class="p">– На самом деле ничего особенного. Я приехала в Питер, устроилась на работу, в продажи. Продавала одежду сначала женщинам, затем поняла, что с мужчинами работать проще и одевала мужчин. Спустя два месяца ушла, потому что продажи упали, а мне хотелось больше денег. И в ту же неделю мне предложили работу танцовщицей. Ну а что мне? – рассуждала я, – Мне двадцать, я первый раз услышала о таких больших деньгах, вот и поехала на собеседование. Сначала было страшно. После первого дня мне было противно от самой себя… – я начала вспоминать свои «грязные» танцы, – утром я шла домой с пачкой денег и плакала. Ругала себя за то, чем я занимаюсь. А потом меня отпустило. Я больше не стеснялась раздеваться и танцевать приватные танцы гостям. Я общалась с мужчинами и узнавала их. Мне стало интересно, ведь я была неуверенной в себе девушкой. Я научилась красиво двигаться. Ещё одним бонусом стал тот факт, что я больше не принимала всё близко к сердцу, как я это делаю обычно. Говоря более сентиментально – моё сердце стало холодным среди людей, для кого самое важное – это деньги. Но я поняла, что это не моё. Я чувственный человек и прятать свои чувства глупо. А в клубах я их прятала. Деньги лечат, говорят..
– Ужасно быть стриптизершей в двадцать, – подумав, нахмурился Сергей, но продолжил: – я не могу поверить, что ты там ни с кем не…
– Нет, я не спала ни с одним гостем! И это – чистая правда.
– Фигура у тебя красивая. Тебе нужно идти в модели, а не официанты.
– Ну а ты, кем бы ты хотел быть? – спросила я, сделав вид, что не обращаю внимания на его слова.
– Всё, что я люблю – это рисовать. Так я выражаю себя.
– Покажешь мне свои рисунки?
– Ну… Я не профи, конечно.
И он открыл галерею в телефоне. Сергей показывал мне ярко изрисованные заборы и электрички. Знаю, что где-то это считается хулиганством, но я в восторге от этих работ, честное слово! Я и сама просто обожаю рисовать с самого детства. Художница-стриптизёрша, пишущая стихи, изучившая мужчин с ног до головы, до дрожи сентиментальная и порой надоедливая плакса, время от времени страдающая депрессиями – это всё про меня. Рисунки… Мне это было крайне интересно.
– Очень красиво, Серёж.
– Спасибо. – И тут он увидел листы бумаги на столе: – А это что? Это твоё?
– Да, но я не профессиональный художник…
– Маш… Это очень круто! – восхищался он, взяв мои рисунки без спроса, – Ты молодец. Даже портреты?!
– Я не профи. Честно.
– Нет, это… Очень красиво!
Мне было приятно это слышать от человека, который рисует так замечательно, да ещё и от того, к которому я не равнодушна.
Мы болтали ещё некоторое время за бутылочкой вина. А потом провалились в сон под музыку.
Я просыпаюсь ночью в непонятках. Оказалось, что я уснула, сидя на диване. Опускаю глаза вниз и вижу, что его рука обхватила мое колено. Он сладко спит рядом. Я осторожно дышу и чувствую, что в моей душе удобно расположились приятные эмоции. Я бужу его и предлагаю пойти в комнату, где более удобно. Он обнимает меня и берет на руки. Наконец-то он обнимает… Внутри меня волнение и радость. Я отвечаю ему взаимностью и подпускаю ещё ближе. Наши губы были в миллиметре друг от друга, но едва касались. Я чувствую губами, что он улыбается. А потом притягивает меня к себе и целует. Мы лежали и целовались около часа. Это было лучшее пожелание спокойной ночи.
Меня эйфорило, как от новой дозы. Нет, скорее всего, наркотики стояли на втором месте по уровню эйфории. Я тихо дышу, пытаясь не разбудить его, и, будто порошок поступает в мой организм, вокруг всё становится ярким и красивым. Мы будто отложили секс, чтобы потом понять, каково это, чтобы оттянуть этот момент, но только оттянуть, чтобы потом насладиться совсем.
Я не хотела вставать с кровати тем утром, я не хотела повернуться на другой бок, я ничего не хотела больше, кроме как остаться в этом моменте, что был, в этом «сейчас». Это было лучшее утро в моей жизни. Это было круче всего в моей жизни на тот момент.
Я вообще не любитель целоваться. Знаете, есть люди, которые предпочитают лучше обняться, чем обменяться слюнями. И я отношусь к категории обнимашек. Махнув рукой, говорю теперь: люблю целоваться. Даже не так. Обожаю его губы.
Мы лежали в кровати и обнимались целое утро. А потом я приготовила нам завтрак. Сырники с шоколадным сиропом и кокосовой стружкой, подала с клубникой и капучино.
– Безумно вкусно, Маш, – а я улыбалась в ответ.
«Я буду готовить тебе всё, что ты хочешь, только не уходи», – думала я.
– А ты веришь в гороскопы? – осторожно спросила я, листая ленту предсказаний «на сегодня».
– Ну… Вообще да.
– У тебя сегодня хороший день, пишут в гороскопе, – хихикала я.
– Спасибо, мой личный астролог, – добро ответил он.
Точно. Последнее время я всё чаще стала увлекаться астрологией, иногда просто до пиков. Могла целыми днями сидеть и читать про знаки зодиака и прочую чушь. А может быть и не чушь… Но в любом случае мне интересны оккультные науки.
– А что в твоём гороскопе?
– И у меня хорошо, – кратко ответила я, хоть и прогноз на этот месяц был таков: начало романтических отношений на работе.
Так-то в точку, правда?! Ух, посмотрим, чем закончится любовный роман! Или не закончится?…
– Правда, что близнецы – двойственные люди? – спрашиваю я.
– Как это?
– Ну например, как пишут вот: сегодня он весь такой хороший, нежный, а завтра ненавидит тебя.
– Да нет, у всех, конечно, настроение меняется, но зачем ненавидеть просто так?
– Может быть, это выходит не по твоему желанию. Просто ты такой человек.
– А что ты можешь сказать про себя?
– Про меня не правду пишут, – улыбаясь отмахнулась я.
– А что правда? – Он вдумчиво смотрел в или глаза, – Какая ты?
– Такая, какой ты меня видишь.
Никогда не говорите эти слова, если в них не уверены. Очень часто мы хотим показаться сильными, уверенными в себе, а на деле малейшая ситуация выбивает нас из калеи. Но человек то думает что ты та сильная личность, и помощь тебе не нужна. Да и вообще иногда молчание – золото, как в старой, но правдивой поговорке. Когда мы оказываемся не теми, кем представлялись, очень скоро мы жалеем об этом.
Но потом он снова уходил.
