В дверь заглянула мама.
— Дон, если вы уже закончили, то в гостиной тебя ждет сюрприз.
— Сейчас угадаю. Анжела?
— Точно. Она хочет тебя видеть.
— Буду через минуту. Па, я пошел. Надеюсь, вино удалось и в этом году? За ужином я рассчитываю попробовать молодое мерло.
— Не волнуйся, с этим здесь перебоев не бывает. Беги к девочке. Она очень замученная и бледная. Тебя ждала.
— Опять проблемы с Карло?
— Она сама тебе все расскажет. Увидимся за ужином. Пока, сынок.
— Пока, папа.
Анжела поднялась ему навстречу, и Дон в который раз поразился величественной красоте своей двоюродной сестры. Белокурые локоны спадали на плечи, темно-зеленое платье облегало безупречную фигуру.
— Привет, Анжи! Рад тебя видеть.
— Как поживает мой любимый братик?
— Лучше всех. А как ты, сестричка?
— Не спрашивай. Истинные леди не выдают своих тревог. Все хорошо, раз я здесь. Bay! Ты в костюме! И не скажешь, что ты только что из джунглей.
— Я уже несколько дней провел в городе. Пообтесался, знаешь ли.
— Как твой мост через Парану?
— Было трудно, но мы победили.
— Я не сомневалась. И зачем я спросила? Когда Дон О'Брайен начинает что-нибудь, Дон О'Брайен всегда добивается нужного результата.
— Похоже на предвыборный лозунг.
— Нет, это просто зависть. Ты слишком компетентен, мне на это никогда не хватало терпения, а может, и мозгов.
— Анжи, не пугай меня. Что все-таки случилось?
— Обычные семейные проблемы. Ничего смертельного. Звонят к ужину. Пойдем?
— Одну минуту. Мне нужно позвонить. Впрочем, это подождет до вечера. Вряд ли она уже дома…
— Она?
— Потом, сестричка. Пошли к столу.
Ужин прошел великолепно. Так всегда было в доме О'Брайенов. Любовь и уважение друг к другу, искреннее участие в судьбе своих близких… Здесь никогда не велись пустые светские беседы.
После ужина Дон набрал номер. Морин подошла быстро. Голос был уставшим, но довольно бодрым.
— Алло?
— Привет, это Дон.
— Ну, привет. Чего звонишь?
— Проверить, как ты.
— Проверить?! С чего вдруг?
— Вернулась ли домой.
— А куда ж еще я могу вернуться?
— Может, у тебя опять кончился бензин и ты сидишь на обочине дороги, бедная, одинокая, всеми покинутая…
— Очень смешно!
— Совершенно не смешно, потому что я остаюсь здесь и не смогу спасти тебя в случае чего.
— Не надо меня спасать!
— Это хорошо, ненаглядная. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, придурок.
— Я тебя тоже очень люблю.
Он повесил трубку, улыбаясь, и вернулся к столу. Ничего. Она устала, но зато уже дома и сегодня сможет выспаться.
Отец закурил верную подругу-сигару и осведомился:
— Надолго ты приехал в цивилизованный мир?
— До октябри пробуду. В октябре меня зовут в Боливию, там затевается грандиозное строительство. Все, как я люблю. Джунгли, водопады, электростанция и мост. До тех пор поживу в Айресе, тем более мне надо успеть построить дом. Я присмотрел кусочек земли рядом с Филом.
— ДОМ?
— Да, дом. Своими собственными руками свой собственный дом.
Отец, мама, Анжела — все смотрели на Дона с нескрываемым изумлением. Наконец папа недовольно фыркнул:
— Я думал, ты уже вырос. В детстве ты строил дома на деревьях.
Дон рассмеялся.
— Да, помню, и это было здорово. Теперь почти то же самое, только дом будет не на дереве, а на земле. Молоток, пила, топор, гвозди, доски и бревна, пакля, черепица, кирпичи, цемент… Ничего не забыл?
— Ох, сын мой, я-то надеялся, что ты остепенился!
— Ничего не поделать, па. Смирись!
Морин едва не разлила только что отжатый апельсиновый сок, когда вечером следующего дня Дон ворвался в кухню, излучая энергию и бодрость. Теперь на нем был синий костюм и еще более сногсшибательный галстук, а она… что ж, она, как водится, изображала из себя бедную сиротку Золушку. Босые ножки, драные джинсы, растянутая футболка. Сегодня Морин целый день мыла полы.
— Эй, леди, перестань так откровенно балдеть от моего нового костюма! Я смущаюсь.
— Ой, что вы, сэр! Это я, бедная деревенская деушка, смушаюся при виде та-акого ослепительного жетлемена, чес-слово!
— Мори! Откуда у тебя этот потрясающий говорок?
— С детства помню. У нас повариха была из Восточного Лондона. Классический говор кокни. Но ты и вправду выбил меня из колеи.
— Это только мишура. Оболочка. Под ней скрывается обычный работяга. А почему ты босиком?
— Потому что я мыла полы.
— Зачем? Они были вполне…
— Да, но я пролила молоко, когда доставала его из холодильника. Начала мыть кухню, а потом так разошлась, что вымыла и все остальное.
— Значит, тебе вредно пить молоко. Лучше давай выпьем бренди. Или вина? Я сейчас переоденусь во что-нибудь более приемлемое, и мы поболтаем.
— Мне надо заниматься.
— В половине десятого?
— Да знаю я, который час. Особенно хорошо это чувствует моя голова.
— Что ж, тогда увидимся утром. Пока?
— Пока.
Переодевшись в джинсы и футболку, Дон вспомнил, что оставил на кухне свою личную, персональную бутылку виски. Это было его снотворное, и оставаться без него молодой человек не решился. Он спустился вниз — и обнаружил Морин, сидящую за столом и мрачно созерцающую вазу с фруктами.
— Ты, вроде, заниматься собиралась?
— Не твое дело. А если честно — просто не могу себя заставить.
— Тогда ложись спать.
— Я тут подумала, а может, стаканчик винца? Ты предлагал, я отказалась слишком поспешно.
Дон просиял и достал из холодильника бутылку французского белого вина. Щедро плеснув себе виски, он уселся рядом с Морин.
— Расскажи, как прошел твой день.
— Фу, не хочу об этом говорить. Лучше ты расскажи, как съездил.
— Отлично. Навестил родной дом, побыл с родителями, решил пару вопросов по бизнесу — вот, собственно, и все.
— Чем занимается ваша семья? Сюзи что-то рассказывала, но я, конечно, пропустила мимо ушей.
— В основном — поставка товаров и сырья по всему миру, предпочтение отдается Латинской Америке. Какао, кофе, бобы, каучук, зерно, урожаи нынешние и будущие…
— А как можно поставлять будущие урожаи?
Дон рассмеялся, Морин улыбнулась в ответ.
— Я лично понятия не имею. Мы с Филипом в этом мало задействованы. Он, сама знаешь, архитектор, а меня привлекают только на время переговоров. Говорят, я очень обаятельный.
— И скромный.
— И скромный, точно. Кроме шуток, у меня ведь есть еще и родной братец, Ник. Вот его хлебом не корми, дай поиграть на бирже. Пол процента какого-нибудь Доу-Джонса способны повергнуть его в экстаз или в отчаяние, даже до сердечного приступа довести.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
