— Я тебе чего сказал! — Цыкнул он на девушку. — Иди быстро в профком! А ты, куда пялишься кобель?! — Это уже предназначалось моей персоне. — Мало тебе местных баб? Кобелина такая! Со «Спартакиады» снимаю. Вычёркиваю!
Самсонов вскочил и побежал прятать своё «сокровище» от моих загребущих рук и прочих членов организма.
Но разговор имел продолжение быть, когда я после смены намыливал себе спину в душе.
— Ваня! — Окрикнул меня Самсонов из раздевалки. — Ты там?
— Нет меня! Чё надо? — Я перевёл мочалку в другую область тела, которая была чуть пониже спины.
— Выручай честь подразделение, — промямлил физорг. — Токарь Смирнов из ремонтно-механического спину дёрнул. На тебя одна надежда.
— Кто там сегодня с тобой приходил? — Я уже откровенно начинал посмеиваться над Самсоновым. — Дочь что ли?
— Ну? — Буркнул физорг.
— Познакомь, тогда метну я эту твою железяку, — хохотнул тихо я.
Дальше я услышал, как мужчина, что-то зло прошептал, и хлопнула дверь раздевалки.
Третий раунд переговоров состоялся уже около проходных завода. Самсонов очень долго жаловался на то, что уже третий год подряд наши цеха занимают последние места, что денег хронически не хватает, что мужики спиваются и последняя надежда только на мою молодецкую удаль.
— Ладно — махнул рукой я. — Не хочешь с дочерью знакомить, так и быть выписывай премию в сто рублей и по рукам!
— Она только-только в институт поступила, — жалобно проблеял физорг.
— Да успокойся, — я хлопнул Самсонова по плечу. — Всё равно она не в моём вкусе. Я люблю, чтобы было за что подержаться. Чтоб задница, как орех. Сегодня в восемь приду. А ты деньги ищи на премию. Если физорг, значит должен уметь организовать финансовую заинтересованность!
Глава 6
После заводской проходной первым делом заскочил в магазин. Так как нужны были белки, жиры и углеводы, без которых в спорте можно протянуть ноги раньше, чем придёт время принимать первые награды и поздравления. Поэтому я сходу купил два десятка яиц, рыбий жир, капусту, морковь, горох и макароны. И взял несколько консервов, чтобы было чем завтра с мужиками во время политинформации посидеть.
Оставалось решить одну пустяковую проблему — что это за вид спорта, в котором метают гирю? Возможно, физорг Самсонов перепутал, гирю должны будут не метать, а рвать, то есть делать ей рывки, когда она снизу вверх летит по большой траектории и фиксируется на вытянутой руке. Я на соревнованиях видел, как это делается, но сам в жизни никогда такой ерундой не занимался. Слишком нездоровый вид спорта, во-первых: спина полетит, во-вторых: живот вывалится.
В общаге, на моём четвёртом этаже царило какой-то оживлённое движение. Дверь в одной комнате моего левого крыла была раскрыта настежь и из неё разлеталась громкая музыка в стиле шейк с голосом Иосифа Кобзона:
Смешная челка, половина неба в глазах,
Идет девчонка с песней на устах.
Каблучки по асфальту стучат, на девчонку ребята глядят,
А девчонка идет, напевая песенку свою…
Рядом пританцовывал черноволосый парень, делая характерные движения руками и ногами, которыми он «тушил две сигаретки одновременно».
— Первый день сегодня в школе рабочей молодёжи! Отметить надо бы, — улыбнулся он мне.
— Если надо, то кто ж запретит? — Хмыкнул я. — Но в одиннадцать часов лично пройду проверю, чтоб магнитофон из розетки вытащили! А то тут через четыре комнаты слышно кто как под одеялом пердит. И вот ещё хотел спросить. Ты не в курсе, я раньше гиревым спортом занимался?
— Когда с армейки вернулся, было дело, а потом перешёл исключительно на спортивное двоеборье, — хохотнул парень.
— Может лыжное двоеборье? — Попытался уточнить я.
— Лыжное? — Захохотал он. — Ну, суди сам: литробол и женский пол, — парень опять весело заржал. — Кстати, пригласи девчонок из женской общаги к нам на чаепитие.
