— Двадцать девять! — присвистнул малец. — Так ты же совсем старый, как мой дядюшка Йорлас. А все равно — спорим, я могу тебя на лопатки положить или хоть на уши поставить.
— Смочь-то сможешь, — усмехнулся Пиппин, — если я разрешу. А может статься, что и сам на уши встанешь. Знаешь, в моей маленькой стране есть всякие хитрые приемчики. А там, позволь тебе сообщить, я считаюсь очень большим и сильным и отроду не позволял никому ставить меня на уши. Вот вырастешь, повзрослеешь, тогда поймешь, что не все таковы, какими кажутся с виду. Ты принял меня за хилого недомерка, а я грозный отважный хафлинг, с каким лучше не связываться. У-у!
Пиппин скорчил такую страшную рожу, что парнишка невольно отшатнулся, но тут же выправился и сжал кулаки.
— Да нет! — покатился со смеху хоббит. — Не всякому слову верь: мало ли что наболтает о себе чужеземец. Я не драчун. Но уж если ты решил бросить мне вызов, то не мешало бы первым делом представиться.
— Я Бергил, сын Берегонда из третьего отряда Стражи, — горделиво приосанившись, ответил мальчик.
— Так я и думал, — промолвил Пиппин. — Уж больно ты на отца похож. Как раз к тебе он меня и послал.
— Чего же ты сразу не сказал! — воскликнул Бергил, но неожиданно побледнел. — Только не говори, что он решил отослать меня с девчонками. Нет, последние подводы уже ушли…
— Ничего такого он говорить не наказывал, — успокоил Пиппин. — Тебе велено показать чужеземцу город. А я взамен мог бы рассказать тебе о дальних краях.
Бергил захлопал в ладоши и с облегчением рассмеялся.
— Вот здорово! — воскликнул он. — Пойдем! Мы как раз собирались к воротам. Пошли с нами.
— А что там такого?
— До заката по Южной Дороге должны пройти вожди наших дальних земель. Пойдем, всех их и увидишь.
Бергил оказался превосходным товарищем, пожалуй, лучшим, какой попадался Пиппину с тех пор, как он расстался с Мерри. Вскоре они уже вовсю болтали и смеялись, позабыв о разнице в возрасте и не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Однако у ворот Пиппин необычайно возвысился в глазах мальчугана, ибо стоило ему назвать свое имя и пароль, как его не только пропустили наружу, но и разрешили взять с собой Бергила.
— Красотища! — восхитился тот. — Теперь-то мы все увидим. А то ведь нам, мальчишкам, нынче не разрешают выходить за ворота без старших.
Перед воротами, на мощеной площади, куда сходились все ведущие в Минас-Тирит дороги, собралась немалая толпа. Едва Пиппин с Бергилом успели протиснуться вперед, как взревели трубы и послышались приветственные восклицания:
— Форлонг! Форлонг!
— Чего это они? — спросил хоббит.
— Форлонг явился, — пояснил мальчуган. — Старый Форлонг Толстяк, владетель Лоссарнаха… это там, где мой дедуля живет. Ура, вот и он! Славный старина Форлонг!
Во главе колонны неспешно выступал здоровенный тяжеловес, а на нем восседал грузный широкоплечий человек, уже немолодой, седобородый, но в кольчуге, черном шлеме и с увесистым копьем. За ним, ряд за рядом, шли покрытые дорожной пылью, но отлично снаряженные воины с огромными боевыми топорами. Все как на подбор суровые и кряжистые, они были заметно смуглее жителей города.
— Истинный друг! Верное сердце! — восклицали в толпе, но когда колонна прошла, послышались и иные, разочарованные голоса.
— Как их мало! Всего-то две сотни, а мы ждали в десять раз больше! Все из-за Черного Флота — Форлонгу пришлось оставить большую часть своих людей дома. Ну да ладно, у нас каждый ратник на счету.
Отряд за отрядом проходили в ворота. Верные своему долгу жители южных провинций выступили на защиту города, но их было слишком мало, меньше, чем ждали, и гораздо меньше, чем требовалось. Дерворин, сын правителя долины Рингло, привел три сотни пехотинцев. Высокий Дуинир и два его сына — Дуилин и Деруфин — возглавляли ополчение взгорий Мортонда и долины Черных Корней, состоявшее из пятисот лучников. Из Анфаласа, с самого побережья, пришли пастухи, охотники и хуторяне, вооруженные чем попало — доспехи имели лишь малочисленные дружинники их вождя Голасгила. У горцев Ламедона — всего-то горстка — не было даже предводителя. Рыбаки Этира прислали всех, кого смогли снять с кораблей: таких набралось несколько сот. Хилурин Прекрасный с зеленых холмов Пиннат-Гелин ехал во главе трехсот отважных воинов в зеленом. Последней шла рать знатнейшего из всех, Имрахила, князя Дол-Амрота, родича Дэнетора. За горделивыми позолоченными знаменами со знаками Ладьи и Серебряного Лебедя следовал отряд рыцарей в полном вооружении на мышастых жеребцах и семь сотен рослых, сероглазых, темноволосых воинов. Эти шли с песней.
В город вошло меньше трех тысяч человек, и ждать больше было некого.
Топот, пение и приветственные возгласы смолкли в отдалении. Любопытствующие постояли еще немного и начали расходиться. Ветер утих, в неподвижном воздухе висела поднятая сотнями ног пыль. Красное солнце склонялось за Миндоллуин, и на город ложилась тень. Близилось время закрытия Врат.
Пиппин поднял глаза, и ему показалось, что небо стало пепельно-серым, словно и его заволокло пылью. На западе угрюмо багровели последние отблески заката, и Миндоллуин казался грозным черным исполином в огненном плаще.
— День был чуден, а ночь обещает беду, — пробормотал Пиппин, совсем позабыв, что рядом стоит парнишка.
— Верно, — подхватил тот. — Мне точно достанется, коли я не вернусь до закатного колокола. Пошли! Слышишь трубу? Это сигнал к закрытию ворот.
В город вошли последними, а когда добрались до улицы Фонарщиков, повсюду уже звонили колокола, а в окнах зажигались огни.
— До свидания, — попрощался Бергил. — Кланяйся от меня отцу, скажи, что я благодарю его за славную компанию. И обязательно приходи снова, я буду ждать. Теперь мне почти хочется, чтобы войны не было, уж мы бы тогда с тобой повеселились. Наведались бы в Лоссарнах, к дедушке, там по весне раздолье. Но ничего, мы еще туда попадем. Нашего правителя им нипочем не одолеть, да и отец у меня наипервейший храбрец. Ну, пока. До встречи.
Они расстались, и Пиппин поспешил в цитадель. Обратный путь показался ему очень долгим, хоббит устал и основательно проголодался. Быстро темнело, но на небе не проглянуло еще ни одной звезды. К ужину Пиппин опоздал, но Берегонд добыл для него снеди, усадил рядом с собой и принялся расспрашивать о сыне — повидать мальчика удавалось нечасто. Однако хоббит рассиживаться не стал: на сердце у него отчего-то сделалось пасмурно и захотелось поскорее разыскать Гэндальфа.
— Дорогу-то найдешь? — спросил Берегонд, когда Пиппин собрался уходить. — На улице хоть глаз выколи; вдобавок нынче вышел приказ не зажигать огней на улицах и стенах. Да, и еще, как раз тебя касается. Завтра с утра тебе велено явиться к правителю. В третьем отряде тебе, по всему видно, не служить, но, может быть, еще свидимся. Прощай, Перегрин, доброй ночи!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
