class="p1">Бай уставился на нее, прищуриваясь зло:
— О чем ты вообще, чучело?
Сая указала палочками на пустой стул, поджимая губы.
— Это ты его принес, а не мы. Зачем?
Выражение недоумения сменилось озабоченностью. Бай уставился на стул, моргнул и поежился:
— Понятия не имею.
Сердце заколотилось в груди так быстро, точно Лунар пробежала стометровку, а затем еще одну — намного быстрее. В ушах нарастал звон, заслоняя шум переполненного ресторана, поэтому она не сразу поняла, что стихли разговоры и смех. Официанты и гости замерли, как были — в неестественных позах, застигнутые врасплох неизвестным заклятием или силой артефакта. Нехорошее предчувствие запоздало звякнуло и смолкло.
Лунар облизала пересохшие губы. Что-то приближалось, и она не хотела бы оказаться в самом сердце бури. Она уже видела такое, когда оказывалась не в том месте и не в то время — Старшая Школа любила вешать “заморозку”, если ситуация вынуждала использовать свои силы рядом с обычными людьми. Неужели в ресторане был кто-то из магов? В горле Лунар встал комок чистого ужаса.
Лео, Бай, Аврора и Сая, энергичные и яркие, вместе с остальными гостями обернулись ледяными скульптурами, не донеся столовые приборы до рта. И только Лунар ещё могла двигаться, став невольным свидетелем того, как целый ресторан попал под “заморозку”. Она попыталась встать, но невидимая сила сделала ее ноги тяжелее бетонных свай. Все, что Лунар смогла сделать, это махнуть рукой перед лицом Лео, в надежде, что мутные остекленевшие глаза прояснятся, а кошмар, происходящий прямо здесь и сейчас, окажется дурным сном. Она даже для верности потрясла Ро за плечо, но та осталась тихой и безмолвной, точно кукла.
— Не трать время понапрасну, Лунар. Они не придут в себя до тех пор, пока я этого не захочу.
Она замерла как олень в свете фар. Голос за спиной был теплый и глубокий, очень знакомый, пускай она и слышала его лишь однажды, хриплым и низким ото сна… Лунар уставилась перед собой, отсчитывая мгновения до того, как мужчина обогнет стол и усядется напротив — на единственный пустой стул. Она отлично знала, кто пришел за ней. Она должна была это предвидеть, она должна была…
— Рад встретиться с тобой лично. Нам надо поговорить.
Орфей широко улыбался, и эта улыбка не сулила ничего хорошего.
Сон третий. Куколка и гробоцветы
Лунар нередко попадала в передряги. По мнению близких друзей, неприятности находили ее сами и делали это намного чаще, чем можно было списать на простое совпадение.
Бывали и моменты, когда она уже думала, что вот-вот попрощается с жизнью: обезумевший голодный вампир, перепутавший ее с ускользнувшей жертвой в темном зале “Кроличьей Норы”; разборки фейри, начавшиеся в вагоне метро, когда Лунар решила перекусить на самом длинном перегоне между станциями; ведьма Новой Школы, взбешенная тем, что ее беспутный бойфренд захотел пофлиртовать с пожирательницей снов у нее на глазах.
Но никогда — до этого момента — ей не было так страшно.
Чародей просто улыбался, разглядывая ее, как неведомую зверушку, а внутри все переворачивалось от ужаса.
— Ты знаешь, как меня зовут? — спросил он, беспечно щурясь. Лунар медленно кивнула, не зная, что делать. Бежать или оставаться на месте? Что страшнее — умереть от удара в спину или глядя в глаза своей Немезиде?
Орфей со своими повадками и мягким голосом чем-то походил кота. Но не домашнего, уютного, нет, на кого-то из крупных кошачьих — рысь или пуму. Сходства добавлял и разрез глаз, и их цвет — оттенок александрита, холодный как мартовский лед. Хищник, которому нравится играть с жертвой, прежде чем растерзать ее на куски.
Лунар не решалась подать голос, в голове проигрывалась одна и та же сцена: Орфей щелчком пальцев вызывает призрачный огонь, который не оставит от нее ни костей, ни праха.
Но вместо того, чтобы немедленно мстить, Орфей вопросительно приподнял темные брови. Улыбка не сходила с губ, и кажется, его изрядно веселило, что в его присутствии Лунар внезапно лишилась дара речи.
— Знаю, — полушепотом ответила она, когда стало ясно, что Орфей ждет слов. Но в тишине ресторана голос зазвучал оглушительно звонко. — Но откуда ты знаешь как зовут меня?
Смех его, искренний и чистый, напоминал нежный рокот воды в бурной реке. Орфей покачал головой, отводя с глаз темные кудри, явно довольный тем, что его жертва трясется, как испуганный олененок.
— Я знаю многое, в том числе то, что именно ты побывала в моей спальне прошлой ночью. Прелестная дева пробирается в мой дом под покровом темноты — это будоражит кровь, — он плутовато усмехнулся, опуская ресницы. — А вот воровство способно охладить любой пыл. Ты очень плохо себя вела, Лунар.
“Надеюсь, смерть будет быстрой” — подумала она с окаменевшим сердцем. Кот, вылитый, собирается играть с мышью до тех пор, пока та не потеряет последнюю надежду, а потом…
А потом Орфей поставил на стол миниатюрную куколку, прислоняя ее к полупустой бутылке вина.
Лунар моргнула — что за ерунда, он сюда в игрушки пришел играть? — но куколка никуда не делась. Таращилась на нее круглыми глазами-пуговицами, улыбалась ниткой-ртом цвета спелой вишни. Куколка до одурения была похожа на Лунар, Орфей до мельчайшей точности изобразил и яркую куртку, и потрепанные джинсы, в которых она вышла на дело. Но при всей скрупулезности деталей одна ошибка все же закралась.
— У меня не зелёные глаза, — только и смогла вымолвить она, шевеля непослушным языком. Орфей действовал на Лунар, как танец кобры действует на кролика: она замерла и тряслась осиновым листом.
На лице мага мелькнуло сомнение, но оно тут же сменилось беззаботной улыбкой.
— Действительно, моя ошибка. Я полагался на образ твоей крови, некоторые детали от меня ускользнули, — Орфей поднес куколку к лицу и покачал головой.
— Минутку…
Он щелкнул пальцами, и Лунар взвыла от неожиданной боли. Глаза горели, череп плавился изнутри. Слезы покатились по лицу, и она всхлипнула, не в силах сдержаться. А Орфей смотрел на нее с безразличием естествоиспытателя, который наблюдает в пробирке химическую реакцию, не слишком, впрочем, интересую.
Боль прекратилась так же внезапно, как и атаковала. Лунар подняла лицо, с ужасом и ожиданием заглядывая в отражение на пузатом сливочнике. Быть не может! Этот ублюлок!
— Зачем? — шепнула, отказываясь смиряться до конца с тем, что ее глаза цвета горького шоколада теперь налились густой болотной зеленью. Вместо того, чтобы исправить куклу, Орфей щелчком пальцев поменял цвет глаз ей, и даже бровью не повел!
“Трюки Старшей Школы” — подумала она с отвращением, стирая
