Я же все это время присутствую в роли немого зрителя и только сейчас впервые включаюсь в их диалог:
— Демьян. Заместитель руководителя горнолыжным комплексом «Лотос Шале», — решаю не упоминать о родстве с его основателем, так как вижу, что эта женщина и так уже начала краснеть. На миг она даже теряет дар речи.
— Демьян, а это Камилла. Моя хорошая подруга. Камилла Рашитова — известная певица, и она будет частым гостем в нашем отеле, — представляет звезду Женя.
— Ками, дорогая. Демьян был наслышан о том, что в этом номере поселили привилегированную гостью, и сам вызвался привести номер в порядок, а еще познакомиться с тобой лично. Ты уж прости нас, что мы доставили тебе кучу хлопот.
— Да что ты, дорогая! — наконец-то приобретает голос вновь наша звездочка.
— Если ты не против, то я бы хотела украсть у тебя Демьяна. У нас много работы, и мне срочно нужна его помощь.
Да что там обнять! Я готов сейчас задушить в объятиях свою спасительницу. Не Мегеровна, конечно, бывает не права и гнет палку, но сейчас она самый настоящий ангелочек. Того гляди, и нимб скоро засияет над головой.
Пока мы были в помещение, на улице вроде как шел снег. Крупные хлопья белого одеяла слегка припорошили крышу моего автомобиля.
— А это что за аллигатор? — переводит на меня удивленный взор Женя.
— Моя машина. Садись, подвезу
— Спасибо, дождусь трансфера.
— Жень, садись. Все равно нам в одну сторону.
Некоторое время мы движемся в тишине, и как только я поворачиваю голову в ее сторону, чтобы начать разговор. Женя тоже начинает говорить. В итоге мы начинаем говорить вместе. Получается что-то непонятное, и мы смеемся. Громко.
Долго.
Впервые.
И я вдруг чувствую, что между нами больше не стоит тот огромный айсберг размером с целый остров. Напротив, рождается что-то вроде перемирия.
Женя не улыбается, но она смотрит на меня осторожно и изучающе. Так, будто мы только сейчас в первый раз встретились друг с другом.
— Тогда, при первой нашей встрече мы не с того начали, — произношу я
— Определенно, — шепчет в ответ
— Спасибо, — адресуя Мегеровне улыбку.
Вдруг, если сегодня ее кто-то расстроит или работа не заладится. Я хочу, чтобы моя улыбка помогала ей в течение всего дня находить силы, двигаться дальше. А когда она будет ложиться спать, то, может быть, вспомнит обо мне не как о разрушителе всего и всех, а как о человеке, который иногда бывает хорошим.
Ну вот, теперь развел сантименты. Что дальше? Мы с Мегеровной полюбим друг друга и будем жить долго и счастливо. Бред какой-то. Я не способен любить, и что-то мне подсказывает, что этой девочке уже до меня сделали больно. Будет лучше, если я буду держаться от нее подальше. И если мы дальше не будем с ней воевать, то, возможно, у нас еще получится сработаться.
6. Звонок из прошлого
Женя
— Авдотья Тимуровна, что там насчет мастер-классов? Вчера мы с Вами остановились на том, что вы подумаете и найдете время для реализации предложенной ранее мною идеи.
Дуняша — это королева кухни. Наш шеф-повар околдовала всех своей очаровательной улыбкой и милыми веснушками на пухлых щечках. А главное ее оружие — это кулинарные изыски, которые рождаются в Дуняшиной голове ежесекундно. Каждый раз, находясь рядом с ней, в воздухе витает сладкий аромат ванили и корицы. Она на деле доказала, насколько ценна как сотрудник комплекса "Лотос Шале". А когда я узнала о причине моего испорченного завтрака, ну, тот, что я получила в день перед официальным открытием, то вовсе решила на первый раз отменить даже штраф. Как таковой вины на шеф-поваре не имелось. Дуня долго добиралась до деревни и к обязанностям приступила уже почти перед самым открытием.
— Евгения, я провела анализ посещаемости гостей ресторана за прошедшую неделю, и по моим подсчетам, наиболее выгодный день, а точнее вечер, выпадает на вечер пятницы. Смотрите, у нас музыканты когда выступают?
