Не веря своим глазам, я лихорадочно вчитывалась в мелкие буквы статьи.
«Весь город следил за тем, как разгорается пламя любви между самым завидным женихом Гленмара и девушкой, что являлась мечтой всех мужчин от пятнадцати до восьмидесяти пяти. И вот, наконец, настал день, заставивший пролить реки слез всех безответно влюбленных в нашу сладкую парочку. Эрик Миллер сделал предложение красавице Аннабель Морт. Преуспевающий юрист и дочь самого влиятельного человека Гленмара, красавец-брюнет и прекрасная хрупкая блондинка — они буквально созданы друг для друга. Свадьба обещает быть поистине великолепной, ведь господин мэр не поскупится на праздник для любимой дочери, не так ли? Уже совсем скоро мы сможем поздравить новоиспеченных супругов, а пока наша газета будет наблюдать за подготовкой к этому знаменательному событию».
Пламя любви… Преуспевающий адвокат… Красавица Аннабель…
Слова плясали перед глазами в каком-то диком танце. В висках застучало, здания вокруг меня вдруг стали раскачиваться, и, если бы я не опиралась спиной о стену магазина, наверняка упала бы на землю. Этот холодный камень был единственным мостиком, что сейчас соединял меня с действительностью. Совершенно дикой, ужасающей действительностью, в которой я оказалась лишней.
Эрик Миллер собирается жениться… Не на мне.
Казалось, что в груди поселился огромный еж с ядовитыми иголками. Было больно даже дышать. Реальность воспринималась, будто через толстый слой грязной мутной воды. Где-то вдалеке время продолжало течь своим чередом: звякнул колокольчик на двери магазина, хрипло закаркали вороны, засмеялась какая-то женщина. А я просто пыталась осознать, что моя жизнь только что рухнула.
Не помню, как добралась до дома. Будто в кошмарном сне просто бездумно брела по улице, не глядя под ноги, не обращая внимание на то, что происходит вокруг. И только тогда, когда за моей спиной захлопнулась дверь, упала на пол и разрыдалась, горько, отчаянно, бессильно. Никогда не думала, что может быть настолько больно. Он так легко променял меня на другую. Забыл все, что связывало нас. Неужели все его чувства были ненастоящими? Неужели они так просто отступили перед яркой красотой, сексуальностью и прочими атрибутами мэрской дочки?
То, что казалось сказкой, закончилось так страшно. Я отдавала Эрику все себя без остатка, а он отбросил меня как ненужную вещь.
Наконец, рыдания кончились. Я сидела на полу и отрешенно слушала, как в такт моему разбитому сердцу и тяжелым мыслям громко тикают часы на стене. Как же так? Как же так? Как же так…
Все, хватит.
Собрав кулак последние крохи решительности, я поднялась, направилась в комнату и стала бестолково заталкивать вещи в рюкзак. Не останусь в этом городе ни на одну лишнюю минуту. Пусть радуются, пусть празднуют, пусть наблюдают «за подготовкой к этому знаменательному событию». Но без меня.
Я выбежала из дома, даже не закрыв дверь на ключ. Все равно брать здесь нечего.
Здание вокзала встретило меня пустотой и тишиной. Торопливо осмотрелась, пытаясь найти хоть что-нибудь, похожее на расписание, но опять не увидела ничего. И где же они билеты покупают? Дурацкий город, дурацкая станция.
Я выглянула на улицу и заметила, как из-за угла вышел мужчина с метлой. Насвистывая какую-то бессвязную мелодию, он лениво мел тротуар.
— Простите, — бросилась я к нему. — Не могли бы вы мне помочь?
— Да, мисс? — поднял он на меня немного сонный взгляд.
— Подскажите, где здесь билетная касса?
— Билетная касса? — растерянно почесал затылок мужчина.
— Ну да, касса. Я хочу узнать, как ходит поезд, и купить билет до Лондона.
— До Лондона?
— Да! — чуть не взвыла я в отчаянии. Он вообще нормальный? Я же не спрашиваю ничего сверхсложного. — Как мне отсюда уехать? Да хоть до ближайшей деревни.
