– Кстати, а откуда ты к нам прибыл, добрый господин? – спросил хозяин таверны, принося очередное блюдо (поскольку одна лишь жареная баранина довольно быстро приестся, Лоуренс и его спутники заказали также тушеную баранину с кислой капустой). Обратился он не к Хоро, но отнюдь не из-за ее юной внешности – просто она была слишком занята поеданием мяса. Глядя, как она жадно работает челюстями, прочие посетители ее подбадривали.
– С материка, из города Кербе. А до того я путешествовал еще южнее.
– Кербе?.. О! Там ведь недавно большая суматоха была, да? Что же там было… эй, Ханс! Напомни, что там случилось в Кербе?
– Нарвал, нет? Как ты вообще торгуешь, если ничего не знаешь, старый ты пень? Я слышал, они поймали одну из этих тварей северных морей. Даа, суматоха была что надо! Мне рассказал один лодочник, который у Леона работает – он совсем недавно к нам в порт явился.
Сведения распространяются очень быстро, даже через океаны – это всегда следовало иметь в виду. История с нарвалом ведь всего несколько дней назад закончилась.
– Точно-точно-точно! Нарвал, это был нарвал. Скажи, слухи врут или нет?
На лице хозяина было написано неподдельное любопытство. Он и не догадывался, что те, кто повернул вспять поднявшиеся в Кербе ураганные ветры, сидели прямо перед ним. Лоуренс повернулся к Хоро, чтобы незаметно обменяться с ней улыбками… но лишь обнаружил, что она на него вовсе не смотрит.
Если бы Лоуренс сейчас кинул взгляд на Коула, мальчик бы непременно понял, чего он хочет, и улыбнулся бы их общей тайне. Но которому из двух своих спутников со столь разным характером Лоуренс хотел выказать больше доброты? Ответ лежал на поверхности.
– Слухи не врут. Из-за этой истории город почти что раскололся на две части – северную и южную. В конце концов один торговый дом приготовил несколько ящиков, полных золотых монет, отвез их к собору и потребовал у Церкви продать нарвала ему. Из-за всей этой суматохи у нас там ни минуты отдыха не было.
– Ооо… ящики, полные золота, э?
При упоминании ящиков с золотом все посетители, окружившие Лоуренса и жадно внимавшие его словам, среагировали очень живо. Нетрудно было догадаться, что сейчас больше всего интересовало этих людей.
– Но что привело вас троих в наши края из стран к югу от Кербе? Торговать здесь собираетесь, да?
– Нет, мы в паломничестве, идем в монастырь Брондела.
Лоуренс умышленно не стал затрагивать тему денег – он видел, насколько она болезненна для окружающих. На его взгляд, не меньше половины людей здесь были либо торговцами, либо ремесленниками. Если бы он сказал, что пришел ради денег, ему бы не удалось собрать тут нужные сведения – все, вместо того чтобы говорить, начали бы пытаться продать ему свои товары.
– О, монастырь Брондела…
– Возможно, в это трудно поверить, но мои спутники – дети Господа. Хоть это и противно моей природе, мне приходится вести себя так, будто я ищу отпущения грехов.
– Понятно. Но торговец в паломничестве к монастырю Брондела… есть в этом ирония, да?
С этими словами хозяин таверны (Лоренс и не заметил, как в его руке оказалась кружка с вином) огляделся, ища согласия посетителей. В улыбке на его лице, да и во всех остальных улыбках тоже, явно читался сарказм. Лоуренс постарался надеть на себя маску ни о чем не подозревающего путешественника.
– А в чем ирония?
– Ну, видишь ли, монастырь Брондела сейчас настолько сильно интересуется торговыми делами, что создателям легенд и не снилось; а вот к паломникам он уже много лет не очень-то дружелюбен. Большинство иностранцев, которые туда направляются, проходят через наш город, и я уже слишком многих из них видел на обратном пути, и все они были с унылыми физиономиями.
– Вообще-то им положено давать деньги на починку дорог и постройку постоялых дворов для паломников, но дают они сущие крохи, особенно если сравнить с тем, что выручают от продажи шерсти! Даже ребенку ясно, в какую сторону наклонены их весы. Да защитит нас Господь!
Когда посетитель, смахивающий на торговца, произнес эти слова, хозяин таверны одобрительно закивал. Будь то монастырь или торговый дом – похоже, все они идут одной дорогой, когда их ведет жажда наживы. Правда, многое в результате и теряют.
– Вот за такое свое поведение, должно быть, они и заслужили на свою голову божественную кару. Последние несколько лет уинфилдская шерсть почему-то очень плохо продается, и монастырю от этого достается сильнее всех. Даже те торговцы, что покорны, как ягнята, больше туда не ходят. И паломники, которых они оттолкнули, тоже уже не придут наполнить их казну, как бы их ни просили.
– Но подумать только – в такое время иностранный торговец отправляется туда в паломничество… быть может, божественная кара и к концу подходит. А жаль, они ее заслуживают.
Церковные заведения почитаются огромным множеством людей; тем поразительнее видеть, как сурово те же люди относятся к тем же заведениям, когда благоговение сходит на нет. Все до единого посетители таверны с наслаждением ругали монастырь. А это значило, что, скорее всего, разузнать про Альянс Рувика будет легче легкого.
– Вот, значит, какие тут дела… так, стало быть, монастырь сейчас вообще никто не посещает?
При этом вопросе на лице хозяина появилось непонятное выражение. «Эта мысль мне так приятна, но в то же время и немного печальна» – казалось, что-то вроде этого он сейчас чувствовал. Несмотря ни на что, монастырь оставался важным религиозным центром, он пустил корни в сердце каждого жителя Уинфилда.
– Кое-кто посещает. Даже сейчас там немало торговцев собирается. Только их цели немного другие, не такие, какие привычны нам. Тебе доводилось слышать про Альянс Рувика, добрый господин?
Хоро перестала поглощать баранину громадными кусками и отхлебнула вина из кружки, словно делая передышку… но это было отнюдь не совпадение. Она поняла, что темы, оживлявшие атмосферу таверны, закончились.
– Ты говоришь о величайшем торговом союзе, имя которого известно по всему миру?
– Именно о нем. Я слышал, их люди в монастырь ходят целыми стадами. Сперва туда ездили большие шишки в черных каретах, но – может, из-за холодной зимы – их быстро сменили торговцы, которые ходят на своих двоих. Вроде бы эти торговцы один за другим ходят то туда, то обратно – каждый хочет первым успешно провести переговоры. Из-за этого у нас тут целый год одни лишь торговцы с каменными рожами – они идут прямо в луга, а на мою таверну и не смотрят.
– А что у них за переговоры?
То, что Лоуренс сейчас услышит, либо подтвердит, либо опровергнет слова Дойчмана. Он только ради этого и спросил, так что ответ стал для него полной неожиданностью.
