Полномочное представительство ОГПУ по ДВК,
г. Хабаровск.
Служебное письмо.
Поскольку центральный комитет ТКП, блокируясь с рядом активных антисоветских эмигрантских группировок, пытается создать в СССР ячейки своей организации, посылая для этих целей к нам эмиссаров, мы придаем этому самое серьезное значение...
Дальневосточная (харбинская) организация ТКП, по имеющимся у нас данным, расценивается центральным комитетом ТКП как одна из наиболее жизненных и активных зарубежных организаций ТКП, которая якобы уже установила связи со своими единомышленниками в Сибири и на ДВК...
Ввиду изложенного мы считаем совершенно необходимым создать на ДВК ситуацию, которая могла бы связать нас с харбинской организацией ТКП и ее центральным комитетом и тем самым захватить все связи ТКП в СССР в свои руки.
Дерибас
Июль 1928 года.
Дерибас подписал письмо, надел пенсне, которое снимал, когда читал служебные бумаги, газеты, книги. Поднялся и вышел из кабинета. Он был в форме. В петлицах — четыре «ромба».
— Отправьте по назначению, — приказал дежурному. — Я пошел домой.
Было раннее утро. Солнце освещало кремлевские башни. На Мясницкой толпились возле своих пролеток извозчики. Хозяева лавчонок мыли пропылившиеся витрины.
Дом, где теперь жил Терентий Дмитриевич Дерибас, находился совсем рядом со зданием ОГПУ. Спустя несколько минут он уже стоял у входа в свое парадное на улице Мархлевского.
Приятная прохлада летнего утра пробудила желание побыть на воздухе подольше, прошелся по улице, с теплым чувством посмотрел на пробуждающуюся Москву. Желание спать, одолевавшее совсем недавно, прошло. Мозг заработал активнее, и Дерибас снова погрузился в анализ той обширной информации, которая поступала к нему со всех концов России.
Дальний Восток... Классовая борьба там приняла особенно острые формы, этому есть свои причины: засоренность учреждений бывшими колчаковцами и другими белогвардейцами, высокий удельный вес частного сектора в промышленности, кулачества — в деревне... Беспрерывные провокации китайской и японской военщины...
Совсем недавно, в апреле 1927 года, в Пекине вооруженные китайские солдаты и полиция напали на помещения, в которых проживали сотрудники советского полпредства. Вместе с русскими белогвардейцами они грабили, арестовывали, подвергали арестованных оскорблениям, избивали. И все это — с одобрения дипломатических представительств главных империалистических держав.
Тогда «Правда» писала, что все это понадобилось для того, чтобы развязать руки самым темным, самым погромным элементам международного империализма в борьбе против революционного Китая, чтобы создать небывалые дипломатические осложнения, спровоцировать СССР на войну и тем самым дать возможность еще активнее вмешаться в китайские дела империалистической жандармерии.
Вот программа действий японского империализма:
«Для того чтобы завоевать подлинные права в Маньчжурии и Монголии, мы должны использовать эту область как базу и проникнуть в остальной Китай под предлогом развития нашей торговли. Мы захватим в свои руки ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, Архипелага, Малой Азии, Центральной Азии и даже Европы».
Усилились заброски шпионов и диверсантов. Казачьи атаманы Семенов, Гамов, Калмыков полны сил и сколачивают на китайской территории крупные банды, которые совершают налеты, готовясь к массированному вторжению на нашу землю. Активизируют подрывную работу осевшие в Харбине белоэмигрантские организации «Русский фашистский союз», «Братство русской правды», «Национально-трудовой союз нового поколения» и вот теперь — «Трудовая крестьянская партия»!
Вот где назревают серьезные события!
— Все предъявляют к нам требования. Америка требует, чтобы мы отказались от поддержки национально-освободительных движений в других странах. Китайские милитаристы устроили провокацию на КВЖД, которая принадлежит нам на законных основаниях. Японцы намекают, что установили бы с нами дружеские отношения, если бы мы согласились поделить с ними Маньчжурию. Япония хотела бы втянуть нас в конфликт с Китаем. Нам заявляют, чтобы мы смягчили монополию внешней торговли... Все от нас чего-то хотят! По какому праву?
Сталин остановился, замолчал, раскурил погасшую было трубку, с которой расхаживал вдоль своего кабинета. Он выглядел усталым.
— Они не понимают, что наше государство уже достаточно окрепло. Прошло то время, когда можно было навязывать какие-то условия, и никогда не вернется. Мы можем обойтись без них. И обойдемся...
Сталин потрогал свое кресло, хотел, видимо, сесть. Постоял, передумал. Подошел вплотную к Дерибасу:
— Вы уже познакомились с обстановкой?
— По документам, товарищ Сталин.
Сталин взял трубку в левую руку, а правую протянул для рукопожатия:
— Желаю успеха в работе. Окажите помощь Блюхеру в наведении порядка на КВЖД. Постоянно информируйте нас. До свидания.
Так состоялось назначение Дерибаса на должность Полномочного представителя ОГПУ по Дальневосточному краю. Вслед за тем он был введен в состав коллегии ОГПУ. Через неделю Дерибас прибыл в Хабаровск и приступил к работе.
Утром Дерибас надел военную форму. Теперь он каждый день ходил на работу в форме: нужно было поднять дисциплину среди личного состава пограничных и внутренних войск.
Здание ОГПУ находилось на Волочаевской улице — четырехэтажный дом из красного кирпича. Кабинет размещался в дальнем конце, на третьем этаже. Обстановка скромная: письменный стол, два кресла, несколько стульев.
Вошел адъютант, доложил:
— Терентий Дмитриевич, к вам просится Невьянцев по срочному делу.
— Пусть зайдет.
Появился уже немолодой человек, одетый в гимнастерку и бриджи. «Умное, волевое лицо» — отметил про себя Терентий Дмитриевич.
— Разрешите доложить? — Невьянцев обращался по форме.
— Докладывайте.
Невьянцев сел в кресло.
— Куксенко продолжает свирепствовать. В селе Романовка убили двух активистов, подожгли амбары. Опасная банда, нужно что-то придумать.
— Попытайтесь послать к Куксенко несколько наших товарищей, якобы желающих установить с ним связь. Потом нужно затеять переговоры с целью объединения... Поняли? Это стержень операции. Разработайте детали и завтра доложите мне.
— Все ясно. Слушаюсь.
В ноябре 1929 года Красная Армия разгромила части китайских милитаристов в Маньчжурии. Китайское правительство пошло на переговоры с СССР, и 22 декабря был подписан Хабаровский протокол о восстановлении прежнего положения на КВЖД.
