Весь шоколад на фабрике упаковывают вручную
Фото: Олеся Тарасова
Курс на кооперацию
«Мне кажется, что сейчас мы чувствуем себя лучше, чем многие производители, — говорит Александр Павлов. — Лишь в первый год нашего развития (после покупки фабрики в 2009 году. — “ Эксперт” ) мы столкнулись с тем, что объемы продаж по премиальному бренду просели на 30 процентов по сравнению с докризисным годом. Сейчас мы не только восстановили свои показатели, но и растем вдвое-втрое выше рынка».
Отчасти такой рост обеспечивает гибкое производство. «Мы маленькая компания, поэтому, прежде чем что-то сделать, тщательно продумываем все последствия, — говорит Павлов. — Работая на премиальном рынке, мы тщательно контролируем свои бизнес-процессы на каждом этапе — от производства шоколада, до его упаковки и конечных продаж. При этом мы понимаем, что важно быть очень гибкими. Этим наше производство отличается от производства крупных игроков — мы легко можем изменять объемы выпуска, вводить новые вкусы».
Если говорить о крупных игроках на рынке шоколадных изделий, то большинство выпускают продукцию так называемого масс-маркета. Казалось бы, компании ВК нечего бояться. Однако почти все лидеры рынка экспериментируют в производстве премиального шоколада. «Наша стратегия — удержание лидирующих позиций в наиболее емких сегментах — среднем и эконом, но для локальных рынков в нашем ассортименте есть предложения по продуктам, относящимся к премиальному ценовому сегменту», — комментирует менеджер по маркетингу «Оркла Брэндс Россия» (включает фабрику имени Крупской, «СладКо» и др.) Елена Шевченко . В компании также работают над созданием уникальной упаковки (шоколад в форме конфет, например) и новых вкусов премиального шоколада.
Главные конкуренты ВК — иностранные компании, специализирующиеся на производстве премиального шоколада, прежде всего швейцарская Lindt. По существу, «Верность качеству» лишь копирует понравившиеся новшества западных игроков: использует современные технологии производства, закупает качественное сырье, применяет новые форматы упаковок и выставляет на магазинные полки свою продукцию по аналогичным ценам (в среднем стограммовая плитка шоколада «Априори» стоит 130–140 рублей, как и шоколада Lindt). Пожалуй, единственная яркая особенность ВК — необычные вкусы, редкие даже на мировом рынке, такие как абрикосовая косточка, цукаты апельсина и лепестки миндаля, цукаты лимона и имбиря, облепиха.
Возможно, задача нового инвестора — фонда Paradigm Investments — нарастить капитализацию компании и продать ее тем же западным игрокам. «Такой цели мы пока не ставим, — говорит Александр Павлов. — Мы хотим сделать устойчивый бизнес, а потом посмотрим. Скорее, мы заинтересованы в кооперации с другими региональными игроками с сильным брендом — для того чтобы экономить на логистике и продвижении в сети».
График 1
Шоколадные плитки занимают четверть российского рынка шоколадных изделий
График 2
Молочный шоколад лидирует в пердпочтениях россиян
График 3
В 2012 году выручка компании в денежном выражении превзошла докризисную
График 4
Продажи всех типов шоколадных изделий постепенно растут
2can сокращает наличность
Елена Николаева
Николай Жмуренко, 38; Юрий Владимиров, 38; сфера деятельности - эквайринг; стартовые вложения $ 300 000 (инвестиции основателей); $ 2 000 000 - венчурные инвесторы, привлеченные в А-раунде: nVenture Partners, Almaz Capital, группа ЕСН, бизнес-ангелы
В России 80% операций по банковским карточкам — это снятие наличных. В США и Европе ситуация обратная. У нас в день зарплаты каждый второй россиянин тут же полностью обналичивает ее в ближайшем банкомате. На состоянии банков пустые счета сказываются не лучшим образом. Примерно год назад представители Ассоциации российских банков почти ультимативно потребовали от Минфина принять меры для стимулирования безналичных расчетов. Однако, по словам президента некоммерческого партнерства «Национальный платежный совет» Андрея Емелина , «для потребителя самый главный стимул использования карты — возможность ее использования». Но как раз инфраструктуры в России нет (примерно 4 тыс. точек на 1 млн населения, в Европе и США — 22–25 тыс. точек). Даже в столице, не имея в кармане наличных денег, ни в такси не проехать, ни продуктов на рынке не купить. Да и в ряде других сегментов малого бизнеса не всегда установлено оборудование для приема карт. Банкам экономически не выгодно предоставлять точкам с небольшим или нерегулярным оборотом традиционные дорогостоящие POS-терминалы.
