Сзади послышался вой сирен и рык двигателей. Во двор влетали две машины ОМОНа. Наверное, какая-нибудь старушка, увидев наглое хулиганство в своем дворе, позвонила по 02. Сделав лихие виражи, машины встали слева и справа, и из них посыпались добрые молодцы с короткими автоматами и в черных масках. Зная правила игры, я уронила пистолет и подняла руки. А все равно мне их заломили назад и ткнули меня лицом в зеленый капот. Вытряхнув содержимое сумочки на багажник «жигуленка», ребятки обнаружили мои лицензии.
* * *
С Леной встретиться у меня возможности не было. После того как мне прекратили ломать руки и даже пробурчали какие-то извинения, я была приглашена прокатиться на автомобиле до отдела. Лена, я думаю, просмотрела такое веселое кино из окошка, и ей нужно было некоторое время, чтобы прийти в себя. Как собеседница она бы сейчас никуда не годилась.
В отделе пришлось поскучать. Никто не знал, как правильно вести себя со мной. С одной стороны — вроде бы коллеги, а с другой — вроде бы и не очень.
Я сидела в коридоре на жестком стуле после шестого перекура и ждала сама не знаю чего. Только что я имела беседу с импозантным грузином из прокуратуры, а до этого двое местных старлеев пытались меня развеселить дурацкими вопросами. Я рассказала много чего и почти ничего не утаила. Теперь сидела, зевала и едва не спала. Слева послышались мягкие шаги по ковровой дорожке коридора. Я повернула голову и увидела идущего по коридору Володьку Степанова в обществе того же грузина. Такие совпадения бывают только в сказках. Значит, Володька приехал сюда по мою бессмертную душу. Я встала и потянулась одними плечами: как бы еще остеохондроз не словить при таких условиях существования.
— А вот и наша героиня! — улыбнувшись мне, проговорил грузин. — Скрывает свои профессиональные тайны, даже не знаю, что делать!
— Привет, — сказал мне Володька, а сам полюбопытствовал у своего собеседника: — А вы, Заури Вахтангович, допрос с пристрастием не практикуете?
— Как раз сейчас собирался, да вы приехали и отвлекли, Владимир Сергеевич! — ответил он и поцокал языком. — Есть особая методика…
— Тогда я сам этим займусь, если не возражаете. Пойдемте, Татьяна Александровна! Пообщаемся!
Мы засели в пустом кабинете. Володька хоть и не был местным жителем в этом отделе, но о комфорте позаботиться сумел. На столе стоял электрический чайник, две банки «Нескафе» — одна с кофе, другая с сахаром — и чашки.
— Остограммимся, стрелок-любитель? — весело спросил Володька и начал насыпать кофе в чашки.
— Без проблем. — Я присела за стол и достала новую сигарету. Курить не хотелось, но предстоял разговор, и мне нужны были мотивированные паузы в нем. Неизвестно же, куда кривая вырулит, может быть, предстоит и задуматься над чем-то. Сигареты давали для этого прекрасные возможности: наклонила голову, сделала затяжку и прокрутила парочку вариантов. Хотя все равно это не выручит, если уж Володька вцепится во что-нибудь.
— Кто, говоришь, твой клиент? — спросил Володька, будто продолжая разговор.
— Володь, — жалобно протянула я, отпивая кофе, — неужели ты хочешь, чтобы я тебе повторила все, что уже рассказывала три раза за последние три часа?
— Не хочу, — замотал головой он, — расскажи все, о чем ты умолчала.
Я подумала и рассказала ему все. Ну почти все. Потом мы молчали и выпили по второй чашке.
— Теперь слушай сюда, — решился поделиться своим добрищем Володька в обмен на мою честность, — твой Мишель был застрелен из того же пистолета, которым пытались достать и тебя. Сейчас подраненный тобой бандит, как его, — Володька пошарил в кармане, вынул бумажку, — Лукашенко Валерий Михайлович, лежит во Второй городской и не желает приходить в сознание. Документов при нем не нашли, по пальчикам он у нас нигде не проходит. Зато проходит в городе Тамбове. Была у него пара приводов и два года условно за хулиганство по малолетке. После этого нигде не светился… До встречи с тобой.
— Варяг какой-то получается, — заметила я.
— Возможно, — согласился Володька. — Подождем, когда придут более подробные ответы на запросы, может, к тому времени он и сам очухается. Тогда и поспрашиваем его.
— Охрану поставили, конечно? — поинтересовалась я.
— Двое наших постоянно там дежурят. Медицинский персонал предупрежден о том, что в случае чего нужно звонить сюда.
Мы помолчали, я курила, пила кофе и ждала. Володька должен был еще что-то сказать, но почему-то мялся. Я поймала его взгляд и подмигнула:
— Колись, что еще у тебя есть любопытного?
