Уличная лавка. Миниатюра из «Кодекса Бальтазара Бехэма». 1505. Ягеллонская библиотека.
Краковский рынок с его захватывающим калейдоскопом лиц, событий, красок, полный жизни и движения, не раз привлекал к себе поэтов и художников разных эпох. Любил бродить по рынку и знаменитый королевский шут Станьчик, мудрец и скептик, искавший повода для насмешек над простаками. Рассказывают, что однаждь! он закупил у торговки глиняной посудой весь товар, договорившись, что, как только он появится в окне и взмахнет красным платочком, она немедленно побьет всю посуду. Минуту спустя Станьчик, окруженный толпой зевак, громогласно похвалялся своим искусством магии: «Даже в моем платке заключена такая волшебная сила, что стоит мне взмахнуть им – и первая же торговка начнет бить посуду», – при этом платочек был вынут, глиняные горшки были мгновенно разбиты, а толпа ошеломлена и подавлена. «Каждый так сможет, кто успеет первым заплатить торговке»,-корчась от смеха, издевался Станьчик над негодующей толпой зевак.
Таким был рынок до XVIII века, когда город постепенно пришел в упадок. Лишь в XIX веке несколько улучшилось положение, хотя в это время возникла другая опасность. Утилитаризм городских деятелей, стремившихся использовать каждый квадратный метр полезной площади и называвших город «архитектурной свалкой», привел к планомерному уничтожению обветшавших памятников архитектуры готики и ренессанса. На Главном Рынке сносят ратушу, Весовую палату, амбар-зернохранилище, все (!) старинные лавки. Несколько позже, когда в Кракове начинают возникать новые средства сообщения, через площадь Главного Рынка был пущен трамвай. В первых этажах домов вокруг рынка начинают устраивать магазины взамен снесенных лавок.
На рынке остался лишь городской базар – в таком виде он сохранился до второй мировой войны. И здесь соблюдалась строгая иерархия. Возле Сукенниц неписаные законы рынка закрепили места для торговок цветами – здесь же зимой они продавали елки, хвою, сухие крашеные цветы, бессмертники и цветы из перьев. У памятника Мицкевичу располагалась «фруктовая аристократия»: здесь торговали отборными грушами, яблоками, сливами с лотков в розницу. К маленькому костелу св. Войцеха, что на углу площади, возле Гродской улицы, деревенские бабы и мужики привозили фрукты в корзинах и бочках, а летом здесь устраивали грибной и ягодный базар. По вторникам и пятницам на подводах привозили гусей, кур, индюшек, деревенский сыр, домашние колбасы, пахучий деревенский хлеб. Особое место на рынке, одно из самых почетных, занимали продавцы певчих птиц и голубей. На рождество здесь можно было купить знаменитые краковские «шопки» – многоцветные модели средневековых храмов, а на пасху – писанки, пряники, игрушки и всевозможных барашков: из сахара, теста и гипса.
После войны рынок хотели было перенести с площади, но краковяне так решительно запротестовали, что торговок цветами и фруктами оставили здесь навсегда. И теперь площадь Главного Рынка расцвечивают яркие, как былые ярмарочные балаганчики, полосатые зонты торговок, а воздух на площади по-прежнему полон запахов цветов и яблок.
Главный Рынок родился в 1257 году, когда Болеслав Стыдливый подписал грамоту о присвоении Кракову городских прав на основе Магдебургского права. Город тогда насчитывал 1 км в длину (по оси от Флорианских ворот до Вавеля) и почти 800 м в поперечнике. Новая организация города предполагала систематическое расширение Кракова на основе четкого, с широким размахом задуманного плана шахматной застройки. Тогда была размечена и огромная квадратная площадь Главного Рынка общей поверхностью около 4,3 га (для сравнения заметим, что поверхность Красной площади в Москве равна 4,9 га). Строго симметрично, по три с каждой стороны квадрата, с площади ведут к крепостным стенам прямые улицы (исключение составляют лишь Гродская и Братская).
В XIV веке замок и город все сильнее начинают испытывать взаимное притяжение, и вскоре – по-видимому, спустя уже пять-десять лет-Вавель и «ничейная земля» между замком и городом включаются в единую систему фортификаций. Так план города приобретает новую оригинальную форму, в точности сохранившуюся до наших дней. Особенность эта сразу бросается в глаза, если смотреть на панораму города с птичьего полета. По-видимому, подметил ее и летописец XVI века, который выразил ее в форме изысканной метафоры: «Если взглянуть на город с горы Звежинца (отсюда видно лучше всего), то он подобен своей округлостью лютне, а Гродская улица и замок, ее венчающий, именно как шейка лютни. Похож он также чем-то и на орла, голова которого – замок, шея – Гродская улица, а предместья вокруг – как бы крылья его» («Польская хроника Марцина Бельского, вновь изданная его сыном Иоахимом Бельским», Краков, 1597 г.).