— После семи, — произносит, опередив меня, Демьян. Что удивляет не только меня, но и остальных коллег, присутствующих здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так… а до семи никакой программы нет. Большой наплыв гостей обычно приходится где-то после пяти вечера. Я думаю, что мастер-классы можно проводить в половине шестого, — продолжает рассуждать вслух Дуняша. — Что касательно сколько времени нам понадобится на проведение такой программы… Думаю, что сорок минут будет вполне достаточно.
— Отлично. Тогда позже я составлю новый график на следующую неделю. Авдотья Тимуровна, Вам нужно решить, с каким блюдом вы планируете давать мастер-класс, а также составить список продуктов и подготовить смету расходов.
— Будет сделано, — кивает женщина и посылая мне дружественную улыбку в ответ на ее пухлых щеках проступают милые ямочки.
— Демьян, проследите и позже принесете мне готовую смету.
— Окей, босс, — в своей манере отвечает парень, но я на него не сержусь, так как до сих пор пребываю в легком удивлении того, какой Демьян сегодня собранный.
Впервые этот парень не опаздывает на собрание, не засыпает на нем и более того, даже принимает в нем хоть не активное, но какое никакое все же участие. Не иначе как погоду портит. Собрание еще не окончено, но я отвлекаюсь на загоревший экран своего мобильного. Ранее я поставила его на виброрежим, и сейчас он жужжит как пчела. Хоть номер и неизвестен, я все равно беру трубку. А вдруг это по работе.
— Алло… — проходит пара секунд, но в ответ тишина
— Алло, говорите
Опять тихо.
— Если вы не ответите, то я кладу трубку
— Привет, дочь! — доносится хриплый голос на том конце.
А в голове сразу же раздается такой писк, как на кардиомониторе, когда сердце перестает стучать. Вот и мое, похоже, тоже больше не стучит. Или, наоборот, бьется так, что скоро из груди вырвется.
Нажимаю сбросить, а после судорожно отключаю телефон. Выбросив его из рук на стол, я не отвожу взгляда от своего сотового, будто это не средство связи, а какое-то страшное чудовище из фильма ужасов. Туман. Перед глазами опять появляется белый туман. По телу бьет мелкая дрожь, а на лбу проступают капельки пота. Затем в ушах начинает звенеть. Динь-дон. Динь-дон. Кажется, я сейчас слышу звон колокольчиков. Словно они отматывают время назад, в мое детство…
— Я же тебе говорил, чтобы ты больше никогда не входила в мой кабинет. Непослушный ребенок! — голос отца такой грозный и громкий, что наверняка его эхо разнеслось от кухни и до гостиной, расположенных на первом этаже нашего особняка.
— Папочка! — завожу руки за спину и делаю маленькие шажки назад.
Отец надвигается на меня, продолжая буравить своим раздражительным взглядом, который он прячет за густыми черными бровями. Как только мои плечи упираются в книжный шкаф за спиной, я понимаю, что путь окончен, двигаться дальше некуда. Папа снова сердится. Он увидел, что я там прячу.
— Отдай, маленькая негодница!
Опускаю глаза в пол.
— Ты меня не слышишь? — повышает голос отец.
Своей сильной ручищей он пытается вырвать из моих рук снимок.
— Нет! Пожалуйста! Нет! — теперь уже кричу я, крепче сжимая его в руках. Но все тщетно. Воздух сотрясает звук разорванного фотоснимка.
Теперь от мамы действительно больше ничего не осталось.
И вновь я погружаюсь в этот непроходимый белый туман. Который обычно навевает смуту, тревогу для водителей и моряков. Кажется, что где-то там тебя ждет что-то пугающее. Появление тумана — это всегда конфликт между холодными и теплыми массами. В моем случае это борьба с прошлым, которое я думала, что меня отпустило, но нет. Что ему опять нужно? Почти одиннадцать лет прошло. Он сам меня отпустил. Так зачем решил объявиться.
Месяц назад, после первого его звонка, пришлось все бросить и уехать в горы. Я надеялась, что он больше не побеспокоит. И вот опять. Хотелось бы выяснить, что ему нужно, но я не смогу с ним говорить. Нет.
Я могла бы еще долго вот так брести, словно заблудившейся путник на бескрайних просторах пустыни, просачиваясь сквозь туман, блуждая в пелене небытия, как вдруг впереди улавливаю слабое свечение огонька. Искра, как знак, куда двигаться дальше. Постепенно пламя разгорается, становясь яркой вспышкой. Будто бы кто-то разжег костер.
