— Сколько им осталось идти до той стороны? — деловито поинтересовался Локис.
— Ну, — задумчиво опуская бинокль, проговорил Лобач, — коли черти их в горящий торфяник понесли, то с час они там проплутают. А может, и поболее. Хотят дымзавесой прикрыться, а сами только время потеряют! Мы по гати минут за сорок — сорок пять доберемся.
Демидов посмотрел на часы, потом еще раз бросил взгляд на полузаболоченную низину и, бегло определив расстояние, распорядился:
— Ладно, рубите слеги…
— Не надо никаких слег, — авторитетно заявил Игнатич. — Гать высокая, плотная. Феофил ее каждый год подновлял, а я ему помогал. Пройдем и так. Я — на передках! И никуда не сворачивать! Болото хоть и подсохло, но, говорю вам, топи, они не пересыхают…
Быстро собравшись, для этого им потребовалось только подхватить сумки, разведчики спустились в низину.
Как ни странно, но Игнатич вполне прилично выдерживал темп. Во всяком случае, десантникам не приходилось сбиваться с заданного ими ритма, который и его вполне устраивал.
Перед болотом Лобач резко остановился, вскинув вверх руку с раскрытой ладонью, и сделал ею несколько вращений, что на языке жестов у разведчиков означало: «Всем стоп! Осмотреться!»
— Что случилось? — спросил Демидов, бежавший за проводником.
— Пока ничего… — тихо ответил Игнатич. — Только, насколько я понимаю, ты в разведке не новичок, так что сам понимаешь, оглядеться надо… Они не просто так на гать попали. Видать, кто-то шепнул им про нее, а значит, могли и заминировать подход к ней.
— У нас сапер шикарный, — похвастался Демидов, жестом подзывая Чижикова. — Показывай, где гать, он проверит подходы к ней.
Семен деловито достал свой нож и вопросительно посмотрел на проводника.
— Вот там, левее от нас, — показал рукой Игнатич, — кривая березка стоит, это есть начало гати…
Купец и Чижиков некоторое время рассматривали причудливо изогнутое сухое дерево, почерневшее то ли от времени, то ли от болотных испарений. Оно казалось словно нарисованным на фоне синего неба и выглядело как-то таинственно и даже мистически. Вид самой березы, ее причудливые, будто рукотворные, загибы невольно завораживали.
— Чиж, — почему-то понижая голос, позвал Демидов, — осмотри там все как следует. Если чисто, то дашь знак. Только не свисти, как Соловей-разбойник! Жестом позови. И не рисуйся там. Вдруг они вернуться решат…
Семен с удивлением посмотрел на командира, но, ничего не сказав, пригибаясь, мягкими шагами направился к березе, росшей метрах в пятидесяти от разведчиков. Они остались на месте, понимая, что если случится непредвиденное и Чижиков ошибется, то шальные осколки могут задеть кого-нибудь из них.
В бинокль Локис видел, как Чижиков осторожно, внимательно глядя себе под ноги и по сторонам, приближался к пригорку, на котором стояло сухое дерево. Неожиданно Семен остановился и привычно вскинул согнутую в локте руку, предупреждая товарищей об опасности.
— Чиж что-то нашел, — доложил Володя, хотя надобности в этом не было, лежавший рядом с ним Демидов тоже следил за сапером в бинокль.
— Вижу, — отозвался тот сквозь зубы. — Значит, особист был прав, оставили нам «гостинцев».
— Чего это сразу нам? — возразил Ефимов. — Они для всех оставили, кто на гать соберется…
— Да какая разница, для кого оставили, — встрял в разговор разведчиков Игнатич. — Сейчас главное, чтобы ваш минер не прокололся… А то будут нам тут фейерверки!
— Этот — не проколется, — веско пообещал Демидов.
— Ну, — с явными нотками сомнения протянул Лобач, пожимая плечами, — говорят, и на старуху бывает поруха…
Демидов оторвался от бинокля и, резко обернувшись и сердито сдвинув брови, прошипел:
— А можно заткнуться на полчасика?
Игнатич опять пожал плечами, но возражать не стал.
Между тем Семен уже обезвредил найденную им мину и осторожно пошел дальше. Через несколько шагов он опять остановился, опускаясь на колени.
— Сколько же они этого дерьма здесь оставили, — проворчал Демидов, продолжая следить за Чижиковым в бинокль, — минное поле, что ли, устроили? Когда успели, козлы?!
— Дурное дело — нехитрое, — отозвался Локис, тоже наблюдавший за работой Семена. — Хотя, вполне возможно, всего штуки три поставили.
