— Вон из моего дома! — заорал он.
— Если мы уйдем, то только вместе! — заявила Эльза.
Он подумал о бизнесе, который придется делить, и отступил. Но на следующий день Мамонов пришел домой с ротвейлером.
— Что за гадость! — закричала Эльза, увидев огромную пасть, из которой на дорогой паркет капала слюна.
— Его зовут Дружок, и он будет здесь жить.
— Что за дурацкое имя для собаки! Впрочем, чего ожидать от мужчины, которого зовут Силой? Ясно, что он ненормальный!
— На себя посмотри, идиотка!
— Меня зовут Эльзой! А моя собака Бэла-Элеонора-Ноябрина четвертая!
— А он Август-Сентябрь-Октябрь пятый!
— Моя собака породистая! У меня есть документ с печатями!
— Эка невидаль! У меня тоже!
— Покажи!
— На!
Сила Игнатьевич сунул ей под нос кукиш. Жена была выше на голову, и большой палец уперся аккурат в ее точеный подбородок.
— Фу! — Эльза поморщилась. Обе собаки залаяли. — Белку мне посоветовала завести мой психотерапевт. Для нервов.
— Как?! — взревел Сила Игнатьевич. — Теперь еще и психотерапевт! Мало мне было одной дуры, так у меня теперь целых три! Ты, твой астролог и твой психотерапевт! Вы меня разорите или сведете с ума! А скорее и то и другое!
Представив себя нищим и сумасшедшим, Сила Игнатьевич затосковал. К тому же он забыл посчитать Как-ее-там.
— Но мой психотерапевт сказала, что у меня нервы!
— Дура, откуда у тебя нервы? У тебя даже мозгов нет!
— Какой ты злой! Злой!
— Да ты кого угодно доведешь!
— Я его не хочу! Не хочу! Он слишком большой!
Несмотря на отчаянные крики жены, Мамонов твердо сказал:
— Пока это, — он ткнул пальцем в Как-ее-там, -будет жить с нами, Дружок тоже останется здесь.
— Ну и пожалуйста! — сказала Эльза и повернулась к нему спиной.
Так они стали жить вчетвером. К их удивлению, собаки поладили. В отличие от хозяев. В семь часов утра Эльза, которая росла отнюдь не неженкой, вставала и отправлялась выгуливать Белку. Сила Игнатьевич, который с малолетства работал от зари до зари и не привык валяться в постели, тоже вскакивал и выводил во двор Дружка. Разумеется, он мог поручить это шоферу, равно как и она домработнице. Но это было дело принципа. Никто не хотел услышать:
— Собака тебе не нужна! Ты ее даже не выгуливаешь, не заботишься о ней! Все это мне назло! А вот я свою люблю! Значит, у меня есть чувства!
Так они и выходили во двор. Впереди шла высокая Эльза, принципиально на каблуках, торжественно ведя на поводке крохотную Как-ее-там. Следом маленький Сила Игнатьевич тащил огромного ротвейлера. Дело принципа! Супруги расходились в разные стороны, но все время друг на друга косились. Жильцы сначала посмеивались, а потом привыкли.
Прошло четыре года. За это время Как-ее-там заметно усохла, зато Дружок, напротив, разжирел. У него был такой удобный, широкий лоснящийся круп (именно круп!), что иной раз, не дойдя до постели, пьяный Сила Игнатьевич на нем засыпал. Собака была так ленива, что всю ночь лежала не шевелясь. Порою Сила Игнатьевич открывал глаза, видел, как ротвейлер поворачивает голову и высовывает язык, говорил: «А, Вава, это ты…» — и вновь крепко засыпал.
— Твоя собака такая худая, что скоро сдохнет, -злорадно говорил он жене.
— Это твоя умрет от ожирения.
— Я подозреваю, что ты нарочно закармливаешь Дружка.
— Я?! — Эльза бледнела, и Сила Игнатьевич догадывался, что попал.
Однажды он был свидетелем следующей сцены. Эльза на веранде кормила собак. Летом они жили на даче. Жена его не заметила, зато он все видел и слышал. Сначала Эльза насыпала корм Как-ее-там и заворковала:
— Белочка, девочка, иди к мамочке, мамочка тебя покормит.
Потом сыпанула полведра ротвейлеру.
— На, жри! Чтоб ты лопнул! Не топочи лапищами! Фу, какой урод! Вылитый хозяин! И слюна из пасти капает! Хорошо хоть не пьешь! А то у меня в доме было бы две свиньи!
«Вот как она обо мне думает, — вновь затосковал Сила Игнатьевич. — Что же мне делать?» Выхода он пока не видел. Что же касается детей…
У Эльзы, как уже говорилось, был панический страх перед беременностью и родами. А Сила Игнатьевич боялся, что родится даун. Он ясно представлял себе, как две блондинки, жена и дочь, обе точь-в-точь Тлюстенхабль, провожают его утром на работу со словами:
— Папочка, Тату! Астролог сказала, что сегодня благоприятный день, чтобы разнашивать новые ботинки! Если ты этого не сделаешь, завтра мы отнесем их на помойку!
