Александр МАЗИН
ПАНИКА
Голос флейты остер и тонок.
Кудри бога в смоле.
"Помолись за меня, Мадонна!
Страсть мою пожалей!"
Голос флейты упруг и резок,
Щеки бога в пыли...
"Потрудись за меня. Железо,
Если мало молитв!"
ОТ АВТОРА.
Когда я писал эту книгу, мне было, помимо всего прочего, интересно сделать стилизацию под «американский» экзотический роман. Сейчас, когда я, спустя пять лет перечитал собственное произведение, то обнаружил, что охотно заменил бы «иноземных» персонажей на отечественных. Мало что ли у нас своих героев? Разумеется, при такой переделке придется изменить не только имена и характеры. Вероятно, роман от такой переработки выиграет. Но выиграет ли он настолько, чтобы это стоило затраченных усилий?
Если вы, леди и джентльмены, то есть, дамы и господа, выскажетесь по этому поводу, я буду признателен. Мой адрес: [email protected]
Александр Мазин
Часть первая
КРОВЬ ДРЕВНИХ
Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго.
Пс. 90, 5-6
Удача возникла у ворот Сэллери Тенгу Дайна в виде нового красного «ягуара» и обошлась ему в три четверти суммы гонорара от экранизации «Кровавых игрищ».
Удача была двусмысленной, как улыбка сутенера. Тот сорт удачи, который еще встречался в жизни Сэллери с тех пор, как он имел глупость поселиться в Голливуде.
«Козий Танец» — так звали Удачу. А человек, известивший о ней преуспевающего мастера пера Сэллери Дейна, именовал себя Винченцо Винченца и тоже был своего рода сутенером. Только не улыбался. Одет был мистер Винченца как француз. Говорил как итальянец, держался как английский мажордом, а налоги платил на родине африканского дедушки Сэллери, хотя и был белым. В отличие от потомка славного клана О'Дейнов, в жилах которого текла четверть посторонней крови. Или три четверти. Смотря с какой точки зрения взглянуть.
— Сэр! — едва переступив порог, сказал элегантный Винченца. — Я предлагаю вам купить остров!
— Хоть целый архипелаг! — откликнулся Сэллери.
Но гость не шутил. Да, он действительно предлагает господину Дейну остров. И цена этого острова просто смехотворна.
— Почему же тогда остров еще не продан? — поинтересовался Сэллери.
Потому что, согласно завещанию покойного владельца, покупатель должен быть… Одним словом, Дейн — самый вероятный из кандидатов. Цена действительно оказалась смешной.
— И где же он расположен, этот остров? — поинтересовался Сэллери, все еще относясь к предложению как к недурному розыгрышу.
Ответ поразил его в самое сердце. Что не осталось незамеченным.
— Не желаете ли взглянуть? — спросил гость-посредник.
— Почему нет?
— Когда вам будет угодно?
— Сейчас! — заявил Сэллери, желая сразу открыть карты.
— Превосходно! — кивнул Винченца. — Я полагаю, двадцати минут вам хватит, чтобы собрать вещи?
— Хватит десяти! — сказал Сэллери Дейн.
Через двадцать шесть часов после этого десятиминутного разговора Сэллери уже глядел из окна гидроплана на крохотное зеленое пятнышко в бесконечной сини.
— Он не так мал, как кажется сверху! — заметил Винченца. — Две с половиной мили в поперечнике, триста футов над высшей точкой прилива, благоустроенный дом, никаких…
— Довольно! — поднял руку Сэллери Дейн. — Я покупаю его! Если только… «Это не шутка!» — добавил он мысленно.
— Если — что? — Посредник являл собой внимание и терпение.
— Ничего! — сказал Дейн. — Нельзя ли взглянуть поближе?
— Разумеется. Мы сейчас сядем!
«Я назову тебя „Грин Квин“! — подумал Сэллери. — „Зеленая Королева“! „Козий Танец“ — не для тебя, красавица! Отдает „трагедией“!
Через полтора месяца Дейн вступил в права владения.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Сине-белый, смахивающий на дирижабль катер Винченцы быстро превратился в точку, но треск мотора еще долго доносился до Сэллери Дейна.
Дейн потряс цепь, которой был пришвартован к пирсу его собственный катер.
— Класс! — громко произнес он и пронзительно засвистел.
Птичья мелочь в зарослях, обступивших лагуну, ответила возмущенным бедламом.
— Класс! — повторил Сэллери и потрепал Эбигайль по черной голове.
Зеленый курчавый склон полого поднимался вверх за белой полосой пляжа. Снизу Двину было хорошо видно место, где заросли прорезала козья тропа.
— Класс! — в третий раз произнес он. — Эби, вперед! Марш!
