просто не повезло. Как и мертвым. Только боги решают, кому жить, а кому умереть. Но ты выжила, а значит это кому-то нужно. Не разочаровывай его». Он отнял руки, а я уткнулась лицом в его грудь.
От мужчины пахло гарью и потом, но мне было все равно. Я вслушивалась в мерное биение его сердца, такое же ровное и спокойное, как его голос. Мое сердце подхватило ритм, дыхание выровнялось, на опухшие веки навалилась тяжесть, и я провалилась в сон.
Проснулась я в другом месте. Похоже, что пока спала, спутник отнес меня подальше от сожженной поляны. И откуда только силы у него появились? Хотя язык не поворачивался назвать его слабым. Он выглядел худым, но не измученным, словно пес, которого держали на цепи.
Первое что я заметила, когда проснулась, был равнодушный взгляд попутчика.
— Если что-то увидишь — кричи, — сказал он, улегся на землю, накинув на себя халат райясов, и мгновенно уснул.
Теперь я сидела рядом с ним, слушая его ровное дыхание.
Хотелось есть, пить и, в конце концов, по настоящему проснуться. Я дернула травинку, принялась медленно жевать ее белесый кончик.
Мысли роились в голове тучей надоедливых насекомых, которые зудели, отвлекая от воспоминаний.
Почему же я все таки выжила? Кому это может быть нужно?
И какого черта я здесь вообще делаю? До последнего момента все события воспринимались как игра, как бред воспаленного воображения человека, который начитался книжек. Хотя ноющая спина возвращала в реальность.
Смирись, Инна, это правда. И рогатый тип, и огонь, который струился по венам, и таинственный пленник. А чтобы вернутся домой, тебе, действительно, нужно найти забытого бога.
Твою ма-а-ать.
Вот что за условие дурацкое — найти бога? Как? Если из всех данных только имя — Лиалас. С чего начать? Не приставать же к каждому встречному-поперечному с вопросом: «Тут бог не пробегал?». Еще отправят меня в богадельню, на бессрочное санаторно-курортное лечение. Лучше уж пока не высовываться.
И вообще, на кой черт этому черту нужен забытый бог? Что их связывает? И почему некто обещал мне помочь? А может кто-то желает, чтобы забытый бог оставался забытым? Тогда, возможно, выбор молнии был не случайным и меня просто пытались убрать с пути?
Я нервно отбросила пожеванную травинку, размышления на голодный желудок добавляли желчи в мысли.
Ужасно зачесалась спина. Пришлось вывернуть руку, чтобы пройтись пальцами по вспухшим полосам.
Вот кого мне совсем не жаль, так это змееглазого урода. До сих пор меня передергивало при воспоминании о его улыбке, словно под кожей проползла слизкая змея. Это гад явно получил по заслугам. Я мстительно улыбнулась. Затем посмотрела на спящего рядом человека, и злорадство сменилось сочувствием: представляю, что пришлось бедолаге вынести.
Он лежал на боку, спиной ко мне. Его спутанные черные волосы длинными нитями охватывали плечи и опускались на старую листву. Между прядями просвечивал серебряный ошейник, который тонким обручем охватывал шею, словно изысканное украшение.
Мужчина застонал, пошевелился, перевернулся на спину. Чтобы лучше рассмотреть его лицо, я протянула руку, желая убрать со лба сальные пряди. Неожиданно мое запястье оказалось в стальном захвате. Я вздрогнула. Он открыл глаза и настороженно посмотрел на меня.
— Спина болит, — выдавила я из себя, в надежде, что голос не дрожал от испуга, — посмотри, пожалуйста.
— Покажи, — он отпустил запястье.
Нехотя я повернулась к своему спутнику спиной и задрала рубаху, стараясь не обращать внимания на замершее сердце. В голову лезли дурацкие мысли, надеюсь если убьет, то хоть не больно.
Шорох листьев сказал о том, что он приподнялся.
— Ничего страшного, — его пальцы прошлись по коже. — Тебя явно пожалели.
Пожалели?! Я едва не поперхнулась от возмущения. Что же, будем знать что милосердие здесь принимает извращенные формы, а сострадание не в чести.
— Вскоре и следов не останется, — продолжил равнодушный голос из-за спины. — Чья работа? Райясов?
Я опустила рубашку, зло огрызнулась:.
— Твоего надзирателя.
— Тогда точно пожалел, мог ударить так, что ты бы не поднялась. Интересно, чем же ты его так разозлила?
Я не ответила. Не сознаваться же, что полезла на него посмотреть.
Человек встал, отряхнул с одежды мусор. Затем огляделся и, взглянув на солнце, произнес.
— Идем, нужно спешить.
Он подхватил свой мешок. Мой желудок запротестовал, оглушая возмущением окрестности.
Попутчик протянул мне лепешку которую достал из мешка, а затем двинулся глубже в лес. Я тихо выругалась и, вонзив зубы в безвкусное тесто, поплелась следом.
Еще один раскомандовался. Одному — бога найти, другому — спешить нужно. Даже не поспал толком. А мое мнение никого не интересует. Все, злая я. Хочется кого-то убить, чего-то купить и шоколадку! Но вместо этого приходится плестись за мутным типом в ошейнике.
Вскоре деревья расступились, и мы вышли на поляну, которая будто сошла с брошюры «Посетите наши красоты».
Перед нами раскинулось озеро. Зеркальная гладь воды отражала голубое небо с лиловыми облаками. Словно лодки, их отражения скользили от одного берега к другому, едва касаясь поверхности озера. Вдоль пологих берегов зелеными стражами возвышались деревья. Минуя мягкие объятья тишины, по макушкам крон тихонько крался легкий ветерок, не смея спуститься ниже. Захотелось нырнуть в этот прозрачный хрусталь, чтобы смыть зудящее напряжение последних дней.
В стороне раздался всплеск. Покрутив головой, я поняла, что моего попутчика нет рядом. Оказывается, пока я изображала музейного посетителя, разглядывая красоты, он предпочел действовать. «Вот гад, — промелькнуло в голове, — Не мог пропустить даму вперед». Я пробралась к тому месту, где на берегу валялась брошенная одежда, и выглянула из-за дерева.
Мужчина стоял спиной ко мне, по пояс в воде, лицом к солнцу. Широко раскинутые руки едва касались пальцами водной глади. Солнце играло неоновыми искрами на легких волнах и на изгибе серебряного ошейника, который проглядывал сквозь черные волосы. Узлы мышц на подтянутом, жилистом теле расслабились, спина выпрямилась и, казалось, он даже стал чуточку выше.
Я почувствовала себя неуютно, будто влезла в чужую спальню. Спутник произнес не поворачивая головы:
— Присоединяйся, если хочешь.
Нет уж, спасибо! Обойдусь. Я, сделав вид, что не услышала его, тихонько отступила.
— Можешь не прятаться, — в его голосе послышалась насмешка. — Ты двигаешься, как медведь.
— А у вас они тоже есть? — не подумав, ляпнула я, а затем испуганно оглянулась. И тут же прикусила язык: вот так и ловят шпионов, на случайных проколах. Поэтому, уже не скрываясь, ломанулась прочь, в сторону ближайших кустов, в надежде, что он не обратит на мои слова внимания.
Я сидела спиной к озеру, изображая Будду. Сзади раздался тихий шорох шагов. «Наконец-то»
