Когда идея социального равенства и братства (вполне библейские и даже христианские понятия) переросла в рождение новой советской «элиты», для которой обладание деньгами и властью стало чем-то само собой разумеющимся, когда личное обогащение стало вопреки всеобщему благу, нужен был только повод, чтобы начать наводить порядок. И он был найден. Точнее сказать, сам пришёл в руки с убийством Кирова.
Оставалось подретушировать детали. Выстрел оскорблённого мужа Мильды Драуле стал пороховым зарядом развернувшейся компании репрессий против троцкистов, зиновьевцев и прочих деятелей, чьи взгляды расходились с идеей социального равенства.
Часть вторая.
Трагическая
2.3
Повторю, пусть для читателя не будет странностью то, что я начинаю историю своей страны не из седого далёка, а временем, почти родственным моему поколению.
Во-первых, для того чтобы понять суть русской истории, её взаимоотношения с историями других стран и проникнуть в сердцевину русской богоизбранности, достаточно одного примера. Во-вторых, повторяемость примера даже для не интересующегося российской историей человека становится заделом понимания того, о чём будет сказано в этой книге.
На самом деле в мире цикличность свойственна всему, любому событию, различны только масштабы и условия, при которых происходит то или иное явление. Приключается всегда одно и то же. Наука открывает тайны мироздания, что, безусловно, влияет на внутренний мир человека и привносит элементы новизны в духовное пространство.
Меняется ли при этом человек? Очень спорный вопрос. Мир? Да, он видоизменился, но есть и всегда останется тем, чем и был. Всё происходит по одной известной формуле священнописца: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чём говорят: смотри, вот это новое; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после» (Еккл. 1:9—11).
Разумеется, Россия в этом плане ничем не отличается от других стран. И как ни печально это осознавать, повторяемость событий на Руси не то чтобы исключает оптимистичные воззрения на нашу действительность, но просто глядя в отечественную историю, нетрудно убедиться в том, что они, мягко говоря, малоэффективны. Позитивная перспектива почти всегда нивелируется надеждой на пресловутый авось, ибо наверняка известно, что «авось да небось до добра не доведут».
С другой стороны, в моей печали нет ни позы, ни самобичевания, ни самоедства. Это восприятие автора, не более того. Для некоторых прозорливцев, наоборот, история России – неиссякаемый источник комплиментарных настроений. Что ж, быть может, они и правы. Что и горевать, если всё предопределено и совершается по одному и тому же мегасценарию. Не буду говорить о том, кто его написал, об этом нетрудно догадаться и без объяснений.
Понятное дело, что разные народы не могут исполнять для Творца одну и ту же роль. Любая миссия ограничена рамками амплуа, несмотря на широту наших раздолий. Фигура и роль Сталина помогают понять, что происходит в России, когда на смену неблагонадёжному божку Авосю приходят разумные основания и Порядок.
А сбывается, как может догадаться читатель, обычный для русских просторов и, главное, отрепетированный до мелочей и наших реалий сценарий – репрессивный. В повторяемости этого эксперимента, надеюсь, никого убеждать не надо. Опричников Ивана Грозного сменили стрелецкие казни, знаменитое «Слово и дело» вылилось при Петре I в использование принудительного труда и политические репрессии против старообрядцев и так далее по списку.
Времена долготерпения и следования европейским (а теперь ещё и заокеанским) предписаниям, терпимость к экстремизму разного рода всегда заканчивается одинаково, будь то заигрывания с народовольцами или заведомо проигрышная демократическая лотерея с теми или иными сепаратистами. Политическое сюсюканье, как правило, имеет своим следствием кровавые разборки.
Присовокупим сюда разруху после Гражданской войны, подчинение сопредельных территорий идее всеобщего равенства далеко не политическими средствами, индустриализацию и коллективизацию.
Всё должно было работать на пользу идее социального равенства и работало. Единственное, что было с известными оговорками недоучтено строителями коммунизма во главе с Верховным учителем – человеческий фактор. Наверное, больше в силу того, что семинарию Иосиф так и не закончил.
