– Добрый день! – звучит в моём мозгу посыл со спутника.
– Добрый день, добрый день всем! – мысленно отвечаю я.
Я подхожу к мраморному домику, который отливает на солнце всеми цветами радуги, создавая эффект северного сияния, и, стоя лицом к чёрной двери, которая жутко смотрится на фоне великолепия и блеска всего дома, подношу ладонь к месту, где встроен скрытый замок. Делаю три круговых движения, как будто мажу ладошкой дверь. Замок реагирует на личный закодированный импульс и тепло моей руки, раздаётся щелчок, и дверь открывается. Тут же загорается свет и включается автоматическая лестница-эскалатор, ведущая вниз. Находиться глубоко под Землёй вредно для живых людей. Здесь высокое давление и особая энергетика. Воздух спёртый и тяжёлый. Я спускаюсь под Землю третий раз в жизни. Первый был, когда я познакомилась с установкой БАК в Женеве. Второй раз, когда мы построили свой коллайдер и запустили его в работу. И вот сейчас, в конце своей земной жизни. По мере спуска становятся слышнее звуки ускорителя, и усиливается чувство, что вот-вот всё взорвётся и рухнет. С такой же мощной силой поток энергии вырывается на поверхность, образуя извержение вулкана или, как у нас, искусственно созданный взрыв.
– В момент умирания живого организма этот взрыв даёт новый заряд и новую жизнь, – Патрик любил тему продления жизни в момент умирания. – Мы несколько раз видели, как ведёт себя организм, возвращённый к жизни искусственным путём. Вспомни собаку, нашего Датса, со смертью которого ты не могла смириться, мы использовали его в эксперименте и возродили.
– Я всегда была против возрождения.
– Я знаю, это против природы. Но сама подумай, сколько людей мы могли бы осчастливить, давая новую жизнь погибшим родственникам и любимым.
– Это счастье ограничено во времени и имеет серьёзные последствия. Ты же не знаешь, как это скажется на жизни после смерти. А я уверена, что…
– Свойства природы фундаментальны и повторяются… – передразнил меня Патрик. – Знаю, знаю, можешь не продолжать. Я согласен с тобой полностью. Но иногда что-то меня держит в этом земном теле.
– Держит незнание того, что будет после смерти. Неопределённость. Страх.
– Почему же? Я, например, знаю, и надеюсь, что после смерти моего земного тела душа попадёт в рай. Я не грешил и жил по совести.
– Тогда тебе нечего бояться. Обычно, когда человек уверен в жизни после смерти, он не боится и даже стремится стать шахидом и принять мученическую смерть за правое дело.
– Хорошо, опять ты меня поймала на слове. Да, я не на сто процентов в этом уверен, думаю, как и ты…
– Да и я не уверена, и не знаю точно, что там за пределами земной жизни.
– Если бы мы были уверены или даже если бы были какие-то подтверждённые опыты и доказанные данные, тогда мы не стремились бы к новым знаниям и не было бы ничего из того, что мы тут с тобой создали и теперь реализуем.
– Ох, и зачем мы вспомнили про Датса… Я так переживала, когда он умер. А когда мы чудом его воскресили, помнишь, какой шок я пережила? – я покачала головой.
Я вспоминаю этот разговор и историю с воскрешением, когда мы твёрдо решили всё же не менять суть природы, тем более, что нам сразу удалось найти баланс в энергетическом потоке и настроить ускоритель. Но мы знали, что это возможно, и если бы этим воспользовались злоумышленники, то изменили бы течение времени и жизни. Нам удалось сохранить эти эксперименты в тайне, объективно оправдав их реализацию незнанием нужного объёма и баланса энергии.
В те дни, когда умер Датс, Илаф, одна из наших младших, мы удочерили её в Саудовской Аравии, ходила вся в слезах и горько переживала смерть любимого пса. Под влиянием этих эмоций и состоялся наш первый эксперимент над живым существом. Никто всерьёз не думал, что у нас получится его оживить, но всё же решили попробовать.
– Поверни рычаг! – перекрикивая шум, доносящийся из открытых клапанов коллайдера, и закрывая крышку капсулы, в которую поместили Датса, орал Патрик.
– Ой, Господи! – помолилась я и надавила на рычаг, соединяя капсулу и внутренний ускоритель, где сформированный пучок энергии уже несся по тоннелю наружу, к основной экспериментальной установке, где находился объект.
Поток сжатой энергии ворвался в капсулу, и она заполнилась густым дымом. На мгновение Датс исчез в тумане.
– Мама, папа, а где он? Я его не вижу! – после долгих рыданий Илаф удалось уговорить отца присутствовать на эксперименте с любимой собакой. Она перекрикивала шум установки и тщетно вглядывалась внутрь капсулы.
