Алексей, который вновь уселся на облюбованный диванчик, скосил глаза: рядом с ним лежала папка. Дальнозоркий Леонидов разглядел свою фамилию. Это были его справки из психо- и наркодиспансеров, а вместе с ними и договор купли-продажи.
– Никто ничего не потерял? – громко спросил он, взяв в руки папку. Вот так легко сейчас может сорваться сделка, на подготовку которой ушел чуть ли не месяц! Если хотя бы один из ее участников потеряет документы, то другим придется начать все сначала!
– Наташа! – сиреной взвыла Терентьева. – Это же твои документы!
– Ой, и правда, – спохватилась Трухина. И накинулась на мужа: – А ты куда смотришь?!
– Да у меня вот! – Михаил Трухин взмахнул рукой, в которой был пакет. Алексей понял, что это его деньги.
Он поспешно встал:
– Так. Все, похоже, расслабились. Так вы и деньги посеете.
– Да здесь же повсюду видеокамеры, – отмахнулся Верещагин.
«Ну, положим, в туалете-то нет», – неизвестно почему подумал Алексей. «И слепые пятна есть повсюду. Стырить пакет с миллионами в принципе можно».
Он рванулся к Трухину:
– Покажите!
– Чего? – не понял тот.
– Деньги, говорю, покажите.
Мишаня растерянно открыл пакет. Алексей выдохнул: конверт был на месте. Потом подошел к Верещагину и попросил его показать деньги. Тот с недоумением и обидой открыл перед Алексеем две свои сумки. Точнее, таких же пакета с эмблемой популярного супермаркета. В нем, похоже, отоваривались все поголовно. Алексей к своему стыду вспомнил, что у него в борсетке лежит точь-в-точь такой же пакет, и когда он получит, наконец, свои конверты, то деньги до машины понесет в этом пакете. А что, сумку специальную для этого покупать? Разовая акция.
К огромному облечению Леонидова все конверты были на месте. Запечатанные. Алексей на всякий случай проверил надписи на лентах, которыми они были заклеены. Да, это те самые банковские конверты с миллионами.
– Что вы так волнуетесь? – презрительно сказала «розовая кофта». – Это же банк!
– Когда вы будете свою квартиру продавать, можете вести себя по-другому, – тихо сказал Алексей.
– А то я не продавала!
– Вы чужие продавали.
– Много вы про меня знаете!
– Согласен: мало. И хотел бы, чтобы наше знакомство ограничилось этой сделкой, – разозлился Леонидов. Нервы у него тоже были не железные.
– Хватит вам, – примирительно сказала Альбина Андреевна. – Очередь наша подходит.
Поскольку ячеек было четыре, а участников сделки, у которых надо было отсканировать паспорта, аж пятеро, они чуть ли не час оформляли договоры аренды. Хуже всех пришлось Верещагину, который закладывал три ячейки. Пока он писал, пакеты держала «розовая кофта». Алексей заметил, как она присела на диван, а рядом с ней опустилась донельзя измученная Терентьева, и чуть не взвыл. У нее же деньги, у риелтора Верещагина! Но у Алексея попросили паспорт, и он отвлекся.
Потом Алексей отлучился в туалет. Когда он вышел оттуда, у двери стояла «розовая кофта». Она вспыхнула и отвела глаза. Съежившись на глазах, прижала к себе сумочку и шмыгнула в туалет, он был общий и для мужчин и для женщин.
Раньше Алексей непременно обратил бы внимание на детали. Кто как себя ведет. Если бы наблюдал все это со стороны. К примеру, пришел бы класть деньги на счет, или в кассу за долларами. Тогда все это было бы забавно. И он бы отметил некоторые странности в поведении того же Кита, или риелтора Верещагиных. Но будучи участником сделки, Леонидов, как все, хотел только одного: чтобы все это поскорее закончилось.
Поэтому после оформления своего договора уселся у двери в хранилище, с твердым намерением не пустить никого без очереди. А желающие были.
Наконец, о счастье! Девушка с невероятно длинными и яркими ногтями, от которых Алексей не мог отвести глаз, пока она стучала по клавиатуре, оформляя договор, пошла за мастер-ключом.
В хранилище их вошло шестеро: три женщины и трое мужчин. Банковская красотка с невероятными ногтями, Таисия Маврушкина, Наталья Трухина, ее муж, Верещагин и Алексей Леонидов. Двое мужчин были с конвертами. У Верещагина их было аж три. И один у Трухина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Что у вас тут происходит? – негромко спросил Алекей у девушки, пока они спускались по ступенькам. Лестница была крутая, поскольку сам подвал глубокий. – На вас смотреть жалко. Устали, да?
