— Откуда материалы взяли? — поинтересовался я.
— Наскребли по сусекам, — признался Вадим Иванович. — У меня кое-что осталось с прошлой работы. Алене родители ткани из Индии привезли, и у Маши парочка импортных отрезов были. Джинсовую ткань, фурнитуру, другие расходники и прочие мелочи взяли из наших запасов. Все посчитано, могу показать.
— Не надо, — отмахнулся я. — Потом покажешь. Или лучше вообще в бухгалтерию отнеси. Главбуха трогать не надо, а вот Тамаре Аркадьевне можешь вручить. Скажешь, я велел компенсировать затраты. Но чересчур много не насчитывай. Всё в пределах разумного. А наши запасы пусть спишут или в расходы внесут, они сами знают как лучше. Передашь Аркадьевне, начальство разрешило отдельно оплатить ваш труд и потраченное время. Если возникнут вопросы, пусть свяжется со мной или Ашотом Ервандовичем.
Чуть помолчал и кивнул на огромную сумку:
— Образцы у вас в бауле лежат? — я кивнул на огромную сумку.
— Там, — подтвердил начальник цеха. — Специально с собой взяли, чтобы вы с Ашотом Ервандовичем сами посмотрели и убедились.
— Отлично, — кивнул я. — Алена ещё и сумки предлагала из обрезков шить. Хоть одну пошили для демонстрации?
— Конечно, — ухмыльнулся Вадим Иванович, — и не одну.
— Показывайте.
Из баула извлекли сумки. Джинсовую и «вареную» с бахромой, сине-красную, темно-серую, белую, голубую и черную кожаную. Первые две в форме «тубуса», третья и четвертая — спортивные, прямоугольные, пятая и шестая — исключительно для дам, маленькие с удобными металлическими замками. Все сумки с разнообразными змейками, кнопочными застежками, карманами и отделениями для документов, кошельков и разной мелочи. Каждая с ремешком, первые четыре с отстегивающимися на стальных карабинах, пятая и шестая с цельными тканевым и кожаным. Застежки ровные, дизайн радует глаз — стильно, красиво и с выдумкой. На фоне недавнего серого советского однообразия смотрятся невероятно привлекательно. Народ будет с руками отхватывать.
Посмотрел подкладку, швы — все прошито идеально: ровно и качественно. Стежки одинаковые — ни одного косяка не нашел.
— Что могу сказать? Молодцы, — похвалил производственников, — Просто глаз радуется. Даже придраться не к чему. Показывайте одежду.
— Айн момент, — усмехнулся довольный начальник цеха.
На стол легли сложенный белоснежные брюки, легкая курточка, сиреневый и светло-серый костюм, в которых позировали девушки, джинсовая рубашка и брюки, ярко-красная блузка.
Опять внимательно осмотрел каждую вещь. И не нашел к чему придраться. Отметил высокое качество ткани, профессионализм швей и талант дизайнера.
— Здорово, просто здорово, — признал я.
— Так что, заслужили мы премии и прибавки к зарплатам? — Вадим Иванович горделиво приосанился. Девчонки несмело улыбнулись.
— Заслужили, — кивнул я. — Сегодня же дам распоряжение бухгалтерии.
— Запускаем производство и продаем? — деловито уточнила технолог.
— Запускаем, и… — я остановился, лихорадочно обдумывая пришедшую мысль. — Сделаем немного по-другому. Шить начинаем сейчас, но продавать пока не будем.
— Почему? — обескуражено глянул начальник цеха.
— Потому, — я ухмыльнулся, — Классику помните? Легким движением руки брюки превращаются, превращаются брюки… в элегантные шорты. Расшифровываю: сделаем все эти вещи американскими, и будем продавать как бренды из США.
— Это как? — растерялся Вадим Иванович.
Ашот расплылся в широкой улыбке. Он понял замысел.
— А вот так, — я эффектно щелкнул пальцами как заправский фокусник. — Все очень просто. Мы создали фирму в США. Я совсем скоро вылетаю по делам в Берлин, а оттуда в Нью-Йорк. Там зарегистрирую бренды одежды. Официально все эти вещи станут американскими разработками. Выберем красивое название. Проведем фотосессию с моделями, сделаем хорошую презентацию, запустим яркую рекламу, начнем продавать одежду здесь и там. Тут эксклюзивные права будут у нашей компании. Вы трое, как авторы идеи и создатели, получите свой процент за каждую созданную и произведенную вещь. Я дам команду — в бухгалтерииподготовят агентские договора. Получается следующее: тут продаем одежду по хорошим ценам, как американскую и шьем по заказу американской конторы, как правообладателя, на экспорт.
