машины высадились в Палермо. Энцо и три его спутника устроились в деревне Флориополи, что неподалеку от Черды (шестьдесят километров от столицы острова), в обустроенном для спортсменов лагере.
Гонка «Тарга Флорио» 1919 года была десятой в истории, впервые она проводилась в 1906 году. Ввиду ее сложности она быстро стала одной из самых притягательных. До создания «Милле Милья» ни одна другая гонка в Италии не была столь значительной, как «Тарга Флорио», и состязаться с ней в известности могли лишь немногие гонки в Европе. В популярности «Тарга Флорио» играла роль и яркая личность ее создателя, палермитанца Винченцо Флорио, и каждый год классическая сицилийская гонка привлекала лучших пилотов, управляющих самыми современными машинами.
Гонка 1919 года не была исключением. С момента окончания Первой мировой войны прошел всего год, но личность дона Винченцо и его безграничное обаяние придавали ей тот же мировой масштаб, что и гонки перед войной. Два французских производителя ответили на его приглашение и отправили в Сицилию три машины. Две из них – «Пежо»: одна для чемпиона «Инди» Андре Буайо, вторая для его партнера Реми Ревиля. Третья – «Балло» для Рене Тома.
Итальянцы ответили французам: Антонио Аскари на «Фиате», Джузеппе Кампари и Нино Франкини на «Альфа-Ромео», Антонио Морьондо на «Италии». В отличие от полного отсутствия интереса к Энцо и Сивоччи в предыдущий раз, теперь пресса обратила на них внимание. В анонсе гонки говорилось, что у обоих есть некоторые шансы добиться хорошего результата.
В семь утра в воскресенье, когда первая машина готовилась к старту, толпа любителей гонок уже несколько часов ждала начала, стоя вдоль стартовой прямой от вокзала Черды. Стремясь поскорее начать заезд, Энцо припарковал свою CMN недалеко от линии старта без нескольких минут восемь. Он наблюдал за стартом победителя «Индианаполиса» Андре Буайо. Вскоре настала и его очередь. В восемь часов две минуты Энцо и сидящий рядом с ним механик Нино Конти увидели перед собой отмашку флагом. Энцо включил первую передачу и отправился в путь.
Его единственный настоящий гоночный опыт ограничивался пятидесятикилометровой горной гонкой. Сегодня ему предстояло преодолеть в восемь раз большее расстояние по сложной трассе, которую нужно было пройти четыре раза под сицилийским небом, не обещавшим ничего хорошего. Если «Парма – Поджо-ди-Берчето» была спокойным подъемом по плавным холмам моденских Апеннин, то каждый поворот, каждая яма, каждый подъем, каждый спуск на «Тарга Флорио» скрывали в себе коварные ловушки.
Чтобы жизнь не казалась медом, у его CMN через несколько километров после старта ослабли крепления бензобака. Некоторое время Энцо наблюдал за этим уголком глаза. Затем ему пришлось остановиться и притянуть бак к кузову ремнем. Этот ремонт отнял у пилота и механика сорок минут. Когда они прошли через стартовую линию в первый раз, хронометрист был беспощаден: три часа, четыре минуты и пятьдесят секунд. Это было шестнадцатое время, последнее место.
Энцо не терял бодрости духа. Решив наверстать упущенное время, он бросился в атаку и прошел второй круг за два часа, восемнадцать минут и тридцать четыре секунды. Это было восьмое время на круге, но из-за чудовищной задержки в первой части гонки их позиция в зачете оставалась последней. Несмотря на ухудшение погодных условий и, как следствие, дорожного покрытия, на третьем круге Энцо был еще быстрее. Но из-за той сорокаминутной остановки он рисковал не закончить гонку в отведенные на нее десять часов, и в этом случае из окончательной классификации он был бы исключен. Поэтому он продолжал свою яростную гонку, рискуя на каждом повороте и в каждом ускорении на дороге, которую постоянный дождь превратил в опасный грязевой поток.
Все было напрасно. Когда они достигли финишной линии после четвертого, последнего круга, там не оказалось никого. Все – зрители, организаторы, механики, гонщики – уже вернулись в Палермо. На стартовой прямой в Черде оставался лишь карабинер – ему приказали ждать участников гонки, о которых не было никаких новостей. Солдату дали большой будильник, с помощью которого он определял время прибытия опоздавших, записывая его в блокнот, округляя результат до следующей минуты. Энцо узнал от него, что он первый из гонщиков, не уложившихся в предельное время.
Но в Палермо уже вернулись не только официальные хронометристы. То же самое сделали и представители прессы. В результате на следующий день Энцо не нашел ни одного упоминания о себе в материалах про «Тарга Флорио». Пресса была полностью занята Андре Буайо, победителем «Индианаполиса», праздновавшим успех и в сицилийской гонке. Все остальное сводилось к аварии Аскари (из-за нее он завершил гонку) и к трагедии, в которой погиб один из зрителей, неосторожно вышедший на стартовую прямую в то мгновение, когда к ней приближалась «Пежо» Буайо. К слову, это был первый раз, когда Энцо столкнулся с «присутствием смерти на трассе».
Поскольку на финише его не увидели, прессе оставалось только предполагать результат его гонки. Газеты писали, что Феррари пришел «на несколько минут позже, хотя он завершил последний круг с таким же временем» (что и предпоследний). На самом деле опоздание было куда большим – к моменту его финиша на Черду уже опустилась ночь.
Что же произошло?
Феррари много лет спустя рассказал, что был вынужден остановиться во время гонки, когда недалеко от деревни Кампофеличе на трассу перед ним вышли три карабинера. Бывший премьер-министр Витторио Эмануэле Орландо проводил там митинг. И Энцо, а также двум другим участникам, следовавшим за ним, пришлось ждать не только окончания выступления политика, но и съезда на боковую дорогу кортежа автомобилей, сопровождавшего Орландо.
Эта история могла бы показаться правдоподобной, если бы не две детали. Во-первых, местная пресса ни словом не упоминала о визите Орландо в те дни, а ведь он был не просто политиком, а Премьером Победы – человеком, который занял этот пост после битвы при Капоретто[6], и его визит, конечно, не остался бы незамеченным. Во-вторых, маловероятно, что политик масштаба Орландо проводил бы митинг в таком захолустье, как Кампофеличе, спустя неделю после всеобщих выборов.
Скорее всего, во время четвертого круга Энцо опять столкнулся с проблемами технического характера – возможно, как раз связанными с креплениями топливного бака, и впоследствии, через сорок три года, когда он писал свои воспоминания, он ошибся в том, когда именно произошла поломка.
На следующий день никому не известный двадцатиоднолетний гонщик-любитель из Модены запросил аудиенцию у самого Леопарда сицилийского автомобилизма[7], чтобы пожаловаться на то, что по прибытии к финишу гонки он никого там не застал. Тридцатишестилетний Винченцо Флорио, опытный, хорошо знавший
