— инженер по реактивной тяге. А вообще-то у меня широкий спектр: могу построить что угодно: от колесной повозки до оружейного завода. И еще — вторая степень по археологии.
— По археологии?! — впервые подала голос Шаннуир.
— Оружейник? — похоже, дону Альбаресу стало все понятно.
— Хоть археолог, хоть оружейник, но у меня контракт с «Виклоном», они меня ждут!
Эшик шумно вздохнул, сложил руки на животе и провозгласил патетически:
— А я вам говорил, дон Альбарес, что Рудольфо связался с паримами! А я вам говорил, что они вычистили всю округу!
— Помолчи, Эшик. Боюсь, господин Долански, мне придется вас немного огорчить. «Виклон» разорвет с вами контракт из-за нарушения условий.
— Почему это?! — от возмущения у Анджея даже сонливость наконец-то прошла.
— Вы очень некстати решили пропустить стаканчик на нашей планете. Это был последний рейс «Калипсо» в этом сезоне. А следующий будет, когда наша система отойдет от голубого гиганта подальше, то есть, по общекосмическому времени — года через три.
Только этого еще не хватало?! Три года на Сибанте? Что за бред! Такое и в страшном сне не приснится. А как же планы, как же контракт? Да за три года все настолько изменится, что придется заново переучиваться! То-то папаша обрадуется: всегда утверждал, что сын ни на что не способен.
— Где у вас связь? Мне надо поговорить с… — Анджею не хотелось сообщать правду о родственниках. — С начальством!
— Надо ехать во Внутренний город. Рядом с Супериором есть Дом Связи. Или в космопорт, там тоже имеется переговорный пункт.
— А отсюда?
— Отсюда нельзя, потому что вы иностранец.
Что за бред?! От возмущения у Анджея даже дыхание перехватило. Как они здесь живут?! Ехать куда-то на переговорный пункт, только потому, что он иностранец?
— У вас есть посольство Объединенного содружества планет?
— Конечно. Во Внутреннем городе. Но там тоже нет переговорного пункта.
— Значит, надо ехать во Внутренний город!
— Завтра! — внезапно вмешалась Шаннуир. — Завтра я сама вас отвезу. Доктор Петерс сказал, что надо пролежать хотя бы сутки. Он сделал все, что положено, но нужно хоть немного времени, чтоб лекарство сработало.
14
Эшик
И все-таки здесь что-то нечисто. Рудольфо, конечно, мерзавец, но вовсе не дурак. Допустим, даже, что он задумал продать чужака паримам, потому что им нужны технари. Допустим. Но тогда ему придется переругаться с Кривым Облаком, у которого есть доля от космических пассажирских потоков! Ему принадлежит одна пятая «Калипсо»! А, если люди будут отказываться летать на «Калипсо» только потому, что какой-то мелкий негодяй промышляет похищением людей и продажей их оккупантам? Оккупанты как пришли, так и уйдут, а местная мафия останется. И Рудольфо не стал бы рисковать своей шкурой, перебегая дорогу Кривому Облаку, если не предвидел большой для себя прибыли!
Эх, потолковать бы с Рудольфо тет-а-тет. Намекнуть, что ли, Идальго? Но, разве он меня послушает?!
Ладно, не буду вмешиваться. Недосуг почтенному таншайву заниматься делами бесхвостых сразу после обеда, когда надлежит мирно почивать на мягкой постели! Успею еще поруководить неразумными детьми Сибанта, а пока — баиньки!
15
Видимо, доктор Петерс на самом деле применил хорошие лекарства, потому что Анджей не помнил не только то, как он добрался до своей комнаты, но и о последующих сутках у него остались самые смутные воспоминания. Похоже, что он просыпался на короткое время, а потом засыпал снова. Ужин, поставленный возле кровати доньей Азалией, так и остался нетронутым, был заменен на завтрак, который постигла та же судьба.
Уже перевалило за полдень, когда Анджей, наконец, открыл глаза и понял, что на его одеяле кто-то сидит. Вернее, не столько на одеяле, сколько на поломанных ребрах, и не сидит, а лежит. И не просто лежит, а спит. И посапывает во сне с подсвистом.
Вначале Анджей подумал, что это кошка. В доме у Долански обычно жили кошки, потому что его мама обожала этих животных и частенько раскармливала до размеров молодой рыси. Но это была какая-то уж очень странная, бесхвостая кошка. И безухая. Хотя изрядно пушистая и умеющая сворачиваться клубочком. И цвет, как у сиамской — кофе с молоком, переходящий в черный.
Анджей машинально погладил животное и попытался нащупать мордочку, чтобы подергать за усы. Была у него такая привычка — подергать за усы, за что неоднократно был бит разноцветными мамиными любимицами. Но на кошачьей мордочке усов не оказалось, потому что они были на голове. Когда «кошка» подняла голову, то, к своему ужасу, Анджей понял, что это не кошка. Нечто, напоминающее огромного лохматого муравья, сладко щурилось и шевелило спросонья шестью подвернутыми для удобства лапками.
Анджей заорал и скатился с кровати. Одеяло полетело в одну сторону, лохматый гость в другую, а завтрак, вместе с подносом оказался на полу. На грохот прибежала донья Азалия.
— Что случилось, сеньор Долански?
Анджей рывком вскочил на ноги, схватил поднос и запустил в лохматого. Но «муравей» подтянул брюшко, и поднос врезался в пол.
— Успокойтесь, сеньор Долански!
Донья Азалия с непривычной для ее возраста скоростью, обогнула кровать и схватила «муравья» на руки.
— Это Чарлик, наш ормигас. Он пришел помочь вам вылечиться! Как ваше самочувствие?
Если не считать того, что после встречи с ормигасом сердце все еще колотилось, остальное было почти в полном порядке. Боль в ребрах в основном исчезла, только где-то что-то чуть-чуть ныло, но очень слабенько. Да еще локтем саданулся об тумбочку!
— Извините, вас не предупредили. Ормигасы способствуют заживлению ран и срастанию переломов! Ты испугался, малыш?
Это уже относилось не к Анджею. Донья Азалия нежно погладила Чарлика по усикам, и Анджей готов был поклясться, что фальшивый муравей скорчил гостю гримасу. Ну, что за планета?! Ну, все над ним издеваются! Даже ормигасы.
— Мне надо ехать.
— Да, конечно. Сейчас принес вашу одежду. Дон Альбарес велел покормить вас перед отъездом. Вы будете есть здесь или в столовой?
16
В столовой хозяев не было, поэтому отсутствия галстука никто не заметил. Анджей оставил его на спинке кровати, считая, что для общего впечатления одного раза вполне достаточно. Еду подал уже знакомый лакей, за которым прокрался Чарлик. Ормигас вскарабкался на стул, на котором раньше сидел хозяин дома, сел почти по-кошачьи, и принялся недвусмысленно пялиться на Анджея, шумно вздыхая и периодически облизывая черные губы розовым язычком.
— Ты, шестиног, тебя наверняка кормили уже!
Ормигас завздыхал еще громче, привстал на четырех лапах, а две сложил и молящим жестом прижал к груди.
— Ему можно что-нибудь дать? — спросил Анджей у лакея.
