Но раз уж девушка-номер-два начала веселье сама, стоило позвать и первую кандидатку на роль миссис Дадли. Чтобы одним камнем убить двоих птиц. Поэтому, заварив себе еще одну чашку чая, Роберт позвонил дочери Тиффани и позвал ее в то же кафе, но на полтора часа раньше. Он предполагал, что свидание закончится намного раньше, однако на всякий случай оставил себе запас времени.
Может и хорошо, что место оказалось не слишком уютным. Значит, свидания не затянутся дольше чем на один кофе с пирожным. Мать просила «просто встретиться с девочками», большего он и не обещал.
На столе в темной бутылке из-под вина стояли искусственные хризантемы. Роб с преувеличенным интересом рассматривал оранжевые лепестки. Как настоящие! Он оторвал руку от стола и потер пальцем пластиковый цветок. Дочь Тиффани, Луиза, опаздывала уже на пять минут, и Роберт мысленно нарисовал «минус» в ее карму. Он начинал чувствовать себя старым брюзгой. Девушки и раньше опаздывали на свидания. По правде говоря, такое происходило, наверное, со времен палеолита. Роб терпеливо относился к этой женской черте, но сегодняшнее свидание не было обычным.
Дверь в другом конце зала распахнулась, в кафе влетела высокая темноволосая девушка в красном приталенном плаще и с зонтом-тростью. С гордо расправленными плечами она остановилась, осмотрелась по сторонам, блуждающий взгляд задержался на Роберте. Луиза. Роб этого не знал наверняка, но был уверен. Шатенка пару мгновений изучала его лицо, после чего уверенной походкой направилась к столику.
— Роберт? — на симпатичном лице с серыми глазами мелькнула пластиковая улыбка.
— Луиза?
— Точно.
— Как ты узнала, что я это я?
Роб хотел встать и помочь девушке присесть, но она справилась сама, резко отодвинув стул и упав на него. Одно острое колено выглянуло из-под красного плаща и легло на другое.
— Мама мне говорила, что ты… — она сделала жест рукой, указывающий куда-то в район головы Роба, — такой.
Он вздернул брови.
— Какой?
На самом деле Роберт знал ответ. Школьные комплексы давно изжили себя, но ему было интересно, что скажет Луиза.
— Рыжий, — коротко бросила девушка.
— Это плохо?
— Не всем мужчинам идет. Но ты симпатичный.
Роб подавил желание расхохотаться.
— Но пирсинг я не люблю, — добавила Луиза.
А он не любил слишком самоуверенных женщин. По модели поведения они напоминали мужчин и пробуждали в Роберте инстинкт соперника. А дочка Тиффани оказалась очень самоуверенной. Прямой, жесткой, идущей напролом. Она отталкивала от себя еще до того, как открывала рот.
— Чем тебе не нравится пирсинг? — спокойно спросил Роб, поставив локти на стол, скрестив кисти и опершись на них подбородком.
— В губе и языке — не нравится. Это должно быть ужасно, когда… — Луиза вдруг осеклась, нахмурив бровки.
— Когда… что? Когда тебя целует кто-то с кольцом в губе?
Роберт был обязан это спросить. Просто обязан. Вопрос рвался наружу вместе со сдерживаемым смехом, его нельзя было игнорировать. Но у Луизы были стальные нервы. Она промолчала и даже не порозовела.
— Поверь на слово, — продолжил Роб доверительным шепотом. — Еще никто не жаловался.
После этих слов на скулах девушки все-таки проступила краска. Свидание можно было заканчивать. Никакого смысла в нем не было изначально, но свою дозу юмора от этого всего Роберт получил. Однако девушка не собиралась убегать так скоро. Спустя несколько секунд она снова взяла себя в руки и с немым вопросом стала осматривать стол.
— Здесь нет меню. Я возьму тебе чай, — великодушно предложил Роберт. — Или лучше кофе?
Луиза снова опередила его: рывком отодвинулась от стола и вскочила на ноги.
— Спасибо, я сама, — командным тоном заявила она, уже направляясь к кассе.