И сотрудница не выдержала:
– Все словно с ума посходили! С утра народ валит! И все – в хранилище! Деньги забирают. Боятся, что мы закроемся.
– А вы закроетесь?
– Мы?! Да вы что! Такого не может быть!
Ее уверенность Алексея умилила. Тогда все еще верили, что огромный мегаполис не может превратиться в пустыню. Где все двери заперты, а на улицах почти нет людей.
Все шестеро остановились в предбаннике, у решетки, которую отперла банковская служащая. Алексей терпеливо ждал своей очереди. Сначала в хранилище вошли Верещагин и Наталья Трухина. Девушка из банка последовала за ними. Она подсказывала, что надо делать. Потом тот же Верещагин заложил ячейку на глазах у Таисии Маврушкиной. Рядом стояла свидетельница, все та же банковская служащая. Дальше настала очередь Леонидова.
Сначала он, немного волнуясь, вошел в хранилище с Верещагиным. Обе ячейки оказались в самом низу. Верещагину пришлось нагнуться, и он долго пыхтел, открывая ячейку. Девушка кинулась ему помогать. Алексей почему-то занервничал и еще раз внимательно осмотрел конверт, который Верещагин положил в ящичек. Да, это он, с миллионами. Ячейку заложили и закрыли.
Они вышли, и настала очередь Трухина, который избавился от своего конверта с явным облегчением.
– Ну, их, эти деньги, – его рука, сжимающая ручки полиэтиленового пакета вспотела.
«Свобода!» – ликовал Алексей, поднимаясь по крутым ступенькам наверх. В депозитарии ему было неуютно. Он старался не думать о том, сколько здесь лежит денег и ценностей, и как это все, в общем-то, ненадежно. Деньги-то кладут без описи. На ваш страх и риск, как говорится. «Сколько же я здесь проторчал? – заволновался он. – Мама дорогая! Почти четыре часа!!!»
– Вас подвезти? – спросил он у Альбины Андреевны, которая ждала в холле. Рядом с ней сидел Маврушкин, который, едва увидев жену вскочил:
– Ну, наконец-то! Поехали скорее!
– Куда ты так торопишься? – удивилась Тася.
– Бизнес у меня. Грузчиков жду, – и Кит заторопился к выходу.
Алексей с Альбиной Андреевной двинулись следом.
– До метро подкинь, если не трудно, – сказала риелтор и полезла в сумочку за мобильником: – Ну, что там у тебя, Руслан? Скоро буду. Уже вышла и банка.
– Что, сын не справился? – сочувственно спросил Алексей, отметив, что лицо у Альбины Андреевны печальное.
– Молодежь… Вечно вы торопитесь, – она тяжело вздохнула.
– Что теперь? – спросил Леонидов, когда они сели в машину. Он вставил ключ в замок зажигания, и мотор охотно заурчал. Алексей аккуратно вырулил с забитой машинами банковской стоянки на шоссе.
– Как только сделка будет зарегистрирована, придет эсэмэска. После этого можно закрывать сделку и забирать деньги из ячеек. Думаю, на это уйдет дней десять. Рабочих дней, – подчеркнула Альбина Андреевна. – Терентьева пожадничала, не захотела ускорить процесс.
– А можно было?
– Конечно. Экспресс-оформление с вызовом представителя Регистрационной палаты. Я бы так и поступила. А теперь нам придется подождать. Сайт Росреестра подвисает в связи с тем, что сотрудников переводят на удаленку.
– Черт! Знал бы, сам заплатил! – с досадой сказал Алексей. – Сдается мне, сейчас каждый день на вес золота.
– Если бы все это понимали, Леша, – Альбина Андреевна опять вздохнула. – Но людям ведь не объяснишь. Не все относятся к коронавирусу серьезно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– А вы?
– У меня дочь медик. В Италию собиралась поехать в середине марта. Билеты, похоже, пропали. Бронь уже сняла.
– Что, не выпускают?
– Выпускать-то выпускают. Только по возвращении – на карантин. Замаринуют в Коммунарке, потом, глядишь, лицензию приостановят. Дочка в частной клинике работает. Сам понимаешь: работа дороже. Сейчас лучше не высовываться, мой тебе совет.