Эби, сука-ньюфаундленд, поглядела на хозяина укоризненно. Ее розовый в черных пятнах язык свешивался из пасти на целый фут: жарко!
— Ну как хочешь! — сказал Сэллери и зашагал к деревьям.
Эби фыркнула, вскочила и, обогнав хозяина, затрусила впереди. Лохматый хвост ее, победно задранный вверх, почему-то вызвал в памяти Дейна слово «тотем».
Подъем занял минут пятнадцать. Просторное бунгало обосновалось на каменном фундаменте точнехонько на макушке острова. С трех сторон дом окружал буйный тропический лес. С четвертой деревья были срублены и можно было увидеть сверкающую в лучах утреннего солнца поверхность океана.
«Я должен видеть восход!» — заявил Сэллери посреднику. И теперь с востока тропическое солнце било прямо в стеклянную стену бунгало.
«Возможно, я был не прав! — подумал Дейн. — Впрочем, здесь все растет быстро!»
Ящики с имуществом громоздились в холле. Едва взглянув на них, Сэллери понял, что у него нет ни малейшего желания к ним притрагиваться.
— Почему бы вам не подождать до вечера? — пробормотал он и огляделся.
Деревья подступали к самому дому. Стены его недавно чистили от растительности, но упрямые ползуны уже карабкались обратно. На дверях и окнах не было москитных сеток. Лощеный Винченца утверждал: ни ядовитых змей, ни кусачих насекомых! Рай, одним словом!
Шесть троп расходились от вершины вниз. Возможно, их было больше, но одну или две скрыла мешанина поваленных деревьев.
Ни ядовитых змей, ни хищников. Самые крупные животные — козы. Говорят, они размножаются как саранча? Похоже, прежний владелец не давал им особенно расплодиться: до сих пор Дейн не встретил ни одной. Жаль! Зря, что ли, он привез винтовку?
— Пошли, подруга! — сказал Дейн вертящейся вокруг суке и, прихватив из коробки пару банок пива, двинул к западному берегу Королевы.
Через полмили он подумал: зря не взял мачете. Вокруг были сплошные заросли. Однако тропка была вполне проходима, и возвращаться Сэллери не стал.
Прямо на тропу перед ним с дерева слетел попугай. В точности такой, какой летал по квартире Джоан и орал: «Встать! Все! Встать!» И жидко, и омерзительно гадил на головы гостям.
— Привет, ублюдок! — сказал ему Сэллери. — Давно не виделись!
Попугай изучил человека по очереди сначала правым, потом левым глазом, пробормотал что-то невежливое и с шумом взлетел.
Сэллери поглядел на Эбигайль и расхохотался.
— Можно! — сказал он, трепля ее по холке. — Здесь все можно!
Западный берег Королевы ниспадал двумя отвесными террасами. Широкий пляж был совершенно открыт безжалостному солнцу. Голубая, пронизанная белым огнем толща воды откатывалась, густея, к затуманенному горизонту. Линия прибоя изгибалась подобием натянутого лука. Футах в пятистах от песчаного пляжа, разрывая стеклянную пленку и гася инерцию океанских валов, скалились каменные зубцы — белые клыки утонувшего чудовища.
Тропа упиралась прямо в край обрыва. До плоского, поросшего травой карниза было футов семь-восемь.
«Назад?» — мелькнула мысль.
Но Дейн уже прыгнул с откоса. Эбигайль наверху жалобно заскулила.
— Марш, марш, малышка! — крикнул снизу Сэллери.
И собака, решившись, неуклюже соскочила вниз. Дейн стиснул ее слюнявую морду и поцеловал черный нос. Трава под ногами была Мягкая, как ковер. Сэллери снял сандалии. Эби, вспахивая носом сухие теплые стебли, трусила впереди. Солнечные лучи, разбиваясь о шапку курчавых волос Сэллери, согревали щеку.
Вдруг сука оглушительно залаяла. Дейн увидел, как она прыжками мчится назад.
— Ну, тихо, тихо! — проворчал он, когда псина заплясала вокруг, захлебываясь от возбуждения.
Дейн насторожился. Поднимать шум — совсем не в характере Эби.
Собака прихватила зубами кисть хозяина, потянула за собой.
Через минуту Дейн обнаружил причину ее беспокойства. В белой стене обрыва, полуприкрытая его тенью, зияла огромная дыра.
Пещера!
Эби остановилась и истерически залаяла прямо в черный зев. «Черт возьми! — подумал Сэллери. — Да она поджала хвост!»
— Эби, Эби, успокойся! — ласково проговорил Дейн. — Вот уж не думал, что у тебя клауст…
И тут Дейн увидел, как шерсть на загривке собаки встает дыбом, а глаза загораются рубиновым огнем.
— О черт! — пробормотал Дейн, непроизвольно напрягаясь. — Кого ты учуяла, девочка?
