— Самаэль Аграт, Асмус Мортэ забирайте свой молодняк и проваливайте. Переговоры окончены, — безапелляционно заявил Баттори.
— Да брось, Эштон, неужели ты пожертвуешь сделкой ради какой-то человеческой девчонки? — отмахнулся Самаэль, лениво прислонившись к одной из колон.
— Молодежь просто немного развлеклась, не делай из этого трагедию, — поддержал Асмус своего древнего друга.
— Кем бы ни была эта девчонка, это моя собственность. А своей собственностью я привык распоряжаться сам и так, как мне угодно. Вон! — внешне князь казался спокойным, в действительности же внутри него зарождалась настоящая буря, грозящая снести две ненавистные головы. Асмус Мортэ князь Абаддон и Самаэль Аграт барон фон Хабори не вызывали у милорда Баттори ничего, кроме отвращения, но он уже был готов наступить себе на горло ради договора. Хотя сейчас действительно лучше прогнать этих двоих и остыть.
— Ты еще пожалеешь, что сорвал переговоры, — прошипел Асмус и испарился, забирая свой молодняк.
За ним следом убрался Самаэль со своим окружением. Впрочем, оставшиеся немногочисленные гости предпочли также резво покинуть замок. Все, кроме одного. Он терпеливо дождавшись, когда откланяется последний визитер, подошел к Эштону.
— Тяжелая ночка, а Баттори?
— Тебя это тоже касается, Амель, убирайся, — уже не сдерживаясь, выплеснул свое раздражение князь.
Бальво примирительно поднял вверх согнутые руки.
— Не кипятись, де Лоа. Пусть между нашими семьями имеются давние разногласия, но в этой ситуации я на твоей стороне. И, как ты мог заметить, я прибыл на переговоры один. Ну, разве что прихватил с собой свою леди, но она не в счет я полагаю.
— Чего же ты хочешь, де Ассура? Готов заключить сделку?
— И да и нет. Речь шла о четырехстороннем договоре. Иначе получается, что у нас двоих сговор против князя Абаддона и барона Хабори. Но я готов оказать поддержку и попробовать собрать всех снова.
— В таком случае я приглашаю тебя в пятницу вечером, — сдержанно предложил Эштон.
— Я буду к шести, — кивнул Бальво и исчез.
И только теперь князь, наконец, обратил внимание на своих слуг. Вергилий и Хаолл выглядели так, словно по ним прошелся отряд гвардейцев.
— Как она? — спросил лорд Баттори у своего управляющего.
— Она в своей комнате. Бедняжка перепугалась жутко.
Князь, не меняя угрюмого выражения лица, переместился к комнате рабыни и постучал в дверь.
— Клэр, открывай, все в порядке, — поспешил успокоить Вергилий.
Раздался щелчок замка, и дверь слегка приоткрылась. Увидев на пороге князя, удивленная девушка тут же распахнула ее настежь, отступив, давая возможность хозяину войти в комнату.
— Цела? — сухо спросил князь, не переступая порог.
Клэр неуверенно кивнула.
— Укусы есть? — продолжил допрос лорд.
На этот вопрос рабыня точно могла ответить “нет”, а потому довольно энергично помотала головой. Удовлетворившись ответами, Эштон развернулся и не сказав более ни слова, покинул общество слуг. Видя, что Вергилий и Хаолл, переглянувшись между собой, решили последовать за князем, да еще и без каких-либо объяснений, Клэр решительно схватила обоих мужчин за потрепанные рукава ливрей и потянула на себя, скомандовав.
— Стоять! В комнату, быстро!
Не смея отказать, смешно сказать какой-то рабыне, мужчины вошли внутрь и, предчувствуя долгий разговор, по-хозяйски расположились в креслах. Клэр предпочла устроиться на собственной кровати, забравшись на нее с ногами. Молчание затягивалось. Вампиры не хотели заговаривать первыми, а девушка просто не знала с чего начать. Ей хотелось сказать, как она рада, что они оба живы, но вместо этого смущенно протянула:
— Я… я…
— Смелее, Клэр. Я, конечно, могу подождать сотню-другую лет, пока ты сформулируешь свой первый вопрос, но, боюсь, ты помрешь чуточку раньше, — поддержал рабыню Хаолл, не изменяя своим привычкам.
— Князь насколько я понимаю, тоже… того… этого… — неуверенно начала рабыня. — Как у него получилось остановить других вампиров и почему они вообще стали нападать на меня? Не ожидала, что он вмешается… да еще и сюда пришел узнать как я. С чего вдруг такая забота? Ох, знали бы вы, как я испугалась и за себя, и за вас! — уже тараторила она вовсю.
