Пограничники сошли с полотна. Мансуров включил фонарь, стал проверять вагоны. Пустая платформа, цистерны, еще платформа. Мигнул красноглазый огонек. Рельсы вздрагивали, ожидая, когда после перестука колес к ним снова вернется тишина.
Впереди показалась застава.
Тревога
«Волга» вырвалась на шоссе. Встречные машины попадались редко.
— Стоп, приехали! — Буйвол щедро расплатился. Некоторое время постоял на шоссе, глядя, как тает сигнальный огонек удаляющегося такси.
Где-то на окраине города он зашел в приоткрытую калитку. Не обращая внимания на яростный лай гремевшего цепью бульдога, поднялся на крыльцо, позвонил. Щелкнули затворы. Прошел через темную переднюю, осторожно толкнул дверь.
— Здравствуйте, Василий Васильевич.
— Привет.
Перед Буйволом — высокий крепкий старик с пышными усами и голым черепом. Толстая шея с характерными складками. Руки заложены за спину.
— С чем пожаловал?
Буйвол выложил на стол паспорт мужчины, которого подпоил Зуб, чью-то курортную книжку, аккредитив.
Хозяин дома, не глядя, смел все это в ладонь и вышел из комнаты. Вернувшись, бросил на стол деньги. Буйвол, не считая, стал не спеша засовывать их в карман.
— Есть хороший товар. Да боюсь продешевить.
Старик посмотрел на него изучающе.
— Принес?
— Да как сказать, — уклончиво ответил Буйвол. — Паспортишко один.
Хозяин дома с интересом ознакомился с загранпаспортом, не стал скрывать удовольствия.
— Силен, Буйвол! — Прочел вписанную в паспорт фамилию: — Басенюк… Он что же, выходит, обиженный?
Буйвол понял: Василий Васильевич хочет знать, где сейчас Басенюк.
— Поставьте свечку за упокой души раба божьего. Сыграл в ящик Афанасий Петрович.
Деловой разговор окончен. Хозяин дома пригласил гостя к столу, принес коньяк и рюмки.
— Мы тут пижона одного заприметили, — заметил Буйвол, закусывая лимоном. — Крутился с одним лейтенантом. Скоро, думаю, обработаем того и другого. Вы как раз офицерское удостовереньице спрашивали.
Василий Васильевич насторожился.
— Что за пижон?
— Да за соседкой вашей ухаживает, одной из сестричек.
— Вот что, ты пижона оставь. И лейтенанта. Это мои. Понял?
Буйвол не стал вдаваться в подробности.
— Услуга за услугу, — произнес Василий Васильевич. — Новый прокурор в городе. Старые делишки ворочает.
Хмель мигом улетучился.
— Советуете менять климат? — В голосе Буйвола прозвучала тревога.
Василий Васильевич ухмыльнулся.
— Догадливый. Командировочку дам в Среднюю Азию.
— Сейчас?
— Зачем сейчас. Посмотрим…
За пятнадцать минут до выхода на границу дежурный разбудил Назарова и Бородулю.
В казарме, освещенной тусклым светом ночника, было темно. Бородуля с трудом разыскал гимнастерку, уронил ремень. Куда-то запропастилась портянка. К своему изумлению, обнаружил в сапоге.
— Копаешься, Бородуля, — сказал Назаров. Он был уже одет по форме.
Бородуля непослушными пальцами застегнул воротничок гимнастерки.
— Вначале умойся, — сержант говорил доброжелательно.
«Все не так!» — подумал Бородуля.
Дежурный поторопил:
— Время!
— Сейчас! — отозвался Назаров. Во дворе, возле умывальника, чертыхался Бородуля.
— Напиться хотел, да кружка куда-то делась.
— Да вот же она, на тебя смотрит. — Назаров показал на крышку умывальника.
— Готовы? — опять спросил дежурный, вырастая перед ними из темноты.
— Натрись мазью, — посоветовал солдату сержант. — Съедят комары. Лицо намажь и шею.
— А если воротничок запачкаю? — возразил Бородуля.
— Значит, постираешь потом гимнастерку.
— Тогда я просто не намажу шею.
— А теперь почистить сапоги и бегом за оружием, — недовольно произнес Назаров.