Володя ошибся. Добираясь до бугра, на котором стояла сухая береза, минер еще несколько раз останавливался и приседал, чтобы обезвредить очередной фугас… Приблизившись к дереву, он выпрямился в полный рост и несколько раз взмахнул руками, скрещивая и разводя их.
— Готово! Вперед! — скомандовал Купец и первым устремился к бугру.
Глава 8
Гать, по которой разведчикам предстояло пройти, действительно была надежной. К тому же, из-за того что болото летом высохло, покрытые мхом и тиной бревна гати были отчетливо видны среди прочей растительности. Пролежав многие годы в стоялой болотной жиже, периодически сушась на солнце, они стали тверже камня. Игнатич был прав, когда говорил, что по ним запросто можно провести танковый батальон. Кстати, и ширина гати вполне позволяла это сделать. Шагая по ней, Локис не переставал удивляться изобретательности и смекалке белорусских крестьян, которые, веками живя среди болот, научились строить через непроходимые топи самые настоящие автострады. Правда, было и два, мягко говоря, «неудобства». Окружающий ландшафт наводил уныние и пробуждал какие-то неясные тревожные чувства, ожидание какой-то беды… Даже Локис, который всегда был спокойным и очень выдержанным, невольно начал нервничать, тревожно озираясь по сторонам.
Но гораздо больше неприятностей доставлял десантникам едкий дым от горящего торфяника. Ветер изменился, поэтому его несло в сторону гати. От дыма слезились глаза, першило в горле, было трудно дышать. Разведчики сухо кашляли, пытаясь закрывать нос и рот руками, но это не спасало от дыма, который с каждым метром, казалось, становился все гуще.
Несмотря на все это, десантники добрались до противоположного, белорусского, берега значительно быстрее, чем предсказывал Игнатич. Повалившись на траву с глухим, одышливым и надсадным кашлем, они несколько минут приходили в себя, не в силах остановить его.
— Гребаные болота и торфяники! — с чувством выдавил из себя наконец Демидов. — Знал бы, что такое будет, обязательно бы противогазы взял!
— Ну да, и ОЗК в придачу! — с трудом подавляя затихающие приступы кашля, проговорил Локис. — Тебе, Купа, дай волю, ты бы и БТР прихватил…
— Тогда уж лучше вертолет, — хмыкнул Чижиков, — он надежней.
— Отставить разговоры! — рыкнул Купец. — Встали все!
Десантники, продолжая покашливать, поднялись с травы и выстроились в относительно ровную шеренгу. Демидов недовольно покосился на них, но ничего по этому поводу не сказал. Кашлянув, он вдруг заговорил официальным тоном:
— Мы находимся на территории дружественного нам государства! Находимся почти нелегально. Поэтому требую от вас предельной собранности! Никакой расхлябанности, никаких конфликтов с местным населением. Нам поручено найти журналиста ZTV Игоря Юргина, и только. То, что мы сейчас сделаем, — это первое и последнее отступление от выполнения основного задания! Все понятно? Вопросы есть?
— Разреши, командир? — поднял руку, как на школьном уроке, Ефимов.
— Валяй, только покороче… Времени мало.
— А с кем ты сейчас разговаривал, когда все это говорил? — невинно поинтересовался радист с совершенно серьезным выражением на лице.
Остальные разведчики сдержанно хохотнули.
У радиста Саши Ефимова оперативный позывной был «Шико», так звали любимого придворного шута французского короля Генриха IV. Саня, который частенько острил в адрес своих сослуживцев, невзирая на чины и звания, получил свой позывной лично от подполковника Сагалова, когда тот был еще комбатом. И хотя Сане частенько доставалось от начальства за его шуточки и подколы, характер его от этого не менялся. Больше всего доставалось именно Демидову, несмотря на то что тот был старше по званию, да к тому же являлся непосредственным командиром Ефимова. Главным предметом для всякого рода подъелдыкиваний в адрес Купца было его недоверчивое отношение к нанотехнологиям. Саня, как выпускник «Бауманки», считал это самым великим кощунством, совершаемым в особо циничной форме. Однажды, отчаявшись доказать Купцу, что возможности компьютерных технологий безграничны, Саня открыто обозвал Демидова «трактирным самоваром на десять ведер воды». А на вопрос того: «Чей-то?» — заявил, что до компьютерного чайника командиру расти и расти! Купец, плохо разбиравшийся в сленге программистов, не обиделся. Сначала. Но через пару дней устроил Ефимову дикий разнос, грозя ему страшными карами. К счастью, все обошлось без рукопашной, а соответственно, и без жертв. Шико благоразумно заперся в оружейной комнате, дверь которой Демидов ломать не стал, и вышел из «оружейки» только тогда, когда Купец окончательно выпустил пар и успокоился.
