предпочли на всякий случай не гавкать. Также и встречные люди при виде Динь шарахались по домам с воплями «Ведьма!»; и только дети продолжали возиться в придорожной траве. И людям было от чего притихнуть и разбежаться: Динь сняла одежду и предстала во всей красе. Очевидцы потом наперебой рассказывали прибывшему маркграфу как выглядела настоящая ведьма: небольшая темная фигурка в оранжевых и кислотно-зелёных разводах, кожа блестящая, будто смазанная маслом, заметный нервно бьющий по земле хвост, большая голова с огромными глазами и широко раскрытым большим ртом со множеством мелких зубов, меж которых мелькал длинный тонкий язык. Она непрерывно что-то шипела и вопила, подпрыгивая и приплясывая, как при падучей болезни. Ужас!
Эта картина никак не могла добавить доверия к незнакомому существу со стороны аборигенов. Это Нечто направлялось к церкви. Навстречу ей не побоялся выйти местный служитель, но его заклятия и приговоры никак не повлияли на решимость Динь. Группа людей, пребывавших в это время в храме, разбежалась в непереносимом ужасе. Дело в том, что Динь задействовала телепатические возможности своего мозга, направив волну ненависти на собравшихся. Она знала, что этот заряд может убить и её саму, испепелив мозг, но она уже не думала об этом.
У стены стоял их глайдер-флайер. Динь беспрепятственно подошла к нему, тронула скрытую кнопку, люк открылся, и она вошла внутрь. Двигатель включился, вся конструкция слегка завибрировала и начала отрываться от земли. Немного повисев в воздухе, аппарат затем быстро полетел в восточном направлении. С той поры во всей округе в этот день отмечают День избавления от ведьмы.
Она летела, что говорится, не разбирая дороги, прежним, заложенным ещё Инем курсом. Обычно они с Инем, как и положено по инструкции, прокладывали маршрут далеко в облет деревушек и городков и выше путей птичьих миграций. Но сейчас ей было не до того, и птицы то и дело бились о корпус глайдера, а люди в редких селениях падали в ужасе ниц — так рождались легенды о драконах.
Из забытья Динь вывело верещание датчика расхода энергии. Ведь одна ампула была израсходована на защитный купол над хижиной с Инем (от огня силовое поле не спасло) и теперь, чтобы развернуться и перелететь океан, энергии оказывалось недостаточно, и флайер мог рухнуть в воду посреди океана, не долетев до спасительного модуля. Динь выбрала подходящую полянку на границе леса и степи без признаков жилищ и посадила аппарат на обрыве над рекой.
Надо было на что-то решаться: она была уверена, что их ищут, что с лунной базы должны были засечь сигнал с посадочного модуля, но он, увы, остался на другом континенте, что наверняка спасательный спутник сканирует поверхность планеты в поисках сигнала от маячка их флайера, но у того тоже кончалась энергия. Запасы пищи и воды еще оставались, тем более, что теперь она была одна, но опасность могла грозить отовсюду: если не от местных дикарей, то от зверей. Ни тем, ни другим она не в силах была противостоять: оружия ведь им по программе «Всё для молодоженов» не полагалось, телепатическое воздействие — внушение страха — могло помочь отбиться от излишне назойливых гуманоидов, но против животных оно было бесполезно. Она даже не могла создать защитный экран ни вокруг себя, ни, тем более, вокруг флайера — оставалось полагаться на его крепкие клинкеты и собственную осторожность.
Так Динь продержалась почти месяц. Аккумуляторы сели окончательно, еда кончилась и её не нашли. Вокруг флайера бродил огромный мохнатый зверь, иногда он вставал на задние лапы и пытался забраться наверх — ей было страшно и хотелось есть. Она еще раз перерыла всё хозяйство своего ковчега в поисках съестного. Помимо положенной комплектации здесь чего только не было: множество сувениров, — подобранных и просто стащенных у местных — разных интересных безделушек — статуэтки, поделки из камня, чаши-фужеры, наконечники копий, даже каменные ножи, какие-то обрывки кожи с разным тиснением и отпечатками и т. п.
Конечно, туристам было строжайше запрещено вывозить что-либо из своих путешествий, но все равно везли все — на память и для коллекций. Среди всего прочего Инь притащил как-то несколько гладких деревянных дощечек, но это была особая ценность, так как в их мире давно уже не было ничего натурального, естественного, природного, а только сплошная синтетика. Эти дощечки достаточно было просто повесить на стену у себя дома, чтобы все знакомые и соседи обзавидовались, ну, или, на крайний случай, сделать из них полочки для сувениров. Инь маркировал свои находки своим особым клеймом, чтоб никто потом не мог претендовать на них.
Так продолжалось до тех пор, пока из леса вновь не пришел косматый зверь и не принялся по своему обыкновению грызть обшивку флайера и пытаться залезть на него. Динь в этот момент пряталась в траве, умоляя Небо, чтобы зверь ее не учуял.
И вот, Небо её услышало, но довольно своеобразно: внезапно с поля зрения Динь исчезли и зверь, и флайер, и весь косогор над рекой, на котором происходило это действо — возня и топтание лесного гиганта привели к обвалу, оползню возвышенной части берегового откоса вниз — в реку.
Когда Динь подбежала к образовавшемуся обрыву, то увидела далеко внизу свой флайер, лежащий на боку, наполовину уже в воде, а зверина, как ни в чем не бывало, переплывал реку на другую сторону. Динь осторожно спустилась вниз, пока она спускалась по зыбкому песку, флайер продолжал уходить все дальше под воду. Она все же пролезла в приоткрывшуюся дверь-люк, чтобы попытаться хоть что-то вытащить и спасти; она лихорадочно начала выбрасывать наружу все, что попадало под руку — и нужные, и совершенно ненужные в этих обстоятельствах вещи. Пока она перетаскивала спасенное на твердый грунт, флайёр окончательно засосало в зыбучие пески. Хоть вода и была её стихией (малыши их вида рождались в воде), но нырять за чем-либо еще внутрь коптера было больше ни к чему: вся его электронная начинка теперь не подлежала восстановлению.
Среди вытащенных ею вещей оказались и те две «натуральные дощечки» — совершенно теперь бесполезные — и плащ-невидимка, обладая которым, появилась надежда стащить что-нибудь съестное у людей. Вот только их жилищ в округе не наблюдалось, она же специально выискивала такое место для посадки. Но предстояло их найти и попытаться как-то объяснить, что она не демон.
Перед своим последним (скорее всего) походом по этой планете Динь решила оставить по себе память: она взяла обе деревянные таблички и выдавила на их мягкой поверхности шилом от ножа свою историю,
