— Вряд ли я в состоянии…
— Об этом не беспокойся, — уверенно заявила След Прошлого.
И оказалась права.
Когда наступила ночь, Сэллери Дейн вместе с Шествующей выбрались на поверхность.
Свет узкого серпика луны показался Сэллери таким же ярким, как сияние полуденного солнца.
«Теперь твое солнце — не для тебя», — сказала девушка, когда Сэллери поделился с ней своими ощущениями. В ее голосе было одобрение. «Солнце ослепляет Древних. Прежде было не так. Но теперь солнце — для Детей Дыма. А ты не из Детей Дыма…»
Сэллери Дейн лежал на горячем песке и глядел в сияющее фиолетовое звездное небо. И Шествующая-По-Ночной-Тропе, Древняя, лежала рядом, и кожа ее была перламутровой в огне уходящей луны. У нее были золотистые волосы, которые со временем, через тысячи лун, станут белыми. И тонкие пальчики, способные разорвать живую плоть, как ломтик сыра. А глаза ее напоминали Сэллери ту, что умерла. Длинная черная борозда, рассекавшая чрево, которому выпало принять семя Сэллери Дейна… Но приняли другие.
«Ты — не из Детей Дыма».
«Понимай: ты не человек!» — подумал Сэллери.
Мысли прыгали, как подхваченные ветром перекати-поле на шоссе, проходившем в полумиле от дома, где он родился.
«Ты — не из Детей Дыма», — сказала небесноглазая Шэ, никогда не видевшая утреннего неба. Может, поэтому последние десять лет женщины, с жадностью вцеплявшиеся в него и плакавшие от счастья в первые ночи, спустя месяц уходили, непонятые или не понявшие. Тогда Дейн думал — это от его профессии. Писатель, черт побери! А двадцать лет назад? Когда он не был писателем? Он считался неплохим парнем, Сэллери Тенгу Дейн.
Да только те, кто охотно шел с ним в заваруху, почему-то старались держаться подальше, когда наступало время расслабиться. И лишь два человека были по-настоящему близки Сэллери: Дин Джибс, его учитель-сэнсей, и отец. Но Дина он потерял, взяв в руки пулемет, а Рохан Дейн умер много лет назад от дурацкой болезни в дурацкой деревушке где-то в дурацкой Бразилии. Тоже — один. Тогда-то Дейн и перебрался поближе к Голливуду. Только там, среди «наплевать-на-все-кроме-успеха», Дейна считали чужаком. Потому что все — чужаки!
В особенности те, кто убивает людей. Пулей или враньем, какая, к черту, разница? «Козий Танец»! Верно, тот, кто тасует карты судеб, пометил колоду! Ты — не из «Детей Дыма», Сэллери Тенгу Дейн!
Рука Шествующей лежала на его спине.
— Ты говоришь, раньше вы не прятались, когда всходило солнце? — спросил Сэллери.
— Очень давно! — Голос был таким же размеренным, как шум прибоя. — Когда были живы наши мужи. Когда были живы те, кто пил нашу силу, как мы пьем Семя Детей Дыма. Когда Тот-Кого-Изгнали был с нами!
Голос Древней пресекся, и Сэллери, повернув голову, увидел, как побелели ее губы, сравнявшись цветом с кожей щек.
— Ты… — прошептала она, убирая руку со спины Сэллери и отодвигаясь. —Ты-из Гонителей?
— Не понимаю, о чем ты, — сказал Дейн, садясь и стряхивая с себя песок.
— Твоя кровь — сильнее крови Древних?
Сэллери увидел, как напряглись мышцы козоногой, готовясь к прыжку.
— Тебе лучше знать! — ответил он с деланной небрежностью — Расскажи мне о Том-Кого-Изгнали!
— Нет!
— Как хочешь! — И Сэллери снова лег на песок.
Он физически ощущал, как Шествующая борется с недоверием. Но больше не думал о ней как об угрозе. Кровь не кровь, а он, Сэллери Тенгу Дейн, сильнее этой малютки с острыми копытцами и голосом падшего ангела.
«Тот-Кого-Изгнали» … Века назад. Вдруг Дейн понял, почему Древние не делятся друг с другом. Ни пищей, ни мужчинами, ни знаниями. Когда сотню лет живешь, не зная новизны, все слова уже сказаны. И все, что можно испытать, — испытано. Как ни привык Дейн к одиночеству, а не стал бы мечтать о такой жизни.
«Ты — не из Детей Дыма!»
Сэллери почувствовал, как Шэ придвинулась к нему.
Да, он был сильнее.
— Попробуй узнать, кто я! — сказал Дейн, укрепляя свою власть.
— Я узнаю! — твердо сказала Шествующая. — Когда родится ребенок, ребенок Земноликой, через четыре луны! И если ты — от крови Гонителей, ты умрешь!
«Посмотрим!» — подумал Дейн. Ни один мускул его не дрогнул. Мысль о возможной смерти Сэллери должна тревожить девушку — не его!
