Третья навигация, или Трудно быть русским
Александр Исрафилович Фарзалиев
Автор выражает слова самой глубокой признательности Александру Борисовичу Краснокутскому за моральную, духовную и финансовую поддержку, без которой появление сего труда на белый свет имело бы весьма призрачную перспективу.
Корректор Юрий Кудряшов
Дизайнер обложки Светлана Ващенок
© Александр Исрафилович Фарзалиев, 2017
© Светлана Ващенок, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4485-8132-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мальчику было лет шесть или семь. В один из погожих августовских дней мама подарила ему игрушку. Это была шарманка.
Неподдельный интерес мальчишки состоял в том, чтобы понять, каким образом из этой неказистой на вид короткой цилиндрической коробочки с ручкой появлялось нечто похожее на музыку.
Так как сделать это в его возрасте было невозможно, а ответы взрослых не устраивали, он решил сам разобраться во внутреннем мире шарманки. Его действия были просты, как действия вандала в состоянии духа, заставляющем разрушать красивые вещи и произведения искусства.
В итоге в его руках оказались отдельно погнутая ручка, вращавшая металлический валик с шипами-кулачками, две боковые крышки – одна с отверстиями, другая сплошная – и треснувшая картонная обечайка с металлическими выступами различной длины и ширины на внутренней стороне.
Попытки воспроизвести звук оказались тщетными, равно как и потуги собрать части в единое целое. Мальчика это ошеломило. Он всего лишь хотел узнать истину об этой игрушке. Итогом познания оказались слёзы – взаправдашние с горошину.
Мальчику даже не очень жалко было игрушку. Он просто думал, что увидит внутри шарманки что-то родственное тому, что она извлекала из себя на белый свет, будучи собранной воедино. Истина оказалась не по-детски ошарашивающей. В ней не было ничего прекрасного. Она заставила его плакать.
С тех пор прошло чуть больше двадцати лет. Мальчик вырос, открыв, а иногда и сломав ещё несколько десятков шкатулок, коробочек, шарманок и прочих обёрток и коконов, в которые всегда одеты люди, идеи, события и отношения.
К двадцати восьми годам его ещё не оставила надежда встретить нечто такое, что по внутреннему своему содержанию превосходило бы внешнюю оболочку.
Случайно встретив на улице армейского приятеля, молодой человек зашёл к нему выпить и вспомнить солдатское житьё-бытьё. Там и увидел на книжной полке Библию. Тогда ему подумалось: какая большая шарманка, да и играет не одну музыку для всех, но свою мелодию для каждого владельца…
Менее чем через год у него была Библия, изданная в Брюсселе, которую он приобрёл на Литейном проспекте в уже не существующем теперь магазине.
С этого всё и началось.
Вместо предисловия
Разумеется, Аллегория и История сходятся воедино, встречаясь где-то в Истине. Так что единственной полностью последовательной аллегорией является реальная жизнь; и единственной вполне понятной историей является аллегория. И как обнаруживается, даже на материале несовершенной человеческой «литературы», чем лучше и последовательнее аллегория, тем проще её прочесть как «просто историю»; а чем лучше и плотнее соткана история, тем скорее усмотрят в ней аллегорию те, кто к тому склонен. Однако обе они начинают с противоположных концов.
Джон Рональд Руэл Толкин
Платон раздвинул границы познания, прибегнув к созданному им же образу – «вторая навигация». Это инициировало постановку и решение новых проблем познания.
Открытая им «вторая навигация» привела к пониманию двух планов бытия: видимого феноменального – с одной стороны, невидимого и умопостигаемого – с другой.
В книге речь пойдёт о «третьей навигации», когда понятое интеллектом о мире невидимом вновь приводит нас в являющуюся реальность, помогая понять её яснее.
Притча, аллегория помогает добраться до невидимых доселе берегов истины, которые, по сути, оказываются пределами той же самой земной тверди, которую человек некогда покинул в надежде узнать нечто новое.
Это новое привело к открытию реальности внутреннего мира, в познании коего человек хоть и продвинулся на некое расстояние, но дальше этого дело не пошло. Ныне тишь и безветрие.
