Теперь охрану на этой стене несли инквизиторы и священники, вооруженные святым словом и алебардой, защищенные непоколебимой верой и легкими доспехами. Внутрь вели семь бронзовых ворот, на створках которых были высечены основные заповеди Всевышнего. За воротами для паломников открывался совершенно другой мир. Вспоминая храмы внешнего города, они стыдливо прятали глаза от проходящих мимо священников. То, что открывалось их взору здесь, было сотворено Всевышним и не шло ни в какое сравнение с церквушками виденными раньше где-либо. Город внутри города, город храм — казалось, даже улицы здесь вымощены с особым, поистине удивительным мастерством. Огромные площади, не занятые церквями, соборами и храмами оккупировали сады и парки — засаженные разнообразными деревьями и цветами, они предавали этому месту особую, неповторимую атмосферу спокойствия и умиротворения. Во внутренний город мог прийти любой желающий. Службы, проходящие в храмах круглые сутки, собирали толпы прихожан. Жрецы и священники громко вещали с высоких помостов, а человеческое море, раскинувшееся у их ног, внимало каждому слову, широко разинув рты. Тут так же размещались здания библиотек — каменные прямоугольники, обшитые снаружи мраморными плитами. Несмотря на внешнюю незамысловатость архитектуры, они вполне вписывались в здешний ансамбль. Почти весь фонд библиотек составляли труды, так или иначе относящиеся к единой религии, но уж их-то было предостаточно. Каждая библиотека была одновременно мастерской для десятков переписчиков, создающих новые экземпляры священных текстов и переводчиков, усердно работающих над правильным толкованием каждого слова Всевышнего. По широким улицам степенно прогуливались священники и жрецы, следуя по своим, несомненно, важным делам, туда-сюда сновали группы верующих, иногда по улицам проходили патрули инквизиторов. Центром внутреннего города была резиденция святейшего отца, главы единой церкви и наместника Всевышнего на земле. Внушительное здание, чем-то напоминало одну из множества библиотек, разве что к мрамору добавилось просто невообразимое количество статуй и фресок украшающих стены. Резиденцию окружал пышный сад, обнесенный забором, простым людям вход сюда был заказан — покой отца берегла личная охрана из числа лучших инквизиторов. Обе части Святого Города никогда не спали — внешняя, потому что принадлежала людям, которые привыкли суетиться, увязнув в повседневной рутине, а внутренняя, потому что принадлежала богу, которому круглосуточно нужны были молитвы. Несмотря на позднее время в трактирах, публичных и игральных домах внешнего города бурлила жизнь. Из церквей и храмов внутреннего города доносилось мерное бормотание и песнопения ночной смены священников. С одной стороны стены кто-то выкрикивал тост за его преосвященство святейшего отца, кто-то сладострастно стонал, а те, кому сегодня просто-таки смертельно не везло, плыли лицом вниз в городской канализации. В то же самое время с другой стороны звуки нескончаемых церемоний прерывал лишь редкий перезвон колоколов да снующие меж храмов прихожане, сопровождаемые патрулями инквизиторов. Ах, да. Было еще что-то. Из-под решетки, закрывающей канализационный сток, возле резиденции святейшего отца доносились эхо далеких шагов. Может быть, если бы кто-то постарался прислушаться к этим звукам, он разобрал бы в них гулкое постукивание подбитых сапог инквизитора…
По лабиринту, сотканному из сотен извивающихся под Святым Городом тоннелей, гуляло гулкое эхо. Эти подземные катакомбы тянулись и тянулись, проходя под каждой улицей, под каждой церковью и храмом соединяясь и образуя гигантскую канализационную систему. И здесь, под землей располагались апартаменты инквизиции.
Никто точно не знал, где именно находится штаб инквизиции и собственно говоря, мало кому хотелось это узнать, но доподлинно было известно одно — если кого-то вызывали на допрос, то за ним приходили снизу, из-под земли. Довольно двусмысленное выражение, если вспомнить, что согласно одной из догм Всевышнего, Тьма собирается в подземном мире, но оно имело право на существование, ведь многие были уверены, что лучше попасть в Ад, чем на допрос к старшему инквизитору.
Если наверху, в Святом Городе правила воля святейшего отца, то здесь, внизу, в темных и влажных катакомбах высшей властью и последней инстанцией был Адриан Горт, в данный момент, поднимающийся по скользким ступенькам. Люди, встречающие Адриана впервые, испытывали острые приступы раскаяния во всех грехах, начиная с писания в пеленки и заканчивая интрижками с официанткой таверны. И это притом, что он еще не прибегал к помощи стандартных методов дознания — раскаленных прутов и набора токарных инструментов. Высокий, двух метров ростом, с бесстрастным лицом, единственной маской для которого было каменное спокойствие, он будто играл в гляделки со всем миром и чаще всего взгляд отводил именно мир, не выдержав противостояния с темными глазами инквизитора. У Адриана был очень простой и незамысловатый подход к своей работе: колдуны и ведьмы продали души Тьме, взамен получив силу, а человек без души — это не человек. А разве можно испытывать жалость к животному? Если говорить о Божьем Даре, которым обладал каждый инквизитор и большинство священников, старший инквизитор был одним из лучших. Правда его способности лежали исключительно в деструктивной области, как и у большинства инквизиторов. В отличие от священников, умеющих исцелять божественной силой болезни и раны, благословлять и проводить священные ритуалы над вещами, превращая их в реликвии, Адриан мог использовать силу, дарованную Всевышним, лишь для уничтожения Его врагов и порождений Тьмы. Ведьмы и колдуны визжали от одного его прикосновения, начиная биться в корчах — один этот факт уже говорил о многом. Сейчас же старший инквизитор следовал на прием к святейшему отцу по делу, которое вводило его в непривычное состояние возбужденного предвкушения. Адриан с тревогой осознавал, что такие чувства несвойственны его нормальному состоянию, но ничего не мог с собой поделать. Как долго он ждал этого. Каждый день, посвященный служению Единому Богу, он чувствовал тлетворный смрад идущий с запада. Год за годом, со дня, когда его сила пробудилась, он чувствовал его. Его приносил ветер, им были пропитаны облака и вода в реках протекающих через весь материк, он оставался на птицах, пролетающих над Святым Городом… Запах колдовства. Именно так пахли колдуны и ведьмы, которых он вылавливал и сжигал, здесь, на землях истинной веры, но запах идущий с запада… Нет, он был сильнее, устойчивее. Это был запах по-настоящему могущественного колдовства, очень большого количества могущественного колдовства. Кто не знает о походе на Проклятое Графство? Кому не известна история о том, как сгинули легионы святых воинов, так и не уничтожив заразу колдовства? Адриан не раз задавал себе вопрос — почему же Святой Город не уничтожил Проклятое Графство? Почему не стер с лица земли прорвавшуюся в человеческий мир Тьму? Ответов было много. Поход завершился неудачей, и церковь забыла про колдунов запада. Забыла, потому что не хотела увязнуть в долгой кровопролитной войне?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