— Как же ты узнаешь? — небрежно уронил он.
— Если родится девочка, ты — из Детей Дыма!
Необычное Дитя! — Шэ погладила его, словно смягчая возможную обиду. — Если родится мальчик… Значит, ты от крови Древних, быть может, ты — Тот-Кого-Изгнали! — Последние слова она произнесла с благоговением.
— А разве может быть — третье? — спросил Сэллери.
— Может! — сухо ответила Шествующая. — ОНА укажет.
— Хотелось бы мне посмотреть, как это будет выглядеть? — пошутил Сэллери.
— Ты не увидишь.
— Почему же?
— Потому что умрешь!
Это был приговор, не подлежащий обсуждению.
«Ну нет! — подумал Сэллери Дейн. — Скорее умрете вы все!»
И, посмотрев на озаренное светом тело Шествующей:
«Может быть, не все! Тебя я оставлю, моя малышка!
Чтобы не умереть от тоски по невозможному!»
Но это была бравада. Дейн понимал: ему не управиться и с двумя Древними, не говоря о двадцати.
Впрочем, за четыре месяца, если сила его будет расти так же… Посмотрим!
Огрызок луны коснулся горизонта, и Дейн понял, что проголодался.
В конце следующего дня, когда свет сумерек был еще слишком ярок для обитательниц пещеры, Сэллери выбрался на поверхность один. Его зрение было менее чувствительным, чем у козоногих, но все-таки и Дейну приходилось щуриться. Даже этот, разбавленный темнотой свет резал глаза.
«Не хотелось бы становиться совой», — подумал Сэллери, прикидывая, как справиться с проблемой.
Зато ноги были великолепно легки, а тело казалось совершенно невесомым, когда он взбегал вверх по заросшему лесом склону. Вчерашний разговор натолкнул его на мысль, реализовать которую нужно было без участия козоногих. Дейн понятия не имел, как Древние отнесутся к его действиям.
Упавшее поперек тропы дерево было сдвинуто в сторону: кто-то позаботился освободить тропу. Из неровно обломанного пня жадно рвались вверх тонкие побеги. Живучесть здешней растительности была потрясающей. А вот об останках козоногой не позаботился никто, кроме падальщиков. Кости Жертвующей Ветру лежали прямо на тропе. Длинные волосы, все еще обрамлявшие череп, почернели от пыли.
Кости не интересовали Дэйна. Он искал меч. И сразу нашел его. Древние не потрудились забрать оружия.
На гладкой поверхности клинка не было и пятнышка ржавчины, хотя не меньше двух месяцев прошло с тех пор, как меч швырнули в траву. На коже рукояти отпечатались следы зубов какого-то грызуна. Крысы, наверное.
Дейн поднял меч. Оружие показалось непривычно легким. И эта незнакомость мешала Сэллери, когда он выполнял первые девять движений ката.
Ножны остались в доме. Поэтому, когда Сэллери побежал дальше, ему пришлось держать меч в руке.
Бег Дейна был бегом зверя, легким, быстрым, бесшумным. Его ноздри мерно втягивали воздух, густой от тысяч запахов. Уши ловили множество звуков, удивительно отчетливых, как будто разделенных во времени и пространстве. Сэллери мог абсолютно точно определить, где шуршит ящерица, а где птичий клюв трудится над ореховой скорлупой. После тишины пещеры это был бурлящий котел звуков.
Бунгало возвышалось на прежнем месте, никак не изменившееся. Свет не горел: за два месяца дизель успел «выпить» все горючее. Стены заросли лианами. И на вырубке поднялась молодая поросль. «Еще полгода — и лес проглотит его!» — подумал Сэллери о доме.
Дверь была открыта. Но едва Дейн сделал несколько шагов по открытому пространству, большой черный ком выметнулся из дома и полетел на него.
Эби!
Черт возьми!
Сэллери засмеялся, протягивая руки…
Только обострившаяся реакция спасла ему жизнь. Клыки собаки ляскнули в каком-то дюйме от горла Дейна.
— Эби! — повелительно закричал он и увидел, как сука, изготовившаяся ко второму прыжку, замерла, недоумевая.
Это существо говорит голосом хозяина, выглядит, как хозяин… Но пахнет чужим!
Но колебалась собака недолго. Угрожающее рычание перешло в хриплый рык, и черный зверь ринулся в атаку.
Дейн ударил суку плашмя мечом, который держал в руке. Эбигайль взвизгнула, но решимость ее не поколебалась. И второй удар не охладил ее пыла.
Дейну ничего не стоило ее убить, но не поднялась рука. Вместо этого он повернулся и помчался вниз по тропе. Сука преследовала его шагов сто, потом отстала и вернулась к дому. Но Сэллери Дейн продолжал мчаться с быстротой оленя, пока не оказался на краю обрыва.
Спрыгнув на первую террасу, он отыскал подходящую расселину и спрятал в нее меч. Еще не настало время демонстрировать его Древним. Кроме того, таскать с собой такой меч без ножен неудобно и опасно.
