— Ясное дело, — солидно поддакнул Алексей, с чувством явного превосходства взглянув на Кондрашова. — А вы думали, что только в «Спортлото» можно играть по системе?
— Иф-ф! — презрительно протянул Автандил, всем своим видом давая понять, что такого непроходимого дилетанта он давно не встречал.
Впрочем, Кондрашову в этот момент было не до анализа смысловых интонаций. Внезапная догадка ошеломила его. Система! На листке бумаги Илья Семенович записал какую-то систему игры! Боясь поверить в удачу, Андрей охрипшим от волнения голосом обратился к мужчине:
— Скажите, а можно играть по такой системе: четыре тройки и четыре двойки?
— Ого! Да у тебя, парень, губа не дура, — обладатель великолепной лысины расплылся в ухмылке. — Можно. Только осторожно.
— Почему? — не понял капитан.
— Потому как кусается. Ты прикинул, сколько вариантов нужно перекрутить при такой системе?
— Нет. А сколько? — Андрей уже догадался, каким будет ответ.
— Сейчас. — Мужчина глубокомысленно наморщил лоб. — Трижды три — девять, да на три — двадцать семь, да на три — восемьдесят один, да на два.
— Тысяча двести девяносто шесть, — небрежно бросил Алексей. — Всех делов рублей на четыреста.
— Человек-компьютер. — Автандил похлопал приятеля по плечу. — Любимец публики, маг и круглый отличник.
«Зато я — круглый дурак!» — мысленно обругал себя капитан, решительно выбираясь из толпы.
— Дорогой, куда? — удивленно воскликнул Автандил. — Очередь пропустишь!
— В сберкассу за деньгами побежал, — высказал предположение лысый и сам же ехидно засмеялся…
* * *
Андрей действительно побывал в этот день в центральной сберегательной кассе. Но сначала он добросовестно высидел полтора часа в читальном зале библиотеки, где, вооружившись ручкой, бумагой и пухлой подшивкой «Советского спорта», провел необычное исследование, результаты которого удовлетворили бы любого скептика и пессимиста. Фантастическая, на первый взгляд, версия перестала быть игрой воображения, материализовалась в реально осязаемую конструкцию. Выходя из библиотеки, Кондрашов не сомневался, что разгадал мотив совершенного преступления. Дело оставалось за малым — найти и изобличить убийцу. И Андрей знал, как это сделать.
* * *
Неоновые огни рекламы, легкая ненавязчивая музыка и далеко разносящиеся приятно дразнящие запахи как магнитом притягивали посетителей к возвышающемуся в конце аллеи кирпичному зданию с покатой черепичной крышей и продолговатыми амбразурами окон. Среди тех, кому посчастливилось в этот вечерний час попасть в кафе «Белоснежка», был и капитан Кондрашов. Пристроившись с чашкой кофе возле стойки бара, он исподволь разглядывал собравшихся, стараясь отчленить случайных «гостей» от завсегдатаев. Последних, судя по всему, в «Белоснежке» было немало. Их можно было отличить по вызывающей манере держаться и фамильярному обращению к стройной черноволосой официантке, бойко снующей в глубине уютного зала.
Довольно скоро Андрей выделил «центровую» группу из пяти человек, комфортно расположившихся за крайним столиком у приоткрытого окна. Небрежные жесты, фирменные сигареты, хрустальные фужеры (остальные столы почему-то «украшали» граненые стаканы, а пепельницы и вовсе отсутствовали) недвусмысленно свидетельствовали о том, что здесь ужинают отнюдь не учащиеся ПТУ. Единственная представительница прекрасного пола в этой компании привлекала к себе внимание огненно-рыжей копной волос, обилием яркой косметики и предельно откровенным декольте. Мужчины выглядели явно построже и, казалось, испытывают несравненно большее удовольствие от дымящихся ломтей мяса под грибным соусом, нежели от развязных острот своей экстравагантной спутницы.
«Странно, с каких это пор в точках общепита зоны отдыха подают спиртное?», — подумал Андрей, на всякий случай заглянув в меню.
Как раз в этот момент один из компании — широкоплечий парень с бычьей шеей, коротким приплюснутым носом и тяжелым квадратным подбородком — командирским тоном окликнул официантку:
— Диана, поменяй!
Тотчас выполняя команду, Диана ловко подхватила со стола пустую бутылку шампанского и, покачивая туго обтянутыми бедрами, продефилировала в подсобку.
— Хороша! — сочно произнес сосед Андрея справа, уже немолодой мужчина в помятом светлом костюме, нелепо восседающий на высоком табурете.
— Ничего, — сдержанно согласился Кондрашов.
