– Представляешь, раньше маны было мало, так мне в лучшем случае оранжево-желтой ходить удавалось. А ты у меня меньше суток, а я уже зеленая! Так и до фиолетовой недолго осталось!
Драконша вскочила, сотворила зеркало («Ничуть не хуже, чем у инопланетян получилось», – отметил Боня) и принялась перед ним вертеться. Боня смотрел на нее с радостным чувством и немного с гордостью, хоть и понимал, что ничего специально не делал, а энергия из него всю ночь сама перла. Приятно же, что доставил девушке (а ведь и вправду ей сейчас больше двадцати пяти и не дашь!) радость.
Так как девушкам надо говорить комплименты, то Боня не замедлил сообщить подруге о том, что она помолодела. Но оказалось, что внешние проявления возраста у драконов, как у магических существ, зависят от самочувствия и от настроения. Так что Света могла бы при определенных обстоятельствах выглядеть и пятнадцатилетней девчонкой. Только это маловероятно, все-таки прожитые годы сказываются. До того как превратиться в статую, драконша разменяла пятую сотню лет. Почему-то на Боню это не произвело сильного впечатления. Главное, она чувствует себя молодой, а стареть и вовсе не собирается. Да и нравилась она ему совершенно искренне.
В общем, следующая пара недель у них прошла по канонам медового месяца: они почти не расставались, сидели большей частью в обнимку, разговоры то и дело прерывались поцелуями, а секса было исключительно много.
Почти с самого начала Боня попробовал сопровождать возвратно-поступательные движения концентрированным потоком маны, скажем, через места контакта. Эффект был потрясающим. Подругу проняло аж до потери сознания. Боня перепугался и забегал вокруг. До сих пор лечение как раз и осуществлялось за счет маны, а тут она вдруг в обморок падает. Притащил воды, к счастью, подруга уже пришла в себя, крепко прижалась к нему и минут на пять разрыдалась. После чего решительно потребовала продолжения…
Но хотя все и было замечательно, а новые способности (не обманули все-таки инопланетяне!) позволяли приятно проводить время практически бесконечно, Боня понимал, что слишком долго оставаться здесь не получится. Нужно найти свое место в этом мире (достойное, естественно). А для этого надо подготовиться.
Боня стал ежедневно отправлять подругу в разведывательные полеты, тем более что это ей самой нравилось, а сам изучал книги, думал и экспериментировал. По вечерам их беседы обрели несколько больший смысл, так как драконша подробно отчитывалась об увиденном, а также рассказывала о том, что знала об этом мире и каким он был много лет назад.
Последняя информация могла быть чрезвычайно полезной. За пять тысяч лет специалистов по магии, скорее всего, не осталось, а вот поискать древние библиотеки было вполне реально. Света отлично знала географию прежнего мира, так что могла бы помочь отыскать руины какого-нибудь древнего центра магии. Как оказалось, книги в эпоху расцвета магии не использовались вообще, информацию записывали на кристаллы в виде мыслеобразов. С уходом маны все это богатство оказалось недоступно потомкам, но кристаллы все же достаточно крепки, а значит, какая-то часть их могла сохраниться.
С освоением магии все оказалось не так радужно, как можно было надеяться. Магемы из справочника Боня выучил, но пользоваться ими было сложно. Он уже понял, что заклинание – это записанная с помощью магем программа. Но чтобы заклинание сработало, надо представить всю программу целиком со всеми ее магемами и связями, а затем подать на вход энергию. Но магемы были чрезвычайно сложны сами по себе, сосредоточившись на одной, Боня не мог одновременно четко представлять и другие. Две-три, от силы четыре магемы еще куда ни шло, а дальше рисунок начинал расплываться и терять четкость.
Боня спросил подругу, но оказалось, что ее магические способности не слишком велики. Драконам магия вообще нужна лишь в минимальном объеме. Шкура у них и так от рождения магически укреплена не хуже танковой брони, полет со всеми сложными маневрами и пламя тоже творились на уровне подсознания. Что за магемы при этом использовались, Света как-то не задумывалась, само собой все получалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– И вообще, что ты хочешь от бедной женщины? Мое дело – домашний уют создавать да детей растить. Я вообще по призванию домохозяйка. Только не получалось как-то… – Драконша слегка загрустила.