И холодный пот струился по его спине. Тайком он даже съездил в Центр планирования семьи и проконсультировался с генетиками. Какова вероятность? Те развели руками.
— Генетика — наука тонкая. Хотите, мы проведем полное обследование — вас и вашей жены?
Сила Игнатьевич понял, что из него хотят выкачать деньги. А стопроцентной гарантии никто не даст. Фифти-фифти, как говорится. Если бы речь шла о здоровье будущего ребенка, дело другое. Медицина может многое. А как просчитать качество мозгов? Невозможно! Генетика и впрямь наука тонкая. Так на кой черт платить им сумасшедшие деньги? Он развернулся и ушел. С тех пор Мамонов грезил о смерти жены. Если иного выхода нет, то…
Все это он и рассказал бы сотруднику уголовного розыска. Но сдержался. Труп есть, он, Сила Игнатьевич Мамонов, в этом уверен. Пусть ищут. Ему же надо успокоиться и как следует выспаться.
И Сила Игнатьевич поехал домой. Ехал он не спеша, правил не нарушал, и его ни разу не остановили. До дома он добрался в три часа ночи. И только выйдя из машины, почувствовал, что смертельно устал. Он поднялся на пятый этаж и отпер дверь своей квартиры. Вошел в холл, включил свет и…
Увидел женские сапоги. Те самые. Да, да! Каблуками этих сапог она выбивала дробь по полу лифта, пока не затихла!
— Вот он где, труп! — возликовал Сила Игнатьевич. — Нашелся!
После чего пустился вприсядку. Он его нашел! Нашел! Оп-па! Убийца притащил «подарочек» на дом! Как это кстати! Оп-па!
— Опять нализался! — раздался вдруг знакомый голос.
Сила Игнатьевич оторопел. В дверях гостиной, опираясь о косяк, стоял «труп». К его ногам жалась белая болонка, или Как ее там… Из левой двери вышел Дружок и замер в раздумье, глядя на хозяина: похоже, опять придется работать матрасом.
— Причем как свинья! — с чувством добавила Эльза.
Сила Игнатьевич от неожиданности так и сел на пол. И залепетал:
— Вава, это ты?
— Сколько можно пить? Глянь на часы! Три ночи!
— Но… где же ты была все это время?
— Где я была?! Дома! В отличие от тебя!
— Но… я тебе звонил.
— Когда?
— В… в час ночи. Ты не брала трубку, и я подумал…
— Тупица! Я ж спала!
Сила Игнатьевич знал, что его жена спит сном младенца. Никаких лекарств отродясь не принимала, вредных привычек не имеет, бывшая спортсменка, нервы — канаты. Неудивительно, что она не слышала, как звонит мобильный телефон в одной из многочисленных комнат их огромной квартиры. И что она не обеспокоилась отсутствием мужа, тоже неудивительно. Он же сам ее сегодня послал! То есть уже вчера. Она и не ждала его рано. И трезвого. Выходит, пока он носился по этажам торгового центра в поисках ее трупа, Эльза мирно спала в своей постели! Он застонал:
— О-о-о…
Как можно так жестоко обмануться! Выходит, это и в самом деле были галлюцинации! Он принял желаемое за действительное.
У Эльзы тоже было чутье. Видя его беспомощность, она воспользовалась моментом, и минут пять Сила Игнатьевич слушал, какой он отъявленный негодяй. Похоже, у жены сегодня было вдохновение. Она ругалась с такой сладкой улыбкой на устах, словно ела кремовый торт. Видно было, какое ей это доставляет удовольствие. Он же не мог сказать ни слова в ответ. Наконец жена перевела дух, и во время паузы Сила Игнатьевич залепетал:
— Вава, я, должно быть, вышел из равновесия, когда ты пришла ко мне в рабочий кабинет. Раньше ты себе этого…
— Вот именно! Я как дура хожу каждый день к психотерапевту, плачу ей бешеные бабки, между прочим! Она мне говорит… Сейчас… — Эльза засунула руку в лифчик.
Надо сказать, она всегда встречала мужа при полном параде, непременно в кружевном белье, облившись духами так сильно, что его начинало тошнить. Он догадывался, откуда ветер дует, и думал: собрать бы в мешок всех астрологов вкупе с психотерапевтами и утопить как котят. Со всеми их глупыми советами. Эльза меж тем вытащила из лифчика скомканный лист бумаги, развернула и наморщила лобик.
— Ага… Где ж это? Вот. Пункт третий: «Вы должны жить интересами своего супруга. Почаще бывайте у него на работе…» И я, как дура последняя, мчусь к нему на работу, чтобы жить его интересами! А он мне говорит: иди ты на… Есть у тебя совесть?
— Вава…
Она всхлипнула:
— О, как я была бы счастлива, если бы мой муж не пил! Трезвый ты меня ни разу и пальцем не тронул! И не кричишь на меня! Трезвый ты добрый! А пьяный злой! Злой! Тату, тебе надо лечиться!