— Что вы! — даже как-то обиделся мужчина. — Да вы приглядитесь к ней повнимательней. Осанка, талия, нога, походка. А глаза! Да за одни такие глаза всю жизнь воровать можно.
— Воровать? — прищурился Андрей. — А вы умеете?
— Я — нет, — кисло усмехнулся сосед.
— Ну, это не беда. Все равно предложите даме руку и сердце. Смелость города берет, — с трудом сохраняя серьезность, посоветовал капитан.
— Смеетесь? Очень я ей нужен, — вздохнул мужчина, рассеянно отодвигая нетронутую чашку кофе.
— А кто ей нужен? — не дал угаснуть разговору Кондрашов.
— Да вон такие, как Золотой, Леха-маленький и прочие, — сосед злобно кивнул в сторону крайнего столика. — Богуют, дряни, мать их мать!..
«В последнее время мне положительно везет на собеседников», — успел подумать Андрей, прежде чем мужчина сварливо добавил:
— И Диана тоже дрянь.
От неожиданности Андрей едва не выронил чашку. Сосед, видимо, заметил его удивление и доверительно, но с оттенком сожаления пояснил:
— Вертихвостка! То у нее один, то другой. Сейчас она крутит с Герольдом.
— А кто этот Герольд? — безразличным тоном спросил Кондрашов.
Мужчина с брезгливой миной передернул плечами.
— Нахальный жирный боров. Бурдюк, нафаршированный дерьмом. Если он сегодня заявится, я вам его покажу. Полюбуетесь.
— Мне-то он больно нужен, — хмыкнул Андрей и тут же поинтересовался: — А откуда вы их всех знаете?
— Да так, — неопределенно протянул мужчина, внезапно сообразив, что болтает лишнее совершенно незнакомому человеку.
Капитан тоже заметил, что «разведка боем» зашла слишком далеко, поскольку к разговору с нездоровым любопытством стал прислушиваться бармен — усатый детина с наглыми рачьими глазами навыкате, да и компания в углу подозрительно перешептывается.
«Пора и честь знать, — решил Кондрашов. — Кое-что мы выяснили, кое-кого повидали».
Допив кофе, Андрей вежливо распрощался с притихшим собеседником и неторопливо направился к выходу, превозмогая искушение оглянуться.
После прокуренного помещения и слепящей цветомузыкальной мигалки тишина вечернего парка, нарушаемая мягким шелестом листьев, подействовала на капитана расслабляюще. И все же, когда за его спиной распахнулась дверь, Андрей мгновенно напрягся. Обернувшись, он увидел в дверном проеме коренастую фигуру парня с боксерским носом. Следом за ним на площадку вывалилась и остальная компания, за исключением девицы.
— Эй, ты! — остроносый прилизанный франт нарочито медленно поднял руку и щелкнул пальцами.
Андрей одарил остроносого улыбкой, тусклой, как перегоревшая лампочка, и доброжелательно сообщил:
— Туалет направо.
— Смотри-ка, этот павлин еще и хвост распускает, — подал голос лысоватый блондин в джинсовом костюме, обнажив в кривой ухмылке ряд золотых зубов. — По-моему. он ищет неприятностей. Так это нам раз плюнуть. Правда, Леха?
— Сейчас я у него спрошу, что он здесь ищет, — разлепив губы, процедил Леха и, покачивая мощной шеей, вразвалочку двинулся к Кондрашову. Остальные приготовились созерцать привычный аттракцион.
«Только «засветиться» мне здесь не хватало!» — чертыхнулся Андрей.
Дальнейшие события разворачивались стремительно. Сократив расстояние до двух-трех шагов, Леха размашисто выбросил вперед свой пудовый кулак и… взвыв от боли, грузно распластался на земле. Изумленные «зрители» моментально утратили барски пренебрежительный вид, но на подмогу Лехе не поспешили. Лишь остроносый, испуганно вскрикнув: «Наших бьют!», припадая на левую ногу, юркнул в кафе. Блондин и четвертый представитель «светского общества» замерли на месте.
Андрей не стал дожидаться «второго раунда». Мельком глянув на лежащего на боку и изрыгающего проклятия Леху, он легко перепрыгнул через низкорослую живую изгородь кустарника и исчез за деревьями в сгущающихся сумерках.
СУББОТА,
8 ИЮЛЯ
Оторвавшись от бумаг, полковник Ломазов кивнул вошедшему в кабинет Кондрашову.
— Судя по твоему цветущему виду, дело сдвинулось с мертвой точки. Присаживайся.
— Есть маленько, Ким Игнатьич, — подтвердил Андрей, располагаясь в удобном жестком кресле. Полковник терпеть не мог мягких стульев и кресел.
