ко мне в хвост, но в прицел к нему, я явно не попадал, ему нос не задрать сильнее. И я пошёл на «петлю Нестерова», но сделал полупетлю, оторвавшись от старлея. Титов по кругу пошёл вниз, надеясь зайти снизу, я пикированием пустил самолёт практически одновременно и даже зашёл в хвост выравниваясь, но продержал его в прицеле только пять секунд.
Старлей начал набирать высоту и сделал «боевой разворот», я же проскочил, и он тут же пристроился в хвост. Нечего сказать, крутой лётчик старлей. Принимаю решение уходить с помощью «размытой бочки». Вращаю аппарат вокруг оси и по спирали, похоже такого они здесь не знают, получилось. Ухожу влево и в низ, мы на разных курсах. Расходимся, думаю он попробует меня взять на лобовой атаке. Разворачиваюсь, высматривая Титова. Вот он, точно в лоб идет, чуть приспускаю нос и снова в «размытую бочку», уход вправо и в низ. Дальше резко набор высоты и «колокол», Титов попробовал повторить, но вовремя понял, что может подставится, ушёл. Он начал набирать высоту, чтобы атаковать сверху, я тут же рванул за ним только параллельно, и чуть позже. Он разгадал мой план снять его на сваливании и пустил самолёт в право, я поднялся выше, когда он уже шёл на сваливание и видимо меня потерял на какой-то миг. Я решил выполнить «хаммерхед», опасная фигура, если бы Титов меня видел я для него хорошая цель в точке сваливания, там самолёт зависает. Но сейчас красиво получилось, я его держал десять секунд точно. Сколько мы так кружили, я не отразил по времени, но вспотел я капитально. Ещё бы перегрузки такие, что вес тела увеличивается в пять, а то и в шесть раз.
В это время на аэродроме.
— Смотри как лихо ушла, похоже на «бочку», только что-то незнакомое, — возглас Носова.
— Ну на лобовой можно обоим засчитать плюсы, — выразил мнение Лыков.
— А это, что за фигура? — спросил Тигран, когда увидел последний спич Красько.
— Манёвр называется «хаммерхед». Опасный манёвр, при таком сбить легко могут. Но Титов её потерял на несколько секунд, вот она и воспользовалась, — прокомментировал Гладышев.
— Считаю два один в пользу Красько, — подвёл итог замкомандира, майор Жаров Леонид Петрович.
— Да, пожалуй, давай команду «отбой», Леонид Петрович, — скомандовал комполка.
Первым совершил посадку Титов. Он был ближе к посадочной полосе. Николай вылез из кабины и подошёл к Гладышеву. Настроение у Титова было явно подавленное.
— Чёрт в юбке. Шустрая как блоха. Только на лобовом смог секунд пять удержать. В бою, конечно, мог бы и сбить. Летает красиво, что тут скажешь, — и старлей посмотрел на Лыкова и Гладышева.
— Ведьма? — констатировал вопросом Лыков и засмеялся.
— Как есть Ведьма, причём на помеле, — глухо подтвердил Титов и опустил голову.
— Товарищ полковник, отдайте её мне в эскадрилью, — попросил Лыков.
— У тебя и так хватает приличных лётчиков. Это Поповой сейчас нет, а то бы начала пояснять, что женщины, женская эскадрилья. Кстати, у Носова некомплект. Посмотрю ещё на Красько. Завтра в разведку отправлю с кем-нибудь, пожалуй, можно её к делу приставить.
Я посадил самолёт и вылез из кабины, а ведь устал реально, даже ноги дрожат. Кузьмич рядом встречает и улыбается. Хороший мужик, мне понравился. Есть в нём какая-то надёжность. Иду к командиру рапортую об окончании учебного полёта.
— Молодец, победу тебе засчитали. Сейчас иди отдыхай, — улыбаясь распорядился комполка.
Меня активно поздравляют наши ребята из школы. Но я направился к Титову, он стоит хмурый.
— Не сердись, Николай. Мир, дружба, жвачка, — и протягиваю ему руку, а сам приветливо улыбаюсь.
— Жва… что? — спрашивает старлей, при этом некрепко жмёт мне руку.
— Жвачка, это американцы резину такую сладкую жуют. Капиталисты, что с них взять. Всё у них не по-людски, — весело добавляю я.
Титов улыбнулся.
— С хвоста ты меня лихо сбросила. Расскажешь, что за манёвр такой, — тут же переходит он на дружеский тон, а я согласно киваю головой.
Но на вопрос «где летать так научилась?» отвечаю, что я просто талантливый лётчик. Вечером после ужина я присел на лавочке возле «учебного класса». Состояние было вялое, сказывалось напряжение дневных полётов. Мысли мои крутились о своём будущем. Как сложится моя судьба? Что меня ждёт? Опять же родственники, отец «гэбэшник», теперь получается, что мой батюшка из «кровавой гэбни», в любом случае дочку без внимания не оставит. А я на полном серьёзе ничего не помню из жизни девушки, до своего попадания в её тело. Что-то мелькает, порой даже кажется, что шепчет кто-то. Но выразить на словах не могу. Не услышал, как подошёл Коля Титов. Он присел рядом, помолчав немного, заговорил.
— Женя, вы простите меня… Я некрасиво себя повёл, насмехаться начал. Это всё характер мой противный, — старлей замолчал.
— Я не обижаюсь, Коля. Мы ведь пожали руки? А значит обиды прочь.
— Ты обещала объяснить по манёвру. Вроде как «бочка».
— Ну да. Правильней сказать «размазанная бочка». Кроме того, что вертишь вокруг оси, машину направляешь по спирали, — я взял веточку и показал, как выглядит кривая направления.
— Здорово кто-то придумал. В бою пригодится.
— Николай, можешь рассказать о Гладышеве, Лыкове и Поповой. Ну что они за люди? Я ведь новенькая здесь, — быстро сменил я тему.
— Много я тебе не расскажу. Гладышев с Лыковым знакомы ещё с Испании. Иван Васильевич был комэском у Лыкова. Ирина воюет давно. В госпитале лежала. Много не говорит, но резкая если понадобиться. В нашу эскадрилью вас вряд ли распределят. У Поповой потери большие и у Носова. Он, кстати, недавно комэском стал. Парень хороший, если попадёшь к нему, найдёте способ подружиться. А вот по замполиту предупредить хочу, опасайся его. Бабник он знатный, может использовать служебное положение. Гладышев правда держит его на «поводке». Иван Васильевич хорошо знает комдива Сежнёва Бориса Аркадьевича, тоже по Испании. Так что Гладышева проглотить не просто. Да что рассказывать? Сама понемногу узнаешь. Люди разные, разберёшься.
Мы ещё немного поговорили и разошлись по своим палаткам.
Май, 1943 год. Южный фронт. Евгения Красько, Антон Козлов
Следующий день начинался по распорядку. Утром я сбегал на пробежку и позанимался в лесу. Делая упражнения, всё больше склонялся к выводу что мне нужен напарник или напарники по спаррингу. Пока получалось подтянуть только физуху своего нового тела. В «учебном классе» сегодня учили боевой устав, в том числе общевойсковой. Заместитель командира полка сказал, что принимать будет лично. Ко всему прочему пришёл замполит, заявив, что последний час будет читать нам лекцию о влиянии марксизма-ленинизма на сознание трудового народа. Мне выходцу из 21-го века это казалось полым маразмом. Но делать нечего, лишний раз настраивать против себя капитана Зузина не хотелось. Только замполит
