Ток задрожал, и движение вызвало новый приступ кашля. Были в этом мире тайны, и мало какие из них – приятные.
Он спустился, обогнув яму, и направился к разрушенной башне. Вряд ли обитатель гробницы надолго здесь задержался. Я бы захотел убраться отсюда как можно дальше и так быстро, как только возможно. Невозможно было определить, сколько времени прошло с момента освобождения, но Ток нутром чуял, что оно измерялось в годах, если не десятилетиях. В любом случае он почему-то не чувствовал страха, несмотря на мрачный ландшафт и все тайны, скрытые под измученной землёй. Если и была здесь некая опасность, она давно миновала.
В сорока шагах от башни он чуть было не споткнулся о труп. Тело замаскировал тонкий слой пыли, и когда Ток оступился, эта пыль тучей взвилась в воздух. Выругавшись, малазанец сплюнул мелкое крошево.
Сквозь мутное облако он разглядел, что кости принадлежали человеку. Низкорослому, коренастому. Сухожилия высохли до орехово-коричневого цвета, а меховые шкуры, частично укрывавшие труп, прогнили до дыр. На мёртвой голове держался костяной шлем, сделанный из черепа какого-то рогатого зверя. Один из рогов уже давно обломился. Рядом валялся покрытый пылью двуручный меч. Помянешь Худа к ночи…
Ток Младший хмуро посмотрел на лежавшую на земле фигуру.
– А ты что тут делаешь? – спросил он.
– Жду, – ответил т’лан имасс сухим, как старая кожа, голосом.
Ток порылся в памяти, чтобы извлечь имя неупокоенного воина.
– Онос Т’лэнн, – произнёс он, страшно довольный собой. – Из клана Тарад…
– Теперь меня зовут Тлен. Лишённый клана. Получивший свободу.
Свободу? Свободу делать что́, хотел бы я знать? Валяться тут посреди пустоши?
– А где адъюнкт? И где мы?
– Нигде.
– Это ответ на который из вопросов, Тлен?
– На оба.
Ток заскрипел зубами, пытаясь подавить страстное желание от души пнуть т’лан имасса.
– Ты можешь объяснить понятнее?
– Возможно.
– И?
– Адъюнкт Лорн умерла в Даруджистане два месяца назад. Мы находимся в древнем месте, которое называется Морн, в двух сотнях лиг к югу от этого города. Полдень только что миновал.
– Полдень миновал, говоришь. Вот спасибо за откровение. – Току совсем не нравилось разговаривать с созданием, которое провело на земле сотни тысяч лет, и в итоге он сбивался на сарказм – а это опасный подход. Будь серьёзней, идиот. Кремнёвый меч у него не для красоты. – Вы двое освободили Яггутского Тирана?
– Ненадолго. Усилия Империи по покорению Даруджистана провалились.
Ток нахмурился, скрестил руки на груди.
– Ты сказал, что ждёшь. Чего ты ждёшь?
– Она уходила на время. Скоро вернётся.
– Кто?
– Та, кто поселилась в башне, солдат.
– Ты бы мог хотя бы встать, когда говоришь со мной?
Прежде, чем я поддамся искушению…
Под скрип суставов т’лан имасс поднялся, пыль каскадами посыпалась с его широких плеч. Что-то сверкнуло в глубине глазниц, когда Тлен посмотрел на Тока, а затем нагнулся, чтобы подобрать свой кремнёвый меч.
О, боги, лучше бы я его уговаривал лежать дальше. Иссушенная кожа, натянутые мускулы, тяжёлые кости… а шевелится так, будто живой. Ох, как же Император их любил. Эту армию не нужно было ни кормить, ни транспортировать, она могла попасть куда угодно и сделать почти всё, что угодно. И никаких дезертиров – кроме вот этого.
Но как покарать т’лан имасса за дезертирство?
Долгое время они просто смотрели друг на друга, а затем Ток сказал:
– Мне нужна вода. И еда. И ещё нужно найти стрелы. И тетиву. – Малазанец расстегнул и стащил с головы шлем. Кожаная шапка под ним насквозь промокла от пота. – Можем мы подождать в башне? У меня от этой жары мозг вскипает.
И почему я говорю так, будто ожидаю, что ты мне поможешь, Тлен?
– В тысяче шагов на юго-запад лежит берег моря, – ответил Тлен. – Там можно найти пропитание и взморник, который пойдёт на тетиву, пока не сыщется подходящая жила. Пресной воды я, увы, не чую. Возможно, обитательница башни проявит щедрость, хотя это менее вероятно, если она, вернувшись, застанет тебя внутри. Стрелы можно сделать. Поблизости есть солончаковое болото, там найдём костяной тростник. Поставим силки на прибрежных птиц, получим оперение. Наконечники… – Тлен обернулся, чтобы оглядеть обсидиановую равнину. – Недостатка в заготовках я не предвижу.
Хорошо, значит, ты решил мне помочь. Хвала Худу.
