Как и любая другая группа, космические пираты - это уникальные личности, обладающие некоторыми общими чертами и взглядами. Многие из них потратили десятилетия на то, чтобы создать космическую цивилизацию ценой огромных личных усилий. Они продвигали важную политику и законодательство, удерживали США от подписания договоров, которые могли бы заблокировать развитие космоса, создавали новые компании и организации, лоббировали интересы членов Конгресса, враждовали с высокопоставленными руководителями аэрокосмической отрасли, а зачастую игнорировались и маргинализировались сложившимся космическим сообществом. Это те люди, которые вырастили меня - мою первую космическую семью.
Когда в 1972 г. было объявлено о начале реализации программы Space Shuttle, президент Никсон заявил, что это будет “совершенно новый тип космической транспортной системы, призванной помочь превратить космические рубежи 1970-х годов в привычную территорию, легко доступную для человеческой деятельности в 1980-90-е годы”. По его словам, “она произведет революцию в области транспортировки в ближний космос за счет ее рутинизации. Это позволит устранить астрономические затраты на астронавтику”. Первоначальная стоимость разработки NASA, оценивавшаяся в 6 млрд. долл., увеличилась в четыре раза, и к середине 1980-х гг. любому, кто обратил на это внимание, стало очевидно, что она никогда не выполнит своих обещаний.
Космические пираты рано поняли, что главным препятствием на пути развития космонавтики является отсутствие недорогого и надежного доступа в космос. Они считали, что шаттл мешает прогрессу. Для одних это делало космических пиратов героями, для других - злодеями. Одним из первых способов достижения цели стала разработка закона 1984 года “О стимулировании коммерческих космических запусков”, который был принят для поддержки приобретения частным сектором инновационного оборудования и услуг. Я воспринимал эту концепцию как чрезвычайно логичную, не задаваясь вопросом, почему вместо космического агентства страны ее стала отстаивать небольшая некоммерческая организация. Я еще не понимал того, что уже знали космические пираты: традиционное аэрокосмическое сообщество больше заботится об увеличении размера своего куска бюджетного пирога NASA, чем о снижении затрат для создания устойчивой программы.
Как и большинство других, я все еще возносил НАСА на пьедестал. Мой офис Национального космического общества находился через дорогу от штаб-квартиры НАСА в Вашингтоне. Мы с коллегами часто посещали местный бар, где знакомились с астронавтами и руководителями Агентства. Я с головой погрузился во все, что связано с NASA, и даже играл в их команде по софтболу. Программа “Шаттл” вначале вызвала восторг у публики, и, познакомившись с астронавтами, которые не были сплошь белыми военными, я почувствовал, что мы приближаемся к новой космической эре. NSS разработала программу экскурсий и просветительских мероприятий, посвященных новому популярному космическому самолету, и я не преминул воспользоваться возможностью принять в них участие.
Я вел экскурсию во Флориде, когда 12 января 1986 года “Колумбия” запустила миссию 61-C. Это была пятая попытка запуска, и я вел экскурсионные группы во время всех четырех задержек, начиная с декабря предыдущего года. Технические и погодные проблемы не давали покоя программе, и спустя пять лет это был всего лишь 24-й запуск. NASA стремилось доказать, что может увеличить скорость запуска, как было заявлено, и, пытаясь продемонстрировать безопасность системы, начало полеты непрофессиональных астронавтов на “Шаттле”. В рамках этой работы конгрессмен от штата Флорида Билл Нельсон был включен в состав экипажа в то утро вместе с пилотом-новичком Чарли Болденом. Я и представить себе не мог, как связь, возникшая между ними во время этого полета, повлияет на космическую программу и мою собственную карьеру.