— Зачем чистить сапоги? — удивился Бородуля.
— За боевым приказом идешь.
Они вошли в канцелярию в ноль часов четыре минуты. Кроме Ярцева, здесь находился майор Серебренников.
Дежурный спросил:
— Разрешите обратиться к капитану, товарищ майор?
— Обращайтесь.
— Товарищ капитан, пограничный наряд в составе сержанта Назарова и рядового Бородули готов к охране Государственной границы Союза ССР.
Ярцев недовольно постучал по часам.
— Опаздываете, товарищи пограничники.
— Виноваты, товарищ капитан, — отозвался сержант Назаров.
— Виноваты, — упавшим голосом повторил дежурный.
Один Бородуля не чувствовал себя виноватым и даже злорадствовал, что сержанту всыпали.
Капитан подошел к Бородуле.
— Поправьте ремень.
Солдат передвинул бляху с пятиконечной звездой чуть вправо.
— Так, — заметил начальник заставы и потянулся к карабину. — Ваше оружие?
— Конечно.
— Нужно отвечать: так точно, — поправил капитан.
— Так точно!
Ярцев взял карабин и, отодвинув затвор, на свет заглянул в канал ствола.
— Почищен хорошо, — одобрил он. — Номер карабина?
Бородуля забыл номер.
— Может быть, это не ваш карабин?
— Мой. Я же знаю, где он стоит в пирамиде.
— Номер своего оружия нужно всегда помнить, — заметил Ярцев.
— Хорошо.
— Есть, рядовой Бородуля. Есть, а не хорошо.
— Есть, товарищ капитан!
Когда были осмотрены патроны, сигнальный пистолет, фонари, капитан Ярцев объяснил задание.
Все, кажется, правильно. Но Серебренников никогда раньше не слышал, чтобы Ярцев так равнодушно отдавал боевой приказ.
Назаров и Бородуля ушли. Капитан устало посмотрел на Серебренникова.
— Идите отдыхать, Николай Петрович. — Серебренников легонько подтолкнул его к двери. — Выйду на границу без вас. Тем более что старшина Пологалов со мной.
Назаров шел впереди. В четырех шагах за ним — Бородуля. Они спустились к реке и теперь шли дозорной тропой, время от времени включая фонарики.
Бородуля задрал голову. Звезд было так много, что у него зарябило в глазах.
«Ишь ты, — подумал он, — как шмели!»
Назаров растворился в темноте. Бородуля испугался, что потеряет его, и пустился догонять. Вот вроде бы снова его спина. Маячит черным, расплывчатым пятном. Пятно показалось Бородуле неподвижным. Он тоже остановился.
Вдруг звезды стали снижаться, давить на него. Бородуля ощутил, как неприятный холодок пробежал по спине. Шагнул к черному пятну. Оказывается, это начинались камыши. Он застыл в нерешительности.
— Товарищ сержант! — позвал Бородуля шепотом.
Кровь ударила в виски.
— Товарищ сержант! — повторил он настойчивей.
Тихо. Вдруг он вспомнил условный сигнал и легонько ударил себя несколько раз по голенищу. Сразу из камышей донесся ответ.
Бородуля взглянул на небо. Звезды отодвинулись.
«Ишь ты, как далеко!» — с удовольствием подумал он.
— Не отставать! — прошептал Назаров. — Держите дистанцию.
Комариные эскадрильи, почуяв добычу, набросились на пограничников. Бородуля почувствовал первый ожог на шее и с наслаждением прихлопнул комара. Едва убрал руку, как снова обожгло, в двух местах сразу.
Камыши поредели. Бородуля увидел реку. Впрочем, не столько увидел, сколько почувствовал. Назаров приказал оставаться здесь, а сам двинулся дальше, скрылся в ложбинке и ударил по голенищу. Слышно хорошо.
Бородуля ответил. Он знал, что сержант рядом, но все-таки едва справлялся с непонятной дрожью.
Комары жалили, и Бородуля отчаянно вертел шеей.
«Лучше было бы постирать гимнастерку!» — с запоздалым сожалением подумал он.
Серебренников не ложился. Все его сборы заключались в том, чтобы надеть фуражку.
— Готов, старшина? — спросил он, когда Пологалов вошел в канцелярию.
