Советское посольство в Каире может служить центром любой деятельности по противодействию возможному перевороту; оно способно организовать и задействовать силы многих египтян, связанных с советским присутствием в стране; оно наверняка может соответствующим образом регулировать поставки оружия. Даже после переворота СССР без труда вызовет коллапс нового режима, просто приостановив свою помощь. Если же новый режим обратится за помощью к США, к противникам переворота присоединятся антиамериканские элементы. Это сильно осложнит позиции заговорщиков и в нынешних условиях практически наверняка будет означать их поражение.
Если страны находятся в таком положении прямой и материальной зависимости, подготовка переворота должна включать в себя планирование внешней политики нового режима; если подготовке переворота противостоит одна из великих держав, он может провалиться, если только не удастся скрыть его направленность. Несколько формально еще существующих в мире колоний, в основном испанских и португальских, находятся в состоянии тотальной зависимости. Здесь, как и в Южном Вьетнаме или Восточной Германии, переворот может удаться и на месте, но его все равно придется проводить в Лиссабоне или Мадриде.
Таким образом, второй предпосылкой переворота является следующая: страна, где может произойти переворот, должна быть достаточно независимой, и влияние иностранных держав на ее внутреннюю политическую жизнь должно быть относительно ограниченным.
Утверждение, что страны скорее взаимозависимы, чем независимы, – не более чем клише; внутриполитические вопросы имеют влияние и на внешнюю политику, в то время как внешнеполитические проблемы могут отражаться и на внутренней жизни той или иной страны.
Торговые, культурные и военные связи, которые соединяют страны, дают каждой из них определенную степень влияния на события в других; таким путем можно оказывать влияние даже на самые мощные державы. Например, в период, предшествовавший вступлению США во Вторую мировую войну, в американской внутренней политике действовали про-британские и прогерманские лоббистские группы, а сегодня все стороны конфликта на Ближнем Востоке оказывают через свое лобби давление на государственный департамент.
Если даже на сверхдержаву могут оказывать влияние такие слабые страны, то любое определение взаимозависимости может оказаться слишком далеким от реальности[29]. Тем не менее можно сформулировать несколько определенных постулатов:
а) Не стоит предпринимать попытки переворота, если в данной стране присутствуют значительные вооруженные силы одной из сверхдержав. Если эти силы физически удалены от политических центров и/или если прежний режим тяготел к недружественной позиции по отношению к данной великой державе, это правило не действует.
б) Зачинщикам переворота требуется заручиться поддержкой со стороны великой державы, если значительное количество граждан этой державы находятся в стране в качестве военных или гражданских «советников».
Применение этих постулатов исключает несколько стран, которые во всех иных отношениях вполне подвержены возможным переворотам: а) испанские, португальские и иные колонии; б) Восточную Германию, Венгрию, Монголию и, возможно, Польшу; в) Таиланд, Лаос, Южный Вьетнам; г) при учете высказанных выше соображений – некоторые маленькие африканские страны, до сих пор связанные военными соглашениями с Францией или Великобританией.
Органическое единство
Рассматривая политические последствия экономической отсталости, мы констатировали, что ключевым элементом здесь является концентрация всей власти в руках малочисленной элиты. Наоборот, в развитых странах власть рассеяна, и ее сложно захватить путем переворота.
Теперь мы сталкиваемся с еще одним препятствием для возможного переворота: власть может быть в руках групповых сил, которые используют правительство как свою вывеску, или в руках региональных сил, зависимость которых от предполагаемого политического центра не более чем теоретическая.
В обоих этих случаях проблема заключается в том, что захват предполагаемого политического центра не приведет к полной победе; источники политической власти могут находиться в других центрах, слишком сильных или многочисленных для того, чтобы захватить их было просто. И в том и в другом варианте реалии власти находятся в противоречии с теоретической структурой государства, так же как и тогда, когда политическая единица на самом деле не пользуется полной независимостью. Здесь «власть» находится внутри страны – но не там, где, как предполагается, она должна быть; не потому, что власть рассеяна и передана в субсидиарные структуры, как в развитой стране, а потому, что государство на самом деле недостаточно органично.