Откуда ни взглянешь на Главный Рынок – повсюду открываются картины, пленяющие глаз богатством форм, сплетением стилей, неисчерпаемым многообразием деталей. Потемневший от времени готический кирпич Мариацкого костела и ратушной башни выгодно оттеняет нарядную праздничность ренессансных и барочных дворцов знати, толпящихся вокруг площади, ренессансные аттики Сукенниц венчают романские стены, ампирные фасады домов скрывают ренессансные сени, ведущие в готические погреба и подземелья. Как поэтично выразился один из знатоков Кракова Ян Адамчевский, «каждая эпоха оставила здесь свой след, а столетия согласовали все эти фронтоны, орнаменты и эркеры в единую, прекрасную мелодию архитектуры».
В северо-восточном углу площади, там, где берет начало Гродская улица, зелень тополей скрывает крохотный костел – самый миниатюрный и, возможно, самый древний в Кракове. Согласно легенде, он был построен на том месте, где тысячу лет назад – когда кругом еще были дремучие леса, а предки поляков были язычниками – «святой» Войцех читал свои первые проповеди. Так ли было в действительности – сказать трудно, но упрямые археологи раскопали под фундаментами позднейших построек остатки самого раннего храма X века – деревянного, пол в котором был сделан из дерева тиса. Первый каменный храм, опять-таки по сведениям археологов, был построен приблизительно на рубеже X и XI веков. Он был несколько больше теперешнего и в западной части своей имел квадратную башню. В начале XII века (около 1100 года) на его месте из мелкого тесаного известняка был построен костел св. Войцеха, который стоит и поныне. Храм в плане квадратный, к нему пристроен небольшой прямоугольный пресвитерий с двумя часовнями. Сооруженный на пригорке, к которому с запада почти вплотную подступали топкие болота, костел мог быть бастионом, охранявшим с севера дорогу к граду на Вавельском холме. Храм имел тогда маленькие романские окна (они и сегодня видны на стене пресвитерия) и со стороны Гродской улицы-полукруглый портал. Ныне он ведет в подземелье костела, где открыт небольшой музей, в экспозиции которого демонстрируются находки археологов на территории Главного Рынка. В XVII-XVIII веках костел перестраивался: стены были надстроены и все здание покрыто куполом с барочным фонарем. Соответственно и интерьер получил барочное оформление.
Мариацкий костел. Ок. 1300-1392
Костел св. Войцеха совершенно теряется вблизи своего огромного соседа – Мариацкого костела. Трудно сегодня поверить, что еще в начале прошлого столетия костел был окружен высокой каменной стеной, через которую можно было проникнуть только двумя путями: воротами, которые вели к Флорианской улице, и воротами со стороны рынка. За стеной, так же, как и на нынешней Мариацкой площади, примыкающей к костелу с юго-восточной стороны, находилось самое обыкновенное кладбище, на котором еще в XVIII веке хоронили покойников и сооружали надгробные памятники (возле костела св. Войцеха кладбище было упразднено уже в XVI веке).
Сегодня ничто не мешает увидеть Мариацкий костел таким, каков он есть, со всеми особенностями, присущими готическому храму: устремление по вертикали ввысь, к небу, и тяготение к большому внутреннему пространству всего здания, которое смело могло вместить несколько античных храмов. «Античный темплиум был домом божьим, собор стал домом верующих – бессмертных ведь всегда меньше, чем их последователей», – не без юмора комментирует эту особенность готики польский поэт и писатель Збигнев Херберт. Массивный корпус здания с одной стороны замыкает трехгранный пресвитерий удивительного совершенства пропорций, с высокими узкими окнами и расходящимися веером скарпами-контрфорсами с пинаклями поверху. Фронтон фасада украшает огромное окно с массверковой декорацией XV века. Фасад фланкируется двумя многоярусными башнями разной высоты. Одну, более высокую и стройную, венчает высокий готический шпиль, вырастающий из позолоченной короны. Другая башня, более приземистая и мощная, увенчана ренессансным шлемом. Наверное, как обычно бывало с постройкой готических храмов, и на этот раз не хватило средств, чтобы сразу закончить обе башни одновременно. Строительство соборов нередко затягивалось на десятилетия. Так, по-видимому, произошло и здесь – ведь Мариацкий собор строился без малого сто лет, на протяжении почти всего XIV века.
