— Земля эта узкая, как лист тростника, но она настолько совершенна, что здесь даже могли бы поселиться шестнадцать архатов[40]. Тем более, разве один не порождает трёх, а три — семерых, множество? Семь совершенномудрых, семь будд[41] живут на земле, и не здесь ли и есть та самая земля? Так расширим свои владения, сделаем доброе дело!
Они отмерили по кругу тысячу пятьсот шагов и начали возводить город. Построили царские хоромы и дома для людей, военные склады и амбары для зерна. Выбрали счастливый день, и государь вошёл в новый дворец, стал править народом и вершить государственные дела.
А тут вдруг супруга Хамдаля, правителя царства Ванха[42], забеременела и в положенную луну родила яйцо. Из яйца вышел человек, и назвали его Тхархэ. Этот Тхархэ взял да и приплыл в Карак морем. Ростом он был три чхока, а голова — в один чхок. Довольный, он тут же явился во дворец и заявил государю:
— Я пришёл сюда, чтобы занять ваше место!
Государь ему на это ответил:
— Небо повелело мне вступить на престол, чтобы установить царство и умиротворить народ. Не могу пренебречь указанием Неба и доверить тебе наше царство и народ.
— Ну что ж, давайте попробуем испытать друг друга в искусстве превращений, — предложил Тхархэ.
— Прекрасно! — согласился с ним государь.
Тхархэ мигом превратился в сокола, а государь — в беркута, Тхархэ обернулся воробьём, государь — ястребом. Тогда Тхархэ вернул свой истинный облик, и государь сделал то же. Тхархэ покорился:
— В состязании по искусству превращений вы были беркутом против сокола и ястребом против воробья, но я избежал смерти. Вот великодушие совершенномудрого, которому претит убийство! Я покоряюсь вам, государь, в борьбе за престол.
Тхархэ с поклоном удалился и направился к гавани в окрестностях столицы, собираясь пуститься в плавание на корабле, который как раз прибыл из Китая. Однако государь, опасаясь, что Тхархэ замыслил остаться в его владениях и устроить заговор, повелел тут же отправить вдогонку пять сотен лодок с воинами. Но Тхархэ направился к границам царства Керим[43], а лодкам с воинами пришлось вернуться обратно.
Царская дочь из страны Аютха послана Небом государю Суро в супруги
Перевод Л. Р. Концевича
В двадцать седьмой день седьмой луны на двадцать четвертом году правления под девизом Цзянь-у, в год мусин, девять старейшин явились к государю на утренний приём. Когда приём закончился, они сказали:
— Великий государь давно сошёл с неба на нашу землю, но до сил пор нет у вас доброй супруги. Ваши подданные хотели бы выбрать среди наших дочерей достойнейшую и привести её во дворец, чтобы государь сделал её своей супругой.
Государь на это ответил:
— Мы сошли сюда по велению Неба. Кому стать нашей супругой и государыней, тоже свершится по велению Неба. Не тревожьтесь об этом.
Он тут же приказал старейшине Ючхону взять лёгкую лодку, доброго коня, отправиться на остров Мансандо[44], что к югу от столицы, и ждать там прибытия принцессы. А Сингви было велено остановиться во владениях Сынчжом.
Много времени не прошло, как в море, на юго-западе показался корабль под темно-красными шёлковыми парусами, на ветру развевался красный стяг. Шёл он к северу. Ючхон и его люди зажгли на острове огни, и, когда корабль причалил, они наперегонки бросились к нему. Сингви, заметив это, тотчас помчался во дворец с докладом.
Государь, услышав эту весть, обрадовался и велел всем старейшинам отправиться навстречу гостье в лодках с вёслами из коричного дерева, украшенных орхидеями, а потом со всеми почестями препроводить её во дворец.
Принцесса на это возразила:
— Я вижу вас первый раз в жизни. Разве можно вот так легкомысленно куда-то отправиться вместе с вами?
Ючхон вместе со всеми вернулся во дворец и передал её слова государю. Государь счёл её речи разумными и сам, в сопровождении сановников, отправился на юго-запад от дворца и там, на горе у берега, велел раскинуть шатёр и стал ждать принцессу.
Принцесса, поставив свой корабль в бухте за горой, ступила на сушу и, остановившись отдохнуть на высокой горе, сняла свои шёлковые шаровары и принесла их в дар божеству горы. Её сопровождали два сановника, их звали Синбо и Чогван, а их жён — Мочжон и Морян. Два десятка рабов следом несли парчу, расписные и тонкие шелка, золото, серебро, жемчуг и нефрит, драгоценную яшму, одеяния и утварь — всего и сосчитать невозможно.
