— Понятно! — Рыков резко поднялся со стула. — Сны, подсознание, хорошие парни, плохие парни. Чушь собачья! Меня же накачали наркотиком. Это галлюцинация! Я сам сплю!
Рыков решительно направился к выходу.
— Подожди! — задержал его Баранов. Он тоже поднялся из-за стола и подошёл к установленному в углу кофейному аппарату. Не спеша, налил дымящийся кофе в пластиковый стаканчик без ручки. Взял его пальцами за верхнюю кромку, приблизился к Рыкову, молча посмотрел на него сквозь толстые очки и вдруг резко сказал:
— Держи!
Рыков, не задумываясь, схватил стаканчик и тут же взвыл, обжегшись о тонкие пластиковые стенки.
— Вот видишь! — сказал Баранов, ставя стаканчик на стол. — Ты чувствуешь боль. Значит, это не галлюцинация. Если ты откроешь ту дверь, к которой тебя подвёл Вайнштейн, ты не увидишь ничего, даже коридора. Это понятно?
Рыков молчал, потирая обожжённые пальцы.
— Садись! — сказал Баранов. — Времени у нас на разглагольствования нету. Кстати, кофе можешь выпить.
Баранов вернулся на своё место.
— Итак, работа простая. У тебя будет подопечный, реально существующий человек. Ты будешь ему время от времени сниться и следить за порядком в его снах.
Баранов вынул из ящика стола ещё одну папку, раскрыл её, достал небольшую фотографию и протянул Рыкову.
— Вот твой первый подопечный.
«Чёрт с ним! — подумал Рыков. — Пусть пока всё идёт как идёт. Если дёрнется — опрокину стол и буду пробиваться к выходу.» Он взял фотографию.
С любительского снимка на Рыкова смотрело ухмыляющееся лицо чернокожего подростка лет пятнадцати.
— Это что, негр? — изумился Рыков.
— Василий Гуляев, — спокойно ответил Баранов. — По паспорту русский. Мама русская. Отец, по неподтверждённым данным, из Нигерии. Исчез, даже не взглянув на ребёнка. Студенческая история… Отчество у пацана Васильевич. Проживает в Москве на Сухаревке, вместе с матерью и младшей сестрой. У сестры отец был белый, однако тоже исчез в неизвестном направлении.
Парень умный, способный, но подвержен всяческим влияниям. Если мы сейчас его упустим, из него очень скоро может получится талантливый правонарушитель, большая головная боль для твоих товарищей с Петровки. Короче, придётся поработать, Рыков. Понятно это?
Рыков разглядывал фотографию с таким видом, словно у него внезапно разболелся зуб.
— А кого-нибудь другого нельзя? — спросил он. — Честно говоря, у меня с подростками не очень… Тем более чёрный.
Рыков вполне серьёзно считал, что всех мальчиков с десяти до шестнадцати лет нужно помещать в специальные интернаты, типа суворовских или кадетских училищ. Водить их строем и изнурять физической подготовкой. Он пришёл к такому выводу за десять лет работы в органах, ежедневно сталкиваясь с такими вот ухмыляющимися физиономиями и уже ничего не могло заставить его переменить это мнение. И по поводу различных рас у Рыкова были особые суждения, из тех, о которых не стоит распространяться в незнакомой компании, но отказываться от которых Рыков тоже не собирался.
— Кого-нибудь другого нельзя! — капитанские очки грозно сверкнули. — У нас здесь не брачная контора, Рыков! Получил задание — выполняй. Понятно это?
Барановская строгость немного успокоила Рыкова.
«Ладно, — подумал он. — Посмотрим, что это за цирк».
— Могу я ознакомиться с материалами о подопечном? — спросил Рыков.
— Нет, — ответил Баранов. — Пока только фотография. В первый свой выход никаких активных действий не предпринимай. Осмотрись, оцени обстановку. Любая дополнительная информация может только помешать.
Рыков ещё раз внимательно посмотрел на фото, спрятал его в нагрудный карман и поднялся со стула.
— Сделаем.
— И ещё одно! — остановил его Баранов. — Не вздумай возомнить себя всемогущим или бессмертным или пуленепробиваемым. Некоторые считают, если их прикончили один раз, то они могут смело лезть на рожон. Ничего подобного! Вспомни стаканчик кофе! Сейчас ты более уязвим, чем когда-либо. Здесь ничего нельзя предугадать. Логика, законы физики, причинно-следственная связь — всё это осталось по ту сторону. Будь внимателен и осторожен. Никто не знает куда ты попадёшь, если не убережёшь себя здесь. И попадёшь ли ты вообще куда-нибудь. Это понятно?
Рыков кивнул.
Баранов нажал кнопку селектора на столе.
— Анатолий! Рыков готов. Проводи его.
4
Как-то раз, ненастным днем в новый только что открывшийся магазин свадебного платья под названием «Марш Мендельсона» что на Мясницкой вошли трое мужчин. Своим видом вошедшие довольно сильно отличались от обычной клиентуры свадебных магазинов. В движениях их не было бестолковой суетливости, а в глазах — лихорадочного блеска, какой бывает у людей, готовящихся в торжественной обстановке прослушать означенный на вывеске марш. Менеджер торгового зала в первое мгновение подумала даже, что посетителям нужна рюмочная, которая еще совсем недавно бойко функционировала на этом самом месте. Такие казусы случались пока довольно часто. Народ не скоро забывает хоженые тропы, многих не смущает даже новая огромная вывеска и манекены в витринах. Хмурые личности нетвердо, но решительно ступают на дорогой бельгийский ковролин и громко требуют «Агдама».
Пока менеджер терялась в догадках троица спокойно и неторопливо разглядывала внутреннее убранство торговой точки. Коренастый мужчина с сединой в висках деловито ощупал ткань эксклюзивного итальянского смокинга. Второй, помоложе, в кожаной кепке, заинтересовался глубоко декольтированным женским платьем, надетым на пышногрудую пластмассовую невесту. Третий посетитель, худощавый рыжий парень, больше остальных подходящий по возрасту в рекруты к Гименею, не проявлял к свадебному ассортименту ни малейшего интереса, он только переминался с ноги на ногу и постоянно оглядывался в сторону выхода.
— Добрый день! Могу я вам чем-нибудь помочь? — менеджер торгового зала подошла к посетителям и улыбнулась. Улыбка называлась «Вежливость — прежде всего. Так меня научили».
— Это сколько же такой стоит? — поинтересовался коренастый, не выпуская из рук рукав смокинга.
— Это у нас выставочная модель, — менеджер мягко вернула рукав на место и заботливо разгладила, быстрым движением тонких пальчиков смахнув невидимую пылинку. — Если вы хотите подобрать что-нибудь для себя, я могу вам показать каталог…
— А это тоже выставочная? — спросил посетитель в кепке, кивая на декольте.
— Да, эта тоже, — менеджер обменялась взглядом с кассиршей, внимательно наблюдавшей за сценой из-за кассы, украшенной разноцветной надписью «Совет да любовь».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
