Впрочем, она лгала себе — потому что один взгляд в зеркало тяжкие муки вознаграждал сторицей. А зеркал в гимназии было множество, и все они отражали безупречную красавицу с невероятной фигурой и обалденной причёской. Старомодной причёской, да. И платья из былых времён, но мы ведь не дома, и понятия о моде здесь иные. А когда она научится выглядеть и держаться так же, как мадам Окстри… о, тогда!..
Мадам Окстри разговоры о причёсках и манерах вела с великою охотой. Да и все здешние учителя за внешностью и поведением питомцев следили со вниманием родителей, озабоченных первым выходом в свет любимого чада. К глубокому Ольгиному сожалению, не менее пристрастно они относились и к учёбе.
Ольга всегда училась хорошо — но неровно, и ей, привыкшей уроки делать за час, а то и вовсе не утомляться, было крайне трудно смириться с полным отсутствием халявы. Зная, какого рода наказания приняты в гимназии, домашние задания она готовила очень тщательно и теперь, к концу сентября, выть была готова. Тем более что последняя пара заканчивалась в шестом часу вечера — каждый день, кроме субботы, в субботу занятия были только до обеда. Времени на дела личного характера практически не оставалось. Прожив здесь месяц с лишним, Ольга ещё ни с кем не подружилась. Да и обстановка к тесному общению не располагала — никаких командных игр на физкультуре, отдельная комната у каждого ученика, мало того — парты в классах, столы в читалке, даже парковые скамейки были рассчитаны на одного человека. Вероятно, чтобы не отвлекать от учёбы; других причин Ольга не находила.
Задумавшись, она выпустила из пальцев юбку, снова наступила на подол и на этот раз упала бы, но тут её поддержали за локоть.
— Осторожнее, сударыня! — сказал ей господин Айзенштайн.
— Спасибо, — сказала Ольга и, спохватившись, добавила: — Благодарю, господин директор! — и попыталась должным образом присесть. На ступеньках это было ужасно неудобно, а директор, отступив на шаг, наблюдал за её мучениями и улыбнулся, когда реверанс, наконец, вышел.
— Добрый день, господин директор, — сказала Ольга.
Директор поклонился в ответ и продолжил беседу:
— Витали в облаках, сударыня? Или что-то заботит?
— Нет, я… У меня всё хорошо.
— Рад за вас. Преподаватели вами довольны, и это тоже прекрасно.
Ольга молчала, совсем не понимая, что ему, собственно, нужно. Директор говорил с ней первый раз с той ночи, при встречах просто кивал и проходил мимо. Словно это не он сидел рядом у костра, обсуждал её планы на будущее, нёс по ночному небу… Было немножко обидно и жутко хотелось спросить про вампиров, Волгоград и прочее, но Ольга догадывалась, что она не единственная, кого господин Айзенштайн в гимназию привёл. Была у неё и ещё одна догадка, превосходно связывавшая воедино встреченных в степи вампиров и директорские предсказания по поводу поднадзорных мест.
Господин Айзенштайн поглядел по сторонам, словно желая удостовериться, что никто их не видит, дёрнул Ольгу за выпущенный из сложной причёски локон и зашагал вниз степенной директорской походкой. Ольга пожала плечами и продолжила подниматься в библиотеку, придерживая треклятый подол.
Библиотека примыкала к учебному корпусу и высотой была почти с него — только этажей не шесть, а два. На каждом стояло множество столов, оборудованных всем необходимым для занятий. Стеллажи с книгами располагались на нескольких уровнях вдоль трёх стен, четвёртая стена — полностью стеклянная. Балкончики и лесенки, целая куча лесенок: гиподинамия посетителям библиотеки не грозила, посетители отыскивали нужную литературу абсолютно самостоятельно. Полное отсутствие библиотекарей и системы выдачи книг радовало душу и особой проблемы не составляло. Быстро разобравшись в каталогах и карточках, Ольга находила книги без труда. Если не считать беготни по лестницам.
Отыскав на втором этаже (уровень четвёртый, раздел "Литературоведение", стеллаж второй, лестниц — восемь, ступенек — пятьдесят шесть) "Теорию стихосложения", Ольга облокотилась на перила балкончика, рассеянно глядя вниз и сожалея, что нельзя хотя бы в библиотеку ходить в трико и кроссовках.
Внизу, за столиками, сидело человек пятнадцать, обложенные учебниками с головы до ног. Торчат в читалке, дабы не тащить всю кипу в общагу: однозначно старшекурсники.
Стояла полная тишина. Только страницы шелестели. Бродивший около стеллажей мальчишка тишину не нарушал, ступая бесшумно, по-кошачьи. Он явно что-то искал и искать не умел, что было странно — даже первокурсники, в библиотеку начавшие ходить ещё в августе, вдоль стеллажей давно не бродили. Ольга нагнулась, всматриваясь в мальчишку, а он тем временем сел за ближайший столик и потянул к себе ящик с карточками. Да, Ольга ни разу его не встречала — ни на стадионе, ни в коридорах учебного корпуса, ни в саду, ни в столовке… нигде. Неужели он? Ольга вспомнила письмо: "И похож на пирата — ты сразу его узнаешь!" — и, прищурившись, мысленно пририсовала мальчишке красную бандану и серьгу в ухе. Точно он. Наконец-то!
Приподняв юбки выше приличных пределов, Ольга быстро спустилась вниз и, подойдя к полкам, около которых пират уселся, сделала вид, что усиленно ищет книгу. Пират внимания на неё не обращал, рылся в карточках. На лице его было большими буквами написано вселенское презрение к окружающей действительности, и, когда Ольга остановилась рядом и поздоровалась (с реверансом! как положено!), он поднял на неё глаза, но выражения лица не изменил — презирал со страшной силой.
— Вам, вероятно, нужна помощь? — спросила Ольга.
— Нет, благодарю вас, — сказал мальчишка и уткнулся в карточки.
— Простите, — сказала Ольга. — Вы не могли бы уделить мне минуту вашего внимания?
— Что вы хотели? — пробормотал он, и тогда Ольга тихо спросила:
— Слушай, ты же Андрей?
Он посмотрел с удивлением, и она добавила:
— Андрей Карцев.
— Предположим, — сказал пират. — И что?
— Мне нужно с тобой поговорить. Сможешь подойти к фонтану с дельфином? Это в сторону моей общаги, там ещё такие… арки, с плющом. Найдёшь?
— Милая барышня! — сказал мальчишка с великолепно исполненным утомлением. — В чём дело?
— Поговорить надо, — повторила она. — Глухой, что ли?
— О чём?
— Об Алексее Гаранине, — сказала Ольга, и лицо мальчишки изменилось так, что она невольно отступила от стола.
— Когда придти? Ты сейчас можешь? — спросил он.
— Тише! — шикнула Ольга и глянула на свои часики. До третьей пары оставалось полчаса, а она ещё не ела. — Вечером. Часов в семь. Понял?
— Да, — сказал он. — Понял. Где дельфин.
2
В столовой было полно народу; народ питался в основном молча, уткнувшись в учебники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