— До деревни? Надо подумать…
Я сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать подступающее бешенство. Иначе точно придушу этого недотепу, и состояние аффекта будет слабым оправданием. Представляю заголовки местных газет «Зверское убийство всколыхнуло мирный город». «Преуспевающий адвокат вынужден защищать бывшую невесту вместо свадьбы с нынешней». Шок, скандал, сенсация.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так, еще раз, — прикрыла я глаза. — Я хочу отсюда уехать. Все равно на чем: на поезде, на собачьей упряжке, на звездолете. Просто скажите, где и как.
— Я не знаю. Наверное никак, — мой собеседник виновато улыбнулся.
— Серьезно? — Сарказм в моем голосе не заметил бы только полный дурак.
— Ну да, — а мужчина похоже его и не заметил, — никто не уезжает из Гленмара.
Я только беспомощно моргнула.
— Зачем вообще покидать такое чудесное место, как наш Гленмар, — удивленно продолжил тот. — Поверьте, мисс, таких городов, как этот, больше нет. Так что вам совсем не стоит отсюда уезжать.
Так и не дождавшись моего ответа, мужчина немного укоряюще покачал головой и отправился мести тротуар дальше.
— Ведь это такой прекрасный город, — слышалось его затихающее бормотание.
Никто не уезжает из Гленмара? Он издевался надо мной что ли?
Моя ярость достигла наивысшей точки. Я ринулась обратно в здание вокзала и, изо всей силы захлопнув дверь, так громко и с чувством выругалась, что эхо еще долго гуляло по пустому помещению. А вот пинать стену вдобавок к этому явно не стоило. Она осталась совершенно глуха к моим словам, зато я взвыла от боли и запрыгала на одной ноге, тряся ушибленной конечностью.
Но боль позволила, наконец, взять себя в руки. Выплеснув всю свою злость, я прислонилась лбом в холодной обшарпанной стене и сделала глубокий вдох. Эмоции постепенно сходили на нет. И я, будто наяву, услышала мягкий мамин голос.
«Ну и что за истерику вы устроили, мисс Вуд? Ай-ай-ай, развели сырость на пустом месте. Что такого ужасного случилось? Сейчас мы посмотрим на нашу проблему с разных сторон и обязательно найдем ту, где она будет казаться совсем маленькой и нестрашной…»
Мама так часто успокаивала меня в детстве, и сейчас далекое воспоминание помогло привести мысли в порядок. Ведь действительно, эта истерика мешала мне думать. А сейчас я могла оценить все, что сегодня случилось. И понять, что едва не совершила огромную ошибку, сбежав без выяснения причин. Вся эта ситуация была похожа на какой-то бред. Эрик бросил все и всех, потому что без памяти влюбился? В то время, как его близкие сходят с ума от тревоги, нашел себе новую невесту и вовсю готовится к свадьбе? И никому об этом не сказал? Полнейшая чушь. Кто угодно, но только не Эрик. Мы встречались почти шесть лет, а знакомы были с самого детства. Я прекрасно знаю собственного жениха, знаю, на что он способен. И даже если представить, что у него от любви сорвало крышу, он никогда бы не исчез без предупреждения. А даже если и так, пусть скажет мне это в лицо. А я выскажу ему в ответ все, что думаю о его подлом и глупом поступке.
И я решительно направилась назад в дом на Ивовой улице. Должна его найти, должна поговорить с ним, спокойно, без ругани и истерик. Так что теперь настало время обратиться к своему информатору.
На подготовку ушло несколько часов. Сначала я долго мучала себя под контрастным душем, чтобы привести в порядок опухшее от слез лицо и красные глаза. Потом сбегала в магазин за ингредиентами для маминого фирменного печенья. Еще пришлось поколдовать над старенькой плитой, чтобы добиться равномерного жара и не позволить лакомству превратиться в угольки. И когда я, наконец, закончила, на Гленмар уже опустились вечерние сумерки.
Печенье было выложено на щербатую тарелку, на лице сияла приветливая улыбка, а я настойчиво стучалась в дверь соседского дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы так любезно принимали меня, — заявила я открывшей дверь Августе, — что я не могла не прийти с ответным визитом.
Я жестом фокусника сдернула салфетку с тарелки.
— Шоколадное печенье по нашему семейному рецепту. Надеюсь, вы его оцените.
— Ах, Вивиан, дорогая, — всплеснула руками женщина. — Это так мило с твоей стороны.