— Знал бы я, что тебя так прорвет, не стал бы подбадривать, — улыбнулся камердинер, позволяя рабыне удовлетворить свое любопытство. — Как много вопросов. Давай по порядку. На тебя напали не просто вампиры, как я, Вергилий или князь, и не новообращенные, как твоя подруга Дженис. Это так сказать, молодняк.
— Молодые, это сколько лет? Не все из них выглядели юно, — прервала Клэр.
Хаолл раздраженно цокнул и закатил глаза.
— Это пара-тройка сотен лет не более. Не перебивай.
— Сколько? — неприлично вытаращилась девушка. — А вам сколько?
— Эта девчонка любого доведет, — проворчал Хаолл, шумно вздохнув. — Просил же не перебивай. Мне полторы тысячи лет, а Вергилий старше еще на пять сотен. Так вот, если позволишь, я продолжу.
Как завороженная Клэр с открытым ртом и выпученными глазами медленно покивала головой.
— Молодые тоже мало контролируют свои желания, и всё же они более разумные. Но причина их безумия, как я уже говорил, это ты. Ты не местная. Ты другая. Все в тебе другое. Манящее. Ты словно божественный напиток.
— Понятно, наркотик, — хмыкнула рабыня, невольно вспоминая небезызвестный фильм из своего мира.
— Верно, им просто снесло крышу, — решил поучаствовать в беседе Вергилий. — И если более старшие вампиры могут с этим справиться, то молодые нет. А вот твоей подруге новообращенной вообще чихать, чью кровь пить. У нее сейчас период жажды.
— Угу, — промычала Клэр. — С этим разобрались. Теперь Князь.
— Так как я являюсь камердинером милорда мне и рассказывать, — важно заявил Хаолл. — Князь: у нас из древних.
Чтобы не перебивать вредного вампира, Клэр тут же подняла руку, как на уроке.
— Опережая твой вопрос, поясню — ему семь тысяч лет. И закрой уже рот. Не прилично так удивляться, — притворно возмутился камердинер, открыто забавляясь реакцией рабыни.
Девушка смутилась, сомкнула губы, чуть поджав их, и на всякий случай скрестила руки, делая вид, что обиделась. Не купившись на слабую игру рабыни, Хаолл продолжил:
— То, что ты видела во время драки это древняя магия вампиров. Князь применил усмиряющую волну. Она требует высокого уровня владения магией в целом, а также большой концентрации энергии. Сила волны сдерживает более слабых вампиров, одинаково распределяя энергию на всех оказавшихся в доступном радиусе, но ослабляет самого создающего. Время и степень воздействия заклинания зависит от мощи вампира и количества, скажем так, недругов. Сама понимаешь, чем больше в круге вампиров, тем меньше они получают урона, тем сложнее их сдерживать и тем быстрее они оправятся. Поэтому решение о применении “Волны” должно быть хорошо продумано, особенно не самыми сильными вампирами.
— Ого, — не удержалась Клэр от восторженного высказывания, — ваш князь, видать, очень силен, раз решился на такой поступок. В холле было много того самого молодняка.
— Рад, что наш мастер тебя впечатлил, — перетянул одеяло на себя Вергилий. — А если тебя удивило, то, что милорд лично озаботился твоим состоянием, то в этом нет ничего странного. Во-первых, ты его собственность, а к своему имуществу у князя трепетно отношение, — рабыня, не сдержавшись, фыркнула, а управляющий совершенно серьезно продолжил. — Во-вторых, ему в замке не нужен ни девичий труп, ни новообращенный вампир. И я с ним согласен.
— Ясно, — вздохнула девушка, опершись спиной на спинку кровати, — теперь я знаю, как выглядит сумасшедший дом изнутри.
— У тебя странная привычка все время оскорблять других, — сделал замечание камердинер.
— А у тебя… — подалась вперед Клэр и осеклась. Она хотела нагрубить Хаоллу, но после того, что они для нее сделали, это было бы неправильно, совсем неправильно. Рабыня осмотрела мужчин и сникла. Вид у них был основательно потрепанный. Через изодранную одежду просвечивались бледные тела, лица и руки изрядно расцарапаны, а на глубоких ранах имелась уже засохшая кровь, но не привычная красная, а темная, почти черная. Но при этом оба выглядели безумно счастливыми, с идиотскими улыбками на лицах и светящимися глазами.