— Завязал, — пробурчал я.
Потом я поздоровался и с другими бегающими по коридору мужиками, которые готовились к первому сентября, поэтому приводили себя в порядок, чтоб произвести впечатление на своих новых великовозрастных одноклассниц. В комнате продукты легли на подоконник, а из-под кровати была вытащена и водружена на центр пыльная тридцатидвух килограммовая гиря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Занимался я, значит, гиревым спортом. Это хорошо, — пробормотал я и скомандовал организму, — гирю рывком поднимай…
Дворец культуры ГАЗ вмещал в себя почти все творческие коллективы Автозаводского района. Это и театр, и ансамбль пляски, и хор песни, и даже циркачи. «Строителям коммунизма все достижения культуры!» — гласила надпись на самой верхотуре трёхэтажного здания с шестью цилиндрическими колоннами.
А в маленьком спортзальчике, где для зрителей отвели лишь один вытянутый вдоль двух стен балкон, народу набилось видимо-невидимо, которые само собой балконом этим пренебрегли. Но лично у меня было такое чувство, что я здесь как голый король на площади. Спортивная форма, которая досталась мне от предшественника, была, мягко говоря, не первой и даже не второй свежести. Кеды — шнурки сгнили, и мне пришлось их продеть лишь через две дырочки, а так же один кед отчаянно просил каши. Трико — колени отвисли так, что можно было подумать, в них спрятаны два уродливых надувных шарика. А единственная чистая футболка оказалась с дырой. Дома я её кое-как заштопал, а здесь во время разминки она обратна отштопалась, зараза! А ещё кто-то пустил слух, что я отравился палёной водкой и склеил ласты. В общем, разглядывали меня все кому не лень и тихо посмеивались за моей спиной.
— Привет, — протянул руку мне один крепкий и коренастый парень. — Думал ты уже всё — спился окончательно. Я вот, кстати, на КМС недавно сдал. А ведь вместе начинали четыре года назад — помнишь?
— Кто старое помянет тому глаз вон, — пробубнил я, пожав крепкую руку. — А чё за четыре года мастера-то не дали? Засудили, происки завистников или сам не потянул?
— Кхе, — кашлянул мой будущий соперник. — Не надорвись с непривычки.
— А для меня главное не попрать основной Олимпийский принцип, что не в победе — счастье, а в участии, — хмыкнул я вслед.
Тут кто-то на магнитофоне врубил фанфары и участники «Спартакиады» дружбы трудящихся завода, по старой идиотской привычке выстроились вряд. Все двадцать человек, потому что по регламенту от каждого подразделения требовался лишь один участник, и неважно какого он был веса, роста, возраста и комплекции. Главное чтобы гиря в его руках трепетала, как игрушечная и как можно больше раз взлетела над головой за десять минут игрового времени.
Перед атлетами выступил глава заводского профкома, затем заместитель комсомольской организации предприятия. Точнее заместительница, которой я невольно залюбовался. Ладные ножки хорошо просматривались, так как мини-юбка ничего не скрывал. А через белую, обтягивающую тело водолазку, проступали красивые грудки и чётко-оформленная талия. Всё это довершало ангельское личико, обрамлённое тёмно-русыми волосами немного ниже плеч.
«Сейчас бы эту кобылку поставить в колено-локтевую позу, намотать волосы на кулак и вздрючить как следует!» — отозвался мой озабоченный мозг, доставшийся мне от предшественника.
«Мало тебе, моей подмоченной репутации, животное!» — ответил я ему.
Вдруг гиревики разразились дружными аплодисментами. Ну, и я пару раз хлопнул в ладоши за компанию. Затем вынесли четыре деревянных невысоких помоста, чтобы мы не расколотили паркетное покрытие спортзала. Напротив них поставили четыре стула для судейской бригады. А для ведения общего протокола соревнований выделили отдельный стол. Вот за ним и устроилась комсомолка с ангельской внешностью. А кроме неё глава профкома и ещё один крепкий мужчина в синей олимпийке. Сказали, что главный тренер сборной города по гиревому спорту.
Я спрятался подальше за спины болельщиков, чтобы лишний раз не отсвечивать рваными кедами, старыми трениками и драной футболкой.