Володька посмотрел сначала в окно, потом на дверь, затем откашлялся:
— Я про твоего визитера на «Форде»…
— Он оказался из «конторы»? — сыграв испуг, спросила я, приложив ладонь ко рту.
— Нет, — Володька недовольно поджал губы: мой юмор ему не понравился. Совсем загнался на службе, несчастный. Нужно будет действительно поужинать с ним и постараться вернуть МВД полноценного работника. А то он стал похож на неврастеника.
— Связи у них, конечно, разнообразные, — продолжил он, — но я хотел сказать не это…
— Поняла! — радостно воскликнула я. — Ты хочешь мне объяснить, что из-за моей одинокой жизни мне просто приснился этот крупный мужчина! А щебенкой свою машинешку я тоже сама посыпала?
— Не ерничай! — Володька серьезно посмотрел на меня. — Это очень солидная фирма. Филиал крупной московской организации. Им нет резона пачкаться в уголовщине. Тем более рисоваться в ней. Что-то здесь не то, Тань.
— Самое то, и ты сейчас это объяснил. Этого братка, которого я зацепила, я впервые в жизни вижу. И фамилию его никогда раньше не слыхала. Значит, это и не вендетта. Я на всякий случай и такой дурацкий вариант рассматриваю. Значит, что? Значит, он получил такое задание: наехать на меня, а если я не пойму, то и убить. Я не утверждаю, что его заказчики работают в «Эстоке». Но, как ты правильно сказал, «им нет резона рисоваться», вот они сами и не рисуются.
— Таня, ты же знаешь, как трудно собрать неопровержимые доказательства в таких делах? — Володька сам решил закурить, хотя бросал это дело на моей памяти раз восемнадцать, не меньше.
— Я знаю, что это практически невозможно. Если только не поймать с поличным в момент отдачи прямого приказа, например, — сказала я.
— А вот это точно практически невозможно. Поэтому, я считаю, что тебе лучше бросить это дело. Лукашенко крепко завяз со стволом. Ему трудно будет отвертеться от убийства Гурьева. Можно сказать, что первое задание ты выполнила.
— Ну спасибо, успокоил! — Я отодвинула прочь пустую чашку и встала, чтобы поразмяться: надоело уже сидеть. — А что у меня со вторым заданием получается?
— А со вторым, — Володька почесал переносицу, — со вторым вот что. Час назад был анонимный звонок по 02. Принято следующее сообщение: Лукашенко застрелил и Ирину Симонову, указано место, где он спрятал пистолет. Ребята уже его ищут. Я думаю, что найдут.
— Конечно, — фыркнула я.
— То есть найден преступник, совершивший оба эти убийства. А если бы не твоя меткость и хладнокровие…
— Перестань, а? — Мне стало неинтересно все это слушать. — Знаешь, о чем я подумала?
— Нет, конечно, о чем же?
— Усиль охрану Лукашенко. Если на него повесили все эти дела, его могут…
Володька кивнул:
— Я уже подумал об этом, не ты одна такая умная.
— А тебе по телефону не объяснили: зачем ему понадобилось убивать Мишеля с Ириной?
— Прекрати! — Володька обозлился. — У меня нет реальных оснований подвергать сомнению эти версии. Пока, по крайней мере. Да и вряд ли они найдутся. А у тебя самой-то есть что-нибудь? То-то!
Я все-таки не выдержала и зевнула:
— Володь! Я не хочу больше здесь торчать! — пожаловалась я своему другу.
— Сейчас отвезу тебя домой. Я на машине.
Я потянулась к телефону и набрала номер Лены. Она оказалась дома, и мы договорились, что наконец-то сейчас я приеду.
— Ты разве не домой? — спросил меня Володька, уже собирающийся выходить.
— Неохота, — лениво ответила я.
Мы вместе вышли из кабинета и пошли по коридору на выход. Он нес мою сумку с возвращенным пистолетом и оставшимися обоймами — мне надоело таскать тяжести. Проходя мимо стеклянного аквариума дежурного, я услышала, как засевший там старшина пошутил мне вслед:
— Вот сейчас у этой детективщицы и начнется ее основная работа.
Мы с Володькой сделали вид, что ничего не слышали. Знали бы мы — старшина и я, — какими верными окажутся эти слова!
* * *
Во второй раз уже за сегодня я подъезжала к дому, где жила Елена. Но больше эксцессов не предвиделось: две перестрелки за день были бы вульгарным перебором. В отделе я, воспользовавшись гостеприимством хозяев, сумела немного почистить свой костюмчик, и сейчас по нему было почти незаметно, что я повалялась по земле.