Чтобы не ходить далеко за примерами, взглянем в самих себя. В конце концов, история страны – это всегда история идей, стало быть и людей. При любом общественном строе есть так называемая «элита», начальники и подчинённые, армия, иные силовые ведомства ну и, конечно же, народ, ради которого и которым было принесено невероятное количество жертв для достижения почти несбыточной цели.
Однако чиновники советского образца в психологическом плане ничем не отличались от своих предшественников. Номенклатурный аппарат оказался той же «Табелью о рангах» императорского режима. И каждый «кормился» от своей должности. Даже при идеологической обработке населения самым «должным» образом воровство происходило на всех уровнях социальной лестницы.
Политическая ситуация, мягко говоря, была нестабильной. Война в Испании, бряцание Германии оружием и т. д. Иначе говоря, враг у ворот, а в стране бардак, даже так: Бардак. Что-то надо было делать или так просто сложились обстоятельства?
Поразительно, но в России обстоятельства складываются именно таким образом всегда. Не замечать этого может только слепец. Поэтому не будем делать из Иосифа Джугашвили монстра, питающегося кровью репрессированных жертв, и посмотрим на время его правления с точки зрения социального равенства, а не морали. А то у нас ведь как, кто навёл порядок на Руси, тот и злодей.
Известно, 1937 год считается пиком репрессий. Был ли он подготовлен расстрелами заложников в годы Гражданской войны, уничтожением духовенства, раскулачиванием, уничтожением казачества – спорно. Такие трагедии повторялись в истории человечества не однажды, когда раскрашенные позолотой обещаний, но пустые по сути, идеалы ставились выше основной ценности – человеческой жизни.
Тем не менее были уничтожены и сосланы в лагеря, расстреляны, замучены сотни тысяч, миллионы человек. Историк Виктор Земсков в статье «ГУЛАГ (историко-социологический аспект)» приводит такие данные: «В действительности число осуждённых по политическим мотивам (за «контрреволюционные преступления») в СССР за период с 1921 г. по 1953 г., то есть за 33 года, составило около 3,8 млн человек. <…> В феврале 1954 года на имя Хрущёва была подготовлена справка, подписанная Генеральным прокурором СССР Р. Руденко, министром внутренних дел С. Кругловым и министром юстиции К. Горшениным. В ней называлось число осуждённых за контрреволюционные преступления за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Всего за этот период было осуждено Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3.777.380 человек, в том числе к высшей мере наказания – 642.980, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок до 25 лет и ниже – 2.369.220, в ссылку и высылку – 765.180 человек».
Есть и другие данные. С 1925 по 2000 гг. суммарный коэффициент рождаемости в России снизился на 5,59 ребёнка в расчёте на одну женщину (с 6,8 до 1,21). Из них 3,97 ребёнка, или 71% общего снижения, приходятся на 1925—1955 гг., но несмотря на этот спад и потери в результате войны, население РСФСР за 1925—1955 гг. выросло на 25 млн человек. Резкий спад коэффициента рождаемости произошёл на рубеже 1980-х и 1990-х; в это же время смертность в России превысила рождаемость.
Во время Первой мировой и Гражданской войн рождаемость резко сократилась, но к середине 1920-х годов жизнь населения, тогда по преимуществу крестьянского, России, Украины, других районов СССР нормализовалась и восстановилась довоенная высокая рождаемость.
Российский демограф Сергей Захаров отмечает, что отрицательный рост населения прогнозировался демографами задолго до 1992 года и такая ситуация наблюдается в любой развитой стране.
Доктор физико-математических наук и российский политик Степан Сулакшин, опираясь на анализ демографического кризиса в России, выделяет следующие основные причины: эрозия традиционных смыслов российской жизни, идейно-духовное опустошение, отсутствие сплачивающей нацию идеи, подмена присущих российской цивилизации ценностных кодов. Происхождение кризиса он видит также «в искажении сущности российской государственности, успешной только тогда, когда в ней воплощаются многовековые традиции… специфическая природа уникального, интегрирующего разные народы типа государства». Ещё одной причиной кризиса он называет «отход государства в 90-е годы от активного управления специфическими демографическими процессами и от стимулирования социального и экономического развития, от управления развитием страны во всех смыслах и миссиях, неотъемлемых от классического государства». Вместе с тем он отмечает, что материальная сфера не является определяющей причиной российского демографического кризиса.
