поднимаюсь по лестнице к входной двери, то понимаю, что у меня нет ключа, чтобы попасть в дом.
— Черт. — Я стискиваю зубами нижнюю губу и, надеясь, что у него есть домработница, стучу.
Когда дверь открывается, меня встречает крепкий мужчина. — Да?
— Я помощница мистера Витале. — Я киваю на сумки с одеждой, которые перекинуты через мою руку. — Он попросил меня забрать вещи из химчистки.
— Верно. — Мужчина отходит в сторону, и когда у него звонит телефон, он жестом просит меня войти в дом, прежде чем ответить на звонок.
Я вхожу в огромное открытое пространство, сверкающее белой плиткой и роскошью.
Святое дерьмо.
У меня открывается рот, когда я смотрю на впечатляющую люстру, мраморные статуи женщин и шезлонг, который я бы не отказалась украсть.
Я все еще смотрю на фойе, утопающее в дорогом декоре, когда мужчина, открывший дверь, говорит: — Главная спальня находится на третьем этаже.
— О, точно. Спасибо.
Когда я иду к парадной лестнице, я замечаю, что мужчина не следует за мной.
Ура! Может, я смогу немного исследовать местность.
Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж и быстро оглядываю коридор. Стены оклеены красивыми черно-золотыми обоями.
Не желая испытывать судьбу, я поднимаюсь на третий этаж и, подходя к открытой двери, чувствую, что вторгаюсь на запретную территорию.
Как только я вхожу в главную спальню, мой рот снова открывается, и я окидываю взглядом личное пространство мистера Витале.
Спальня в три раза больше моей.
Ничего себе. У этого человека хороший вкус.
Кровать королевского размера расположена у окон от пола до потолка, из которых открывается вид на город. Там, где стены черные, покрывала нежно-кремового цвета. Я придвигаюсь ближе и провожу пальцами по шелку, думая, что именно здесь спит мистер Витале.
Слева от кровати стоит кресло, обитое черным бархатом, и небольшой журнальный столик. На столике лежит аккуратно сложенная газета, и у меня в голове мелькает образ мистера Витале, который читает газету, потягивая утренний кофе.
Везучий ублюдок.
Я заглядываю в ванную, и мои брови взлетают вверх, когда я вижу лестницу, ведущую вниз к ванне, которая может соперничать с лучшими джакузи.
Я бы отдала одну из своих почек за возможность понежиться в этой крошке.
Здесь есть огромный душ, в котором легко могут поместиться пять человек. В нем даже есть скамейка и папоротник.
Двойные раковины сделаны из черного мрамора, а круглые зеркала вызывают у меня зеленую зависть.
Выйдя из ванной, я направляюсь к гардеробной и завистливо вздыхаю, когда вижу, сколько места у мужчины есть для его одежды.
— Боже, как несправедливо, что такой ворчун, как он, живет в этом прекрасном доме, - бормочу я, расстегивая молнию на пакетах с одеждой. Развесив костюмы и убедившись, что ничего не лежит без дела, я продолжаю разглагольствовать: — Господи, да у него обуви больше, чем у меня.
Это о многом говорит, ведь у меня неконтролируемая обувная зависимость.
Когда я закончила, и все костюмы аккуратно убраны в шкаф, я смотрю на все треники и футболки, но не замечаю джинсов.
В центре гардеробной стоит витрина, и я улучаю момент, чтобы рассмотреть запонки, наручные часы и галстуки мистера Витале.
Не желая быть пойманной за подглядыванием, я позволила своим глазам насладиться красотой, пока возвращалась к лестнице.
Я ожидала, что дом мистера Витале окажется холодным и бездушным, но вместо этого я была приятно удивлена.
Когда я поднимаюсь на второй этаж, мужчины, открывшего дверь, уже не видно, и, не в силах подавить любопытство, я прохожу в гостиную, воплотившую в себе самые смелые фантазии.
Телевизор занимает всю стену, а черные бархатные диваны украшают комнату. Не похоже, что на них сидели.
Папоротники напоминают мне растения, которые я видела в Paradiso, а на стеклянном столике стоит хрустальный графин, наполненный янтарной жидкостью, которая, как я предполагаю, является чем-то вроде дорогого виски.
Движение привлекает мое внимание к широким окнам и раздвижным дверям, и я вижу группу мужчин на патио.
Любопытство мгновенно угасает, и страх пробирает до костей.
Я разворачиваюсь и выбегаю из гостиной, но натыкаюсь на сундук, который мог быть сделан из стали. Когда я отскакиваю назад, моя рука взлетает вверх, чтобы потереть ушибленный нос, а глаза встречаются с сузившимся взглядом мистера Витале.
Черт.
— Извините. Я просто уходила.
Только тогда я замечаю двух мужчин по обе стороны от мистера Витале, и, забыв о том, что меня только что поймал за шпионажем мой босс, мой страх перед мужчинами заставляет мое тело дрожать.
В лучшие времена я могу справиться с ситуацией один на один с мужчиной, но, зная, что снаружи на патио целая группа и еще трое прямо передо мной, я впадаю в панику.
Прежде чем мистер Витале успевает прокомментировать, почему я все еще нахожусь в его доме, я оббегаю их и бегу к входной двери.
Когда массивный кусок дерева закрывается за мной, мне кажется, что я слышу, как мистер Витале зовет меня по имени, но я ни за что на свете не вернусь туда.
Глава 7
Саманта
Дыхание срывается с губ, когда я спешу к ближайшему метро, а по дороге домой на лбу выступают бисеринки пота, и я стараюсь не поддаться панической атаке.
Мои пальцы крепко сжимают сумочку, а плечи сгорблены, поскольку я изо всех сил стараюсь избегать других пешеходов на тротуаре.
Когда я наконец добираюсь до безопасной квартиры, я убеждаюсь, что все пять замков закрыты, прежде чем опуститься на один из диванов.
Я закрываю лицо дрожащими руками и пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы сделать более глубокий вдох.
Чувствуя физическое недомогание, все мое тело покрыто тонким слоем пота.
Давно у меня не было приступов паники, и это открывает шлюзы, заставляя воспоминания вырваться наружу, которые я держу взаперти в самой темной части своей души.
***
Не в силах пошевелить ни одним мускулом или издать хоть звук, я даже не могу открыть глаза. Мне кажется, что я лежу на своей кровати.
Я слышу движение, затем голос Тодда, который напевает: — Я никогда не отпущу тебя. Нам суждено быть вместе.
Почему он здесь? Я ясно дала ему все понять, когда разорвала с ним отношения.
Когда он попытался контролировать все аспекты моей жизни и потребовал, чтобы я не общалась с семьей, я поняла, что дальше будет только хуже.
Почему я не могу двигаться?
Почему я не могу говорить?
Я чувствую, как прогибается кровать, когда он забирается на нее, и когда он переползает через меня, меня захлестывает волна отвращения.
Нет! Я порвала с ним. Он не имеет права находиться здесь.
Его руки двигаются по моему телу, и когда он добирается до моего левого бока, резкая боль пронзает мою кожу.
Остановись! О Боже. Остановись!
Боль усиливается по мере того, как он впивается в меня, и из моих