Все, чем она смогла помочь, так это расширить Бонину библиотеку подпрограмм на несколько новых магем бытового назначения: пыль убрать, помещение проветрить (жутко сложная магема оказалась, и как Света ее выучить сумела!) ну и тому подобное.
Оставался один выход – создание артефактов. В справочнике были подпрограммы внедрения магем в металл и кристалл. Но дальше возник вопрос с размером магем. Опытным путем Боня определил, что размер на результат работы почти не влияет, на мощности проходящих потоков это не отражается, а у меньших по размеру рисунков даже меньше колебания отклонения от среднего итогового результата. Но вот четко представить себе всю сложную структуру магемы на слишком мелком рисунке Боня не мог.
К счастью, в библиотеке нашлась и магическая линза. С ее помощью Боня сумел даже разобрать магемы, расположенные на поверхности артефакта-переводчика. Правда, увеличение потребовалось тысячекратное, и сразу стало ясно: на коленке с кристаллами работать не получится.
«Черт, тут фотошаблоны нужны и точнейшая техника, – расстроился Боня. – Остается работать только с пластинками и использовать увеличение не больше двадцатикратного».
Начать пришлось, естественно, с изготовления орудий труда. Причем работать надо было без права на ошибку, так как больших пластин имелось всего две.
Помог флегматичный характер. Боня сначала составил программку линзы, предусмотрев включение и выключение по щелчку по пластинке, и, уложившись в восемь операторов, проверил и перепроверил правильность работы программы, аккуратнейшим образом сделал макет на бумаге в виде блок-схемы, используя обе стороны листка. Затем очень неторопливо и спокойно принялся переносить магемы по одной на пластинку (между прочим, золотую). В общем, получилось.
Потом он сделал на самой большой пластине более сложную программу, в которой уже совместил подпрограмму внедрения магемы в металл с ее магическим уменьшением в двадцать раз. Программка вроде несложная, но с реализацией ее на пластине он три дня возился. Слава богу (себе, что ли?) – получилось.
Затем Боня сделал артефакт, стреляющий плазменными шарами диаметром сантиметров десять, и почувствовал себя уже не безоружным. Потом смастерил несколько артефактов бытового назначения, в том числе и из арсенала подруги: лампочку, чистильщик одежды, мини-очаг, нагреватель с регулировкой для подогрева локального объема на задаваемое количество градусов (и помещение согреть можно, и еду приготовить), что-то типа паяльной лампы с языком пламени регулируемого размера и температуры (Свете позавидовал), накопитель поваренной соли (тоже Светину готовку вспомнил). Наконец, в качестве не совсем уж радикального оружия самообороны соорудил электрошокер. Электродов к пластинке он не придумывал, шокер бил маленькой молнией регулируемой мощности. Полевых испытаний Боня не проводил (не на ком было), но надеялся, что заряд не смертельный.
После этого остро стал вопрос о расходных материалах. Пластинки заканчивались, а идеи – нет. Боня решил рискнуть и сделать синтезатор золота из азота. Химией Боня не то чтобы увлекался, но многое помнил. Он лишь с ужасом подумал, сколько на все это пойдет энергии, но решил не заморачиваться.
Программа получилась изрядной, так что с формированием золота в пластины Боня решил пока погодить. У золота, конечно, кристаллическая решетка кубическая, довольно простая, но программа и так вышла сложная для реализации.
С занесением магем Боня провозился почти две недели. И первую пластинку все-таки испортил. Когда он пошел жаловаться на это Свете, случился инцидент, который изрядно его озадачил.
Драконша, конечно, очень ему посочувствовала, после чего попросила отдать испорченную пластину ей. Боня с радостью сделал это, а затем, открыв рот, наблюдал, как подруга приложила пластину к животу и та постепенно растворилась.