Показателем того, что НАСА намерено наращивать темпы, стало то, что второй шаттл - Challenger - уже стоял на соседней стартовой площадке. Когда “Колумбия” наконец-то зажгла свечу, запуск следующего шаттла был запланирован на две недели позже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я был рад снова оказаться под лучами флоридского солнца, проводя очередную экскурсию по запуску корабля Challenger, который должен был стартовать 27 января. Я ждал свою группу на смотровой площадке в четырех милях от станции, отвечая на их вопросы о НАСА и программе “Шаттл”, пока утро переходило в полдень. У техников, закрывающих люк, возникли проблемы с отсоединением ручки от двери корабля, и после нескольких попыток отсоединить ручку вручную они попросили электроинструменты, чтобы помочь с отсоединением. Техники отправились за аккумуляторными дрелями и режущими дисками, но, добравшись до верха портала, обнаружили, что они разрядились. Тогда они решили отрезать рукоятку ножовкой и вызвали еще одну доставку. И снова из служебного здания прибежал работник службы эксплуатации, поднялся на лифте на козловую площадку, где команда, наконец, просто отпилила ручку. К этому времени налетел атмосферный фронт, и ветер превысил порог запуска. Многочасовая комедия ошибок не оставила времени на то, чтобы ураган прошел, поэтому окно запуска истекло, и семь астронавтов были выведены из корабля.
Повышение интереса общественности и доказательство безопасности “Шаттла” не ограничивалось полетами членов Конгресса; NASA начало программу полетов обычных граждан, начав с программы “Учитель в космосе”. Первый учитель - Криста МакОлифф - была членом экипажа “Челленджера”, что сделало неприятности того дня еще более позорными для общественности. Я встречался с Кристой и несколькими другими членами экипажа на мероприятиях в Вашингтоне и представлял, что они, как и все, были расстроены этой непонятной задержкой.
Когда мы покидали смотровую площадку, я спросил волонтера НАСА, прикрепленного к нашему автобусу, как он думает, будут ли они пытаться осуществить запуск на следующий день. Двадцатилетний инженер непринужденно ответил, что, по прогнозу погоды, на следующее утро будет слишком холодно для запуска. С этой информацией я отправился поздним рейсом обратно в Вашингтон. Я был уже в своей квартире и собирался ехать в офис, когда увидел, что начался обратный отсчет времени для очередной попытки запуска.
Ночью на мысе Канаверал действительно прошел холодный фронт, и камеры показывали снимки льда на аппарате и баке в течение всего времени загрузки топлива. Но, похоже, это не стало проблемой, и они продолжили обратный отсчет. Я был разочарован тем, что пропустил это всегда захватывающее зрелище, и немного раздражен тем, что мне сообщили неверную информацию о возможных погодных проблемах. Разочарование перешло в неверие, когда на 73-й секунде полета контражур шаттла превратился в огненный шар.
В то время как семьи астронавтов и близкие, присутствовавшие на запуске, смотрели в пустое небо Флориды, а миллионы школьников наблюдали за происходящим по телевизору, “Челленджер” развалился на части. Первый случай гибели астронавтов в полете на корабле НАСА, который обещал дешевые и регулярные космические перевозки и считался надежным и безопасным.
Позже, когда Салли Райд и другие исследователи пришли к выводу, что причиной выхода горячих газов из твердотопливного ракетного двигателя является температура, мир узнал, что руководители НАСА и подрядчики, отвечавшие за это, преодолели категорические возражения инженеров и отступили от установленных температурных правил. Как и многие другие, я был поражен и удручен тем, что НАСА и руководители отрасли так безрассудно обошлись с ценным национальным капиталом - жизнями экипажа и будущим пилотируемых космических полетов.
Авария “Челленджера” стала определяющим событием для развития космонавтики. Чтобы оправдать крупные инвестиции государства в эту программу, американская политика предписывала запускать почти все спутники на шаттлах, что сводило на нет конкуренцию. В результате катастрофы погибли не только семь астронавтов, но и десятки спутников национальной безопасности, гражданских и коммерческих спутников. Авария привела к принятию новой политики, согласно которой “Шаттл” должен был использоваться исключительно для полетов, требующих присутствия астронавтов, а правительство начало передавать право собственности на существующие ракеты-носители частному сектору. После почти трехлетнего перерыва “Шаттл” вернулся к полетам с более закрытой миссией.