– Кажется, я вижу его очертания, – я попыталась успокоить дочь, хотя на самом деле не была уверена в этом. Просто теоретически он не мог никуда испариться.
Через минуту новый пучок энергии достиг капсулы, она на мгновение стала прозрачной и снова помутнела. Но и в эти мгновения присутствие Датса не обнаружилось.
– Не может быть! – воскликнул Патрик. – Кажется, мы создали внутри капсулы другую зону. – Мы не видим физический объект. Это невероятно! Отключай установку. Этого достаточно.
– Отключаю, – я уверенным жестом нажала на кнопку выключателя и убедительно резюмировала, – вероятно, что-то произошло с массой тела или пучок энергии сместил пространствовремя.
– Но это впервые и необъяснимо наукой… Хотя я могу предположить и найти доказательства.
– Ой, смотрите, он возвращается! – выдохнула Илаф с облегчением.
В капсуле наметились контуры собаки, и когда установка стала остывать, а её стенки вновь приобретать прозрачность, Датс проявлялся всё отчётливее. Мы стояли и ждали, когда капсула примет начальную температуру и объём энергии. Примерно через пятнадцать минут все сомнения рассеялись, собака была внутри. И тут произошло неожиданное. Датс дёрнул лапой. Потом ещё раз и ещё.
– Он ожил, он ожил! – радостно закричала Илаф. – О, мамочка, папочка! Как я вас люблю! Какие вы молодцы, что вернули мне моего Датса!
– Сначала надо проверить состояние его здоровья, – предусмотрительно сказал Патрик. – вдруг он впал в бешенство от пережитого, или ещё что-нибудь.
– Нет-нет, я знаю, он хороший! – настаивала Илаф.
– Пока мы не возьмём его кровь и не проверим, ты к нему не прикоснёшься, – строго поддержала мужа я и тут же улыбнулась, чтобы смягчить тон, и потрепала Илаф по щеке.
– Ладно, хорошо.
Нажав на кнопки установки, расположенной рядом с капсулой, я запустила программу сканирования крови, сердца, систем в организме Датса. Сработали механизмы и множество устройств, видимых и невидимых, которые стали изучать тело Датса. А он в это время подёргивался и, кажется, спал, блаженно вытянув лапы. И даже улыбался во сне. Мы с Патриком и Илаф, затаив дыхание, смотрели на пса. Через пару минут на мониторе высветился ряд показателей физического состояния организма.
– Давление в норме, пульс в норме. Химические показатели крови сбалансированы, – сообщил робот.
– Отлично, – потёр руки Патрик. – То, что врачи не могут себе позволить с живым человеком, стало возможным в нашем эксперименте по оживлению. Они ж не доверяют роботу самостоятельные действия после диагностики. Обязательно сами смотрят анализы и потом выдают назначения.
– Человеческий фактор. Что ж, возможно, они правы. Если роботы будут принимать решения за человека в области его здоровья… Мало кто доверит свою жизнь роботу.
– Лично я доверил бы.
– И я бы тоже, – вставила Илаф, притихшая на время.
– А ты ещё здесь? – улыбнулся Патрик.
Илаф улыбнулась в ответ, демонстративно выкинув руку раскрытой ладошкой вверх в сторону Датса. Мол, вот причина того, что меня задержало с вами.
– Через две минуты объект проснётся, и установка выключится. Приготовьтесь, – сообщил робот.
– Мы готовы! – радостно крикнула Илаф и подняла руку вверх в салюте.
Выключились лампочки, ослабли механизмы затворов капсулы, и крышка поползла вверх и в сторону от стола, где спал Датс. Он пошевелился, дёрнулся. Дёрнулся ещё раз. Потянулся. Зевнул. И приподнял голову. Прямо как человек. С небольшим усилием перевернулся с боку на живот. Потом поднялся и сел на задние лапы. Спрыгнуть со стола не решился. Видимо, чувствовал себя слабо или неуверенно. Можно было только догадываться. Он смотрел вокруг, как будто изучая пространство.
– У меня чувство, что он до сих пор во сне и не понимает, что с ним и где он, – тихо сказала я.
Датс отреагировал на звук. Поднял уши и стал смотреть на меня.
– Кстати, мы не можем быть уверены в безопасности, – предположил Патрик. – В здоровом псе можно более или менее быть уверенным, а здесь особый случай. Так что не теряйте бдительности и соблюдайте осторожность.
Я подключилась к системе прогнозирования и подгрузила данные обследования. Чего можно ожидать в результате?
– О! И я хотел это сделать. Ты, как всегда, прочитала мои посылы и опередила меня, – улыбнулся Патрик.