Групповые интересы
Настоящая эпоха – время огромных бизнес-империй. Те же самые факторы, которые привели к беспрецедентному процветанию современной индустриальной экономики, систематически поощряли создание крупных бизнес-организаций; массовое производство и массовый сбыт предполагают наличие крупных бизнес-структур. Там, где средний объем серийного производства особенно велик, как, например, в автомобильной или химической промышленности, только очень большие предприятия способны выжить. В других случаях – там, где не было таких экономических императивов – гигантские корпорации возникли из-за необходимости проводить широкомасштабный маркетинг или просто вследствие естественной динамики накопления капитала. В любой индустриальной развитой стране мы можем найти такие фирмы: ICI в Великобритании, «Дженерал Моторз» в Соединенных Штатах, «Филипс» в Нидерландах и «Фиат» в Италии – все они выросли настолько, чтобы отличаться от всех прочих компаний и стать ключевыми центрами национальной экономики. Это положение дает им существенную экономическую власть, так как решения их менеджмента могут оказать влияние на всю национальную экономику.
Однако в политическом смысле власть гигантской корпорации – лишь один из нескольких элементов внутри бизнес-сообщества, а оно, в свою очередь, – лишь одна из сил, соперничающих в политической жизни страны. Та или иная корпорация может быть гигантом, но только одним гигантом среди многих.
В экономически неразвитых странах ситуация иная. Если наличие минеральных ресурсов или определенных сельскохозяйственных продуктов ведет к развитию промышленности, то лишь потому, что природа этих отраслей предусматривает скорее образование одной крупной компании, чем нескольких малых. По определению в такой стране нет или почти нет другой промышленности; налоговые поступления невелики – за исключением налогов компании-гиганта, и за пределами этой компании мало рабочих мест. Автомобильные и железные дороги, как правило, построены этой компанией в качестве ее «транспортных коммуникаций»; большинство школ и больниц представляют собой «социальные учреждения компании»; жилье, построенное компанией для своих сотрудников, может затмить собой даже столичные дома, а ее охранные подразделения могут быть оснащены лучше, чем национальная полиция.
Если государство бедно и нестабильно, то богатая и хорошо организованная горнодобывающая или плантационная компания будет представлять большую силу в этой стране, вне зависимости от того, избегает ли она власти или стремится к ней. На самом деле она почти всегда будет вынуждена вмешиваться в политику, хотя бы для того, чтобы сохранять определенный статус-кво. Если компания действует, то в ее распоряжении находится большое количество инструментов, которые она может использовать на различном уровне. Компания может замедлить поток налоговых поступлений государству, переведя производство в какую-либо другую страну, где она оперирует; может укрепить позиции того или иного политика, предоставив реальные рабочие места или синекуры его сторонникам; может купить или подкупить прессу. Словом, использовать свою власть, основанную на богатстве в очень бедной стране.
То, что способна сделать индустриальная империя в отсталом экономическом пространстве, продемонстрировало отделение от Заира (тогда страна называлась Республикой Конго) провинции Катанга в начале 1960-х годов. Когда Чомбе организовал свою независимую Республику Катанга, у него были очень скудные ресурсы губернатора провинции в Республике Конго. Однако по мере сецессии Чомбе приобрел армию с реактивными самолетами, тяжелым вооружением, бронетранспортерами и хорошо организованные бюро пропаганды в Лондоне и Нью-Йорке; он оказался в состоянии набрать высокооплачиваемых наемников и администраторов. У Катанги имелся только один источник богатства: горнодобывающая промышленность, принадлежавшая компании «Юнион Миньер» (Union Miniire), которая была частью связанных друг с другом горнодобывающих групп, действовавших в «медном поясе» и Южной Африке. Не нужно пропагандистского памфлета из Пекина, чтобы убедить нас, что Чомбе был профинансирован «Юнион Миньер» – и действовал в большой степени как агент этой компании.