Когда принцесса приблизилась, государь вышел ей навстречу, и они вместе вошли в царский шатёр. Сановники и народ, что толпились внизу, увидев это, удалились. Государь, призвав приближённых, велел позаботиться о сановниках, сопровождающих принцессу, и их жёнах:
— Каждому отвести покои для отдыха, а слуг поселить по пять-шесть человек в одной комнате.
К тому же им велено было дать прекрасную еду и вино, а в покоях настелить разукрашенные ковры и расписные циновки. Что же касается одеяний и драгоценностей, то для их охраны были поставлены воины.
Государь с принцессой вошли в царскую опочивальню, и принцесса начала свой рассказ:
— Я — царская дочь из страны Аютха[45] из рода Хо, а зовут меня Хванок — Жёлтая Яшма, и лет мне — две восьмерки. Когда я ещё жила в своём родном царстве, как раз в нынешнем году, в пятой луне, мой батюшка-государь и матушка-государыня позвали меня и сказали: «Этой ночью мы оба увидели сон, будто является государь Неба и говорит: „Суро, первый правитель царства Карак, послан Небом и возведён на престол. Силой своего духа и совершенной мудростью он превосходит других людей, но Суро впервые основал царство и потому до сих пор не имеет пары. Вам следует отправить туда принцессу — супругу для государя“. Кончив говорить, он вознёсся в небо, а речи государя Неба и после пробуждения звучат у нас в ушах. „Ты теперь должна проститься с родителями и отправиться в те края!“ И вот я поплыла морями вдаль, сначала в южное море, а потом сменила путь и отправилась в далёкое море на востоке. Теперь красавица, как говорится, с головкой цикады[46] пожелала удостоиться расположения государя, и лик дракона — совсем рядом!»
— Я от рождения был одарён совершенной мудростью и с самого начала знал, что принцесса прибудет из далёких стран, — сказал в ответ государь. — Подданные сановники предлагали мне выбрать государыню, но я не согласился. И вот прибыли вы, истинно добродетельная. Для меня это великое счастье!
Они соединились в любви, дважды миновали прекрасные ночи и один светлый день.
Пришло время снаряжать корабль принцессы в обратный путь. Каждого из пятнадцати мореходов государь повелел одарить десятью мешками отборного белого риса и тридцатью кусками холста. Так их отправили в родное царство.
В первый день восьмой луны государь с государыней вместе сели в колесницу и направились во дворец, а её свита с жёнами ехали следом. Множество ценностей из Китая, что привезла с собой государыня, погрузили на повозки и доставили во дворец. Государыне во дворце отвели обширные покои, её приближённых с жёнами поселили в отдельных палатах. Другие, прибывшие с ней, стали жить в гостином дворе и заняли там больше двадцати комнат — по числу людей. Каждый день им жаловали обильные кушанья.
Драгоценные вещи государыни были положены на хранение в дворцовых кладовых так, чтобы в любое время она могла их взять.
Государь с государыней, управляя царством, блюли семейные устои, а народ любили, как своих детей. Их наставления не были суровыми, но внушали уважение, а правление — не строгим, но соответствовало законам. Они с государыней жили в согласии, как небо с землёй, солнце с луной, как свет и тьма. Государыня служила супругу, как в древности девушка с горы Тушань — основателю династии Ся[47] или как дочери императора Яо[48] — государю Шуню.
Однажды случилось государыне увидеть во сне медведя. Сон оказался вещим: она родила наследника престола — князя Кодына.
На шестом году правления императора Лин-ди[49] под девизом Чжун-пин, в год киса, в первый день третьей луны, государыня скончалась, ей было сто пятьдесят семь лет. Народ горевал так, словно обрушилась земля. Её погребли на холме к северо-востоку от Черепашьей горы. В память о её благих деяниях селение Тодучхон назвали Чупхочхон — «Селение у царской бухты»; вершину той горы, где она свои шёлковые шаровары принесла в дар божеству, стали именовать Нынхён — «Шелковая гора», а берег моря, где пристал корабль с красным флагом, — Кичхульбён, «Берег, где появился флаг».
А государь, тоскуя без государыни, только и делал, что пел песню одинокого вдовца, проливающего слёзы на подушку, и от этого ему становилось ещё более одиноко. Миновало дважды по пять лет, и вот на четвёртом году правления императора Сянь-ди[50] под девизом Цзянь-ань, в год кимё, в двадцать третий день третьей луны государь скончался, ему было сто пятьдесят восемь лет. Народ горевал ещё больше, чем в день кончины государыни, горевал так, словно рухнуло небо. На ровной земле, к северо-востоку от дворца возвели усыпальницу высотой в рост человека и в триста шагов по окружности. Там его и погребли. Место назвали Усыпальницей государя Сурын.