Известно, что в отсутствии ветра судно переходит на управление вёслами, что предполагает работу человеческих мышц.
Что же делать? Плыть дальше во внутреннее пространство, рано или поздно рискуя оторваться от того, что давно и достоверно известно, или повернуть корабль познания к изведанным уже берегам внешнего пространства?
Кто бы мог подумать, что движение из внутреннего пространства во внешний мир создаёт порыв ветра, наполняющий паруса познания ещё одним смыслом. Изнуряющий штиль усталости сменяется дуновением, способным возобновить навигацию постижения.
В конце концов, мореходы уходят в дальнее плавание не для того, чтобы покинуть родную землю навсегда. Смысл любого путешествия состоит в возвращении домой. И только затем следует новая навигация…
Диатриба об аллегории
Не относись к притче пренебрежительно.
Подобно тому, как при свете грошовой свечки отыскивается обронённый золотой или жемчужина, так с помощью притчи познаётся истина.
Талмуд
Мы видим всё не таким, каким оно есть, – мы видим всё таким, какие мы есть.
Талмуд
1
Небо никогда не кричит. Оно говорит тихим голосом. Бывает, случается и потоп, громы и молнии, однако сии явления по масштабу несопоставимы с той разновидностью диалога, на котором бытие общается с творением.
И с любым человеком рано или поздно происходит то, что когда-то приключилось с автором этих строк, услышавшим тихий шёпот небес, который изредка слышит каждое человеческое существо. Иное дело, умеем ли мы его понять и правильно интерпретировать, не говоря уже о том, чтобы донести понятое другим людям.
Мне представляется, хороший слух необходим для того, чтобы помочь исцелить самих себя. Я имею в виду перспективу более ясного представления человека о мире и собственном предназначении. Главное, чтобы услышанный нами шёпот не превратился в крик. То, о чём пойдёт речь, есть попытка автора рассказать услышанное и описать увиденное очами разума.
Истина наравне с аллегорией помогает уловить сей самый шёпот и усилить его звучание настолько, что он становится доступен даже для плохо слышащих индивидов. Истина и аллегория преобразуют непонятный и еле слышный шёпот во вполне удобоваримую человеческую речь. То же самое происходит и со зрительными образами и символами, внутренняя и потому невидимая сторона которых становится видимой благодаря истине и аллегории.
Однако читатель спросит, о какой именно истине и какой именно аллегории идёт речь? Впрочем, здесь как раз-таки и нет никакой сложности. Ибо речь пойдёт не о какой-то конкретной истине, но о библейском правиле в изложении самого Спасителя: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32).
Объединив сии слова Христа с другим Его речением: «Истина не пришла в мир обнажённой, но она пришла в символах и образах» (Филипп 67) – неизменно приходишь к выводу, что истина и аллегория, о которых так мудро сказал английский сказочник, своей областью применения имеют (ни много ни мало) библейское пространство.
Поясню подобное положение вещей простым примером с обратной стороной Луны. Мы её никогда не видим потому, что Луна вращается вокруг Земли синхронно с вращением Земли вокруг Солнца. По этой причине человек может наблюдать только за одной стороной Луны, другая всегда остаётся для него тёмной. Для того чтобы обратную сторону Луны всё-таки увидеть, человеку пришлось изобрести космический летательный аппарат и телескопы с такой кратностью, которые не снились Галилею и Ньютону.
Так же дело обстоит и с Библией, в которой истина с аллегорией переплетены настолько тесно, что многим исследователям представлялось (это будет происходить во все времена) практически невозможным перевести полную иносказаний книгу на общепринятый человеческий язык, не говоря уже о том, чтобы удержать переведённое в рамках строгого рацио. Чтобы увидеть её другую – небуквальную – сторону, человеку нет необходимости изобретать что-то новое, надо воспользоваться тем, о чём давно известно. Тогда обратная (внутренняя, стало быть, и истинная) сторона Писания становится видимой и понятной посредством разума и веры человека именно благодаря аллегории.