Маленькое решение большой проблемы
Недостатки эквайринговой инфраструктуры заметил Николай Жмуренко . Одновременно он подсмотрел и решение: в начале 2010 года американский предприниматель Джек Дорси (создатель Twitter) основал компанию Square, которая занимается внедрением и обслуживанием облегченной системы приема платежных карт. Продукт компании — программное обеспечение вкупе с мини-терминалом, которое через аудиоджек подключается к обычному смартфону. С таким мобильным вооружением предпринимателю (а устройство может использовать только зарегистрированный предприниматель) легко обрабатывать транзакции там, где это удобно его клиенту, хоть в прыжке с парашютом или сидя в засаде на охоте — был бы выход в интернет. Через полтора года у проекта было около 1 млн клиентов (сейчас их уже более 3 млн), и почти сразу разработкой европейского аналога занялась шведская компания iZettle. «Я наблюдал, как развивался Square и какой был спрос, даже несмотря на то, что проникновение карт в США одно из самых больших в мире. Я пришел к выводу, что хотел бы сделать такой проект в России», — вспоминает Николай. Загоревшись идеей, Жмуренко оставил свою должность финансового директора в телекоммуникационной компании и в ноябре 2011 года начал формировать команду для реализации проекта. В партнеры и соинвесторы он взял еще одного бывшего финансового директора — Юрия Владимирова , вместе они инвестировали в общее дело порядка 300 тыс. долларов. Далее команда пополнилась еще двумя специалистами. Объединив компетенции — в разработке программных продуктов, в традиционном эквайринге, телекоме — и знания в финансовой сфере, к концу зимы 2012 года команда из четырех человек под собственным брендом «Смартфин» начала внедрять технологию на российском рынке. «Первые деньги — наши — пошли на разработку системы для смартфонов на Apple iOS и Android, а также на программное обеспечение — это наш предпроцессинговый центр», — рассказывает Николай Жмуренко. К осени 2012 года появился готовый продукт — полный аналог американского — платформа 2can.
Карточная индустрия сложная и специфическая. Бизнесмены поняли, что делать такой проект без поддержки платежных систем неправильно. Успех американской компании подготовил почву и для россиян: предприниматель рассказывает, что заручиться поддержкой крупных партнеров оказалось довольно просто: «Мы связались с Visa и MasterCard, которые, собственно, являются регуляторами безопасности — компаниями, которые принимают решения: что можно делать, а чего нельзя. Рассказали им, что хотим повторить проект, уже работающий в США и разрабатывающийся в Швеции. Хотели узнать, будут ли они поддерживать такой проект в России. Они ответили, что слышали о проекте и им интересно. И они готовы помогать — советами, комментариями, как сделать правильно».
Советы бывалых
Российской компании сразу же посоветовали изменить подход к безопасности сервиса: «Поменяли подход к кардридеру. Раньше мы думали, что данные будут шифроваться уже только в смартфоне, после получения, чтобы дальше уже отправлять их по сети на наши серверы. Платежные системы посоветовали не допускать поступления в смартфон незашифрованных данных, поскольку есть опасность: мы не можем знать, какие еще приложения есть на смартфоне, не будут ли они копировать информацию».
Хотя, конечно, убедить человека прокатать свою карту через чужой смартфон все равно трудно. И это странно — в ресторане же, к примеру, мы не боимся вручать свою карту официанту, расплачиваясь по счету. А о том, что он с ней делает и что с нее списывает, даже не задумываемся. «Риски возникают те же самые, что и у любого POS-терминала — рассуждает Андрей Емелин, — возможность вмешательства в его деятельность, использование вредоносных программ для вмешательства в функционирование этого устройства. Ну и, несомненно, попытка использования устройства для совершения незаконных операций».
