый, я предпочел бы один на один столкнуться с разгневанным львом!
Тут африканец умолк, полагая, что сказал достаточно. Но дальше по течению Джиунду Стейни встретил старого рыбака, который тоже поведал ему о своем страхе перед конгамато, а потом еще одного старика, который собственными глазами видел в молодости одного конгамато, что, впрочем, не помешало ему остаться живым: Он утверждал, что его пирога была остановлена монстром.
— Быть может, то был гиппопотам или толстый корень? — предположил Стейни. — Откуда ты знаешь, что видел именно конгамато?
— Потому что он вышел из воды и улетел.
— Опиши его.
— Тело без перьев и без чешуи, очень длинный клюв, крокодильи зубы, крылья, похожие па крылья летучих мышей, но большие, очень большие… Кожа была красной и поблескивала. Конгамато издавал глухие звуки. Я должен был умереть в тот день, поскольку это плохо видеть живого летающего ящера.
Сделав привал в деревне, Стейни спросил у одного старейшины, находили ли когда-нибудь мертвого конгамато. Ему ответили: нет, животное никогда не покидает большое болото и исчезает в нем, когда умрет.
— У меня в багаже имелся маленький словарь Лярусса, — рассказывает Стейни. Слово «птеродактиль» иллюстрировалось соответствующим рисунком. Старейшина племени произнес «Ох!» — очень короткое и сдавленное, которое не могло выражать ничего, кроме изумления.
— Конгамато! — вскричал он, — но у него недостает крыльев, мяса и зубов! И наши много больше!
Изображение занимало два квадратных сантиметра.
В конце концов Стейни добрался до болота. «Моему бою потребовалось два дня, чтобы раздобыть пирогу и пригнать ее. Вместе мы обследовали залитую водой» территорию, заплывая насколько можно дальше по ручьям. Никакого птеродактиля.
Тем не менее я остался при убеждении, что конгамато существует, по двум причинам: все, кто осмелился говорить о нем, рисовали один и тот же портрет. Если бы речь шла о сказочном существе, описания разнились бы. Никогда ни один чернокожий не рассказывал о слоне в три человеческих роста или о носороге с тремя рогами. Помимо этою, все считали конгамато нормальным животным, но только более опасным, чем леопард, лев или удав.
Некоторое время спустя путешественнику удалось узнать причину своего поражения. Отправившись в деревню еврей старой приятельницы Нзаке, жены вождя Чимпеги, он узнал, что старая женщина больна. Стейни оказал ей медицинскую помощь, и в ответ на заботы она позволила задавать вопросы, которые интересовали путешественника. И Стейни рискнул спросить, удавалось ли ее мужу, знаменитому охотнику, убивать конгамато.
Чимпеги — единственный охотник, который осмелился бы… По разве ты не знаешь, что это смертельно опасно? Я с ним ходила па большие болота Джиунду. Пас хотели удержать от этого, но для Чимпеги это всего лишь животные, у них ведь нет ни стрел, ни копий.
В конце концов, после долгих пауз и недомолвок, Нзаке сказала:
— На моих глазах Чимпеги убил из лука грех последних. Пока еще часто говорят о конгамато, но их больше нет.
Стейни поспешно спросил: «Вы их принесли в поселок?»
— Нет, все испытывали ужас перед ними. К тому же трупы-были маленькими и воняли.
Правду ли говорила Нзаке? Вот что писал 12 лет спустя, в 1942 году в своей книге полковник Питман:
«Когда я находился в Северной Родезии (Замбии), я слышал о мифическое животном, которому приписывают мистическую силу, способность причинять смерть тому, кто на него смотрит, и которое очень меня заинтересовало. Говорят, что оно некогда обитало, и возможно, все еще обитает в густо заросшей местности вблизи от границы с Анголой и Конго. Взгляд на него влечет за собой смерть. Но самой загадочной чертой Этого животного является его сходство с летучей мышью или птицей. Оно странным образом напоминает доисторического птеродактиля. Откуда взялись у примитивных африканцев столь точные представления?»
На этот вопрос уже пытался ответить в 1928 году ученый из Уппсальского университета К. Виман. Один из его сыновей, живший в Северной Родезии, привлек внимание отца к книге Ф. Мелланда. Шведскому профессору решение загадки представлялось весьма простым. Он считает, что легенда о конгамато была навеяна раскопками в Танганьике останков доисторических ящеров, на которые вдоволь нагляделись африканцы. Но как легенда перенеслась на 1500 километров, не претерпев изменений, — вот что удивительно, и этого не хочет замечать Виман. Более того, почему туземцы Северной Родезии считают местом обитания существа болота Джиунду, тогда как слухи о нем происходили из Танганьики? К тому же, на полпути оттуда нет никаких слухов подобного рода, если не считать совершенно иных преданий о водных гигантах в озере Бангвеулу…
Наоборот, похожую легенду можно встретить в Камеруне, очень далеко от обоих мест. Предоставим слово Айвену Сандерсону. Западная Африка, 1932–1933 годы.
Однажды, когда они находились в горах Алзумбо в Камеруне, Сандерсон и один из его спутников разбили лагерь на маленькой травянистой прогалине среди горного леса. Поблизости протекала речка, зажатая между крутыми берегами, и наши путешественники вынуждены были брести по воде в поисках нужных им образцов.
Охотясь на животных, Сандерсон сбил довольно крупную летучую мышь, которая упала в реку. Пытаясь достать ее, он оступился. Выбираясь на берег, он услышал крик Жоржа: «Осторожно»!
«Я поднял голову, — рассказывает Сандерсон, — и невольно вскрикнул, машинально погрузившись в воду. Всего в нескольких метрах над водой что-то черное размером с орла неслось прямо на меня. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы различить отвисшую нижнюю челюсть с полукружием острых зубов, отделенных друг от друга расстоянием в один зуб».
Когда он вынырнул, животное уже удалилось.
— Вымокший до нитки, я выбрался на скалу, и тут мы посмотрели друг на друга. Вернется ли он? — одновременно мы задали один и тот же вопрос.