— Потрясающе придумал, Миша, да, — Ашот светился от радости как лампочка. — У нас народ на американских шмотках поведен. Вещи будут разрывать по огромным ценам. Раз в десять больше получим, чем за свои. А от наших будут кривиться, и продать их за хорошие бабки не получится.
— Потом, годика через два-три, — ухмыльнулся я. — Организуем сенсацию. Сделаем большое интервью или передачу об основателях и разработчиках бренда. Представь, как у народа вытянутся рожи, когда узнают, что эту модную, классную «американскую» одежду разработали молодые московские девчонки. Хороший такой удар будет по любителям идеальной Америки, вопящим, что мы ничего нормального сделать не можем…
* * *
Когда щелкнул дверной замок, трое сидевшие в комнате насторожились. Смуглый парень в тельняшке перехватил поудобнее финку, которой ещё недавно пластал белые с розовыми прожилками ломти сала. Плотный здоровяк лет сорока, расслабленно откинувшийся в кресле с бокалом вина, приподнялся, поставил фужер на журнальный столик, взялся за рукоять лежащего рядом «нагана».
Третий, холеный, худощавый мужчина лениво тасовавший, и раскидывавший в воздухе колоду красивыми водопадами, одним резким движением собрал карты, расстегнул пиджак и сунул руку к поясу.
Замок щелкнул ещё раз. Хлопнула открывшаяся дверь.
— Не кипишуйте, свои, — раздался насмешливый голос.
Трое расслабились. Смуглый отложил финку, подхватил пальцами ломоть сала, положил на кусочек черного хлеба и закинул в рот. Здоровяк криво усмехнулся и убрал ладонь с рукояти револьвера. Худощавый с бесстрастным лицом, достал руку из-за пояса, одним движением разложил карты от плеча до рукава, подбросил и резко подхватил в воздухе.
— Все руку набиваешь, Барин? — хмыкнул амбал. — На хрена? Тебе же после той истории с меченым боем в Ростове, на катранах маячить нельзя. Пику воткнут и адью, с концами. И так чудом свалил.
— Со стирами надо постоянно работать, перестану, пальцы чувствительность утратят, ловкость уже не та будет, — снисходительно пояснил холеный. — На катранах биться не обязательно. Можно в поезде с попутчиками или во дворе перекинутся. Навык останется — копейка всегда на кармане будет.
— Здорово, бродяги, — в комнату зашел высокий плечистый парень. За ним мышкой скользнула миниатюрная блондинка лет двадцати.
— Скучаете?
— Нет, тебя с Веркой ждем, послушать хотим, — оскалился холеный. — Как там дела у нашего жирного фраера?
— Дела у прокурора, у остальных делишки, — осклабился плечистый парень. — У нашего клиента всё ништяк. Он крутится, лавеха мутится. Сегодня всю ночь, непонятный движ был. Окна горели, какие-то мутные типы приезжали, потом вроде всё устаканилось. Рассмотреть толком нельзя. Офис они подобрали так, что с одной стороны завод, с другой какие-то склады, с третьей вообще лес. Пришлось на дереве наблюдательный пункт устроить. Походили мы там, разведали обстановку. Рядом на столбе объявление, швеи набираются в кооператив «Нику». Расположен в том же доме, где «ОСМА-авто». Верка на разведку ходила, с понтом на работу устраиваться. С начальницей отдела кадров балакала. Короче, дело поставлено серьезно. На входе дед-вахтер, но и в офисе пасутся несколько торпед. Так просто зайти и завалить Елизарова и Барсамяна не получится. Слишком много народу. Зуб дать не готов, но охрана может оказаться с плетками. Слишком большие бабки крутятся.
— А на выходе их завалить? — поинтересовался Барин.
— Можно, но тяжко, — вздохнул парень. — Нет уверенности, что получится. Во-первых, они уезжают поодиночке. Хлопнем одного, второй затаится. Во-вторых, каждого сопровождают несколько быков. Все здоровенные, под два метра ростом и с плечищами огромными. Из-под них клиентов даже не видно. Не факт, что вообще получится завалить. В-третьих, там у них собственная стоянка перед офисом. Появление чужих, срисуют сразу, если будем наблюдать где-то далеко, банально не успеем.