– Что ж, надеюсь, ты не забыл, как колоть камни и плести взморник, т’лан имасс, не говоря уж о том, чтобы сделать из костяного тростника – кстати, что это? – подходящие древки, потому что я себе вообще не представляю, как это сделать. Когда мне нужны стрелы, я их обычно прошу у интенданта, а когда приходит груз – там железные наконечники и стрелы прямые, как водопроводная труба.
– Я не утратил навыков, солдат…
– Поскольку адъюнкт так и не удосужилась нас представить по всей форме… Меня зовут Ток Младший, и я не солдат, а разведчик…
– Ты служил Когтям.
– Но они меня ничему не учили – ни искусству убийц, ни магии. Кроме того, я, в некотором смысле, отрёкся от этой роли. Теперь я хочу только вернуться в Войско Однорукого.
– Долгий путь.
– Я уже понял. Значит, чем раньше начну, тем лучше. Скажи, как далеко простираются эти пустоши?
– Семь лиг. Дальше начинается равнина Ламатат. Когда доберёшься до неё, двигайся на северо-северо-восток…
– Куда я так попаду? В Даруджистан? Дуджек осадил город?
– Нет. – Т’лан имасс вдруг обернулся. – Она идёт.
Ток проследил за взглядом Тлена. На юге виднелись три фигуры, которые приближались к внешнему кольцу курганов. Из них лишь центральная шла на двух ногах. Стройная, в лёгкой белой телабе, какие носят высокородные женщины Семи Городов. Чёрные волосы – прямые и длинные. Рядом шли две собаки, та, что слева, была размером с холмового пони, косматая, похожая на волчицу, другая – та, что справа, – была короткошёрстная, мышастая, крепкая и мускулистая.
Поскольку Тлен и Ток стояли на виду, не увидеть их было невозможно, но троица не выказала и тени удивления, шли, как и шли. Когда они оказались в дюжине шагов, волкоподобная собака выбежала вперёд, подскочила к т’лан имассу и завиляла хвостом.
Глядя на эту сцену, Ток поскрёб подбородок.
– Старая подруга, да, Тлен? Или она у тебя просит косточку поиграть?
Немёртвый воин молча посмотрел на него.
– Шутка, – сказал Ток и пожал плечами. – Не очень удачная. Не думал, что т’лан имассы способны обижаться.
Точнее, надеюсь, что неспособны. Ох, боги, чем бы себе рот заткнуть…
– Я размышлял, – неторопливо проговорил Тлен. – Этот зверь – ай, и потому предпочитает плоть. Чем свежее, тем лучше.
Ток крякнул.
– Ясно.
– Шутка, – добавил Тлен после паузы.
– Ага.
Вот это да! Может, ещё не всё так плохо. Чудеса не кончаются.
Т’лан имасс протянул руку и дотронулся кончиками костистых пальцев до широкой головы айя. Зверь замер.
– Старая подруга? Да, мы принимали айев в свои племена. Либо так, либо дать им умереть с голоду. Это мы, видишь ли, виновны в том, что им стало нечего есть.
– Виновны? Перебили всю их добычу на охоте? Я-то думал, что имассы были с природой единое целое. Все эти духи, обряды умиротворения…
– Ток Младший, – перебил его Тлен, – ты сам насмехаешься надо мной или одно лишь твоё невежество? Даже лишайник в тундре не живёт в мире. Всё – борьба, война за доминирование. И проигравшие исчезают.
– И мы ничем не лучше, это ты хочешь сказать…
– Мы лучше, солдат. У нас есть привилегия выбора. Дар предвидения. Хотя часто мы слишком поздно признаём эту ответственность…
Т’лан имасс склонил голову, разглядывая айя и, казалось, собственную костистую руку на голове зверя.
– Баальджагг ждёт твоего приказа, дорогой воитель, – сказала певучим голосом женщина. – Как мило. Гарат, иди к сестре, поздоровайся с нашим неупокоенным гостем. – Она перехватила взгляд Тока и улыбнулась. – Гарат может решить, что твоего спутника стоит получше закопать – правда это было бы весело?
– В некотором смысле, – согласился Ток. – Ты говоришь по-даруджийски, но одета в телабу из Семи Городов…
Её брови взлетели вверх.
– Правда? Ох, какое недоразумение! Но заметь, господин, ты сам говоришь по-даруджийски, хоть и родом из империи этой закомплексованной женщины… как там её зовут?
– Императрица Ласиин. Малазанская империя.
И как ты могла это понять? Я ведь не в армейской форме…
Незнакомка улыбнулась.
– Верно.
– Я – Ток Младший, а т’лан имасса зовут Тлен.
– Очень подходит. Ах, тут очень жарко, тебе не кажется? Давайте укроемся в яггутской башне. Гарат, хватит обнюхивать т’лан имасса, разбуди слуг.
Ток смотрел, как дюжий пёс трусит к башне. Малазанец только теперь заметил, что вход открывался через балкон, вероятно, второго этажа – ещё одно подтверждение глубины слоя вулканического стекла.