Раз так, не стоит выкручивать даме руки. Потягивая свой чай, Роб наблюдал, как девушка остановилась возле стойки баристы, что-то тихо сказала, тыкая пальчиком в меню за спиной девушки в фартуке, опустила руку на стойку и стала постукивать по ней коготками. Нетерпеливо, требовательно. Вернулась она довольно скоро: в одной руке несла чашку, в другой — тарелку с каким-то маленьким канапе. Отлично. Чтобы съесть канапе не понадобится много времени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Свидание продлилось еще десять минут. Разговор шел о работе. Ее работе. Финансист в крупной корпорации, огромная нагрузка, нервное напряжение, нехватка свободного времени… Каждой репликой Луиза как бы намекала, что им не по пути. У нее впереди головокружительная карьера, в то время, как Роб не поднимется выше, чем он есть. Ветеринарный врач. Очень благородная работа. Не всем же быть матерыми дельцами, кто-то в мире должен лечить собачкам лапки. Если бы характер Робби был хоть на йоту тяжелее, чем он есть, то разговор не продлился бы так долго. Но Роберт смотрел на девушку с юмором и жалостью. Он отчетливо представлял, как она загонит себя в яму уже через несколько лет, будет возвращаться в пустую квартиру, есть безвкусную еду навынос, и спать по четыре часа в лучшем случае. Но Луизе Роб об этом не сказал. Это не его проблема.
Когда девушка в красном плаще ушла, оставив на столе пустую чашку, Роб с ухмылкой посмотрел ей вслед, достал смартфон, и, откинувшись на спинку стула, стал читать электронную книгу. До встречи со второй офисной акулой оставалось пятьдесят минут.
Лиз могла и не вспомнить про свидание, если бы не поставила будильник. Но даже когда он прозвонил, она пробурчала «Еще пять минут» и продолжила работать над отснятым материалом, сделанным неделю назад. Она обещала отдать фотографии завтра. Если хочешь наработать клиентскую базу — выполняй обязательства. Некоторые люди любят радовать себя профессиональными фотосессиями, и очень здорово получить таких в постоянные клиенты. Элизабет о таких пока только мечтала. За прошедший с увольнения месяц она успела поработать на двух свадьбах, снять четыре «лавстори», и одну очень беременную женщину, без конца целующую плюшевого медведя. На то, чтобы свести концы с концами средств хватало, но равновесие было слишком шатким.
Будильник прозвонил второй раз через десять минут. И потом еще через десять. В его третью попытку, Лиззи все-таки оторвалась от фотографий и посмотрела на часы. Ей осталось сорок минут на сборы и на то, чтобы добежать до кафе в одной из гаваней Эйвона. Элизабет ни разу там не была. Раз уж ей выпала возможность назначить время и место встречи, она наобум нашла на карте что-то поближе к дому и сбросила адрес Неизвестному. По ее расчетам если бежать трусцой — можно добраться до гавани за пять минут.
Откинувшись на спинку стула, Лиз закрыла глаза и потерла веки пальцами, прощупывая глазные яблоки. Повезло, если на них не образовалась яркая капиллярная сетка. Поколение «игрек» привыкло подолгу пялиться в мониторы и экраны гаджетов, но всему есть предел. Покрутив головой в разные стороны, Лиззи свела лопатки, прогнулась, услышала характерный хруст. Прелесть какая. Прогулка и правда не повредит, несмотря на то, что (точнее, кто) ждет на другом ее конце.
Встав со стула, Элизабет подошла к шкафу, открыла створку и скептически посмотрела на полки. Если бы сейчас здесь была мама, она бы взвыла от паники и безысходности. В шкафу лежало несколько почти одинаковых черных джинсов, футболки, джемпера и пуловеры всех оттенков серого, а еще несколько милитари-рубашек (на случай важных встреч). Всю офисную одежду Лиз затолкала в пакет и спрятала в угол. Хотела отдать в какой-нибудь центр для бездомных, но все время что-то мешало.
А еще в шкафу было единственное платье. Черное, из плотного трикотажа, свободное, с длинным рукавом и более чем скромным вырезом. Передний край платья — чуть выше колена; задний — на несколько дюймов длиннее, доходил до подколенных ямочек. Недолго думая, Лиз вытянула это платье с полки. Мама была бы в шоке. Она решила бы, что Элизабет специально саботирует свидание. В принципе, это недалеко от истины. Просто Лиззи было искренне плевать. Она собиралась извиниться перед молодым человеком за мамино поведение, мило поболтать и уйти, без какого-либо продолжения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
