Время такое. Сейчас народ валом повалит.
Степан вытянулся вдоль притолоки, пристроился поудобней. В пенопластовой переборке было не очень-то — вязнешь. То ли дело в бетоне: не движешься — летишь. Можно было перейти на бетонное перекрытие, но при этом вход в квартиру оставался как бы не заслоненным. В сущности, это без разницы, он все равно успеет, но все-таки… Короче, чистая психология, но Степан предпочел группироваться у притолоки, захватив часть двери, косяк и стену прихожей. Площадь два квадратных метра, как положено…
Тем временем соседку-продавщицу выгнал с работы ее бывший возлюбленный, порядочная свинья. В отчаянии она готова поверить в своего нудного соседа, она идет к нему. Но где же он? Он арестован по обвинению в пьяной драке с телекомментатором. Он растоптал свой роскошный диплом. Пять ночей в полицейской кутузке, и он готов до конца своих дней кроваво мстить человечеству, посмеявшемуся над ним. Предстоит еще пять ночей, но кто-то платит за него штраф, и его с гоготом вышвыривают прочь из кутузки. Куда? В объятия плачущей жены и соседки. Умиротворенный, он возвращается домой. Как хочется ему снова повесить на стенку свой диплом! Но тот безвозвратно испорчен. Не беда. Его сосед работает там, где их делают. Он принесет ему новый. Бесплатно. Еще бы! Он вел себя, как настоящий мужчина, когда дал в зубы этому паршивому комментаторишке…
Все было тихо, лишь время от времени мурлыкали лифты, проносясь по шахтам. Делать было абсолютно нечего. По крайней мере, пока эта пара спит столь оригинальным образом. Черти! К вечеру оживут, зашевелятся — сутки навыворот.
— Д-о-л-о-ж-и-т-е о-б-с-т-а-н-о-в-к-у, — тоненько и требовательно отозвалась ниточка связи.
Дупло, как же он это упустил из виду!
Степан поспешно доложился, стараясь выбирать полированные уставные формулировки, — хоть этим загладить провинность!
— В-а-с п-о-н-я-л, — сухо ответила ниточка и умолкла.
Надо же, ляп какой!
6
Академик Чеботарев считает, что показания профессора Зелиньски и эль-Шамуни правильно освещают научную сторону дела. Он не является специалистом в области криминологии. Но даже если предположить, что подозрения против Мора — плод фантазии, нельзя отрицать саму возможность подобного преступления. Рано или поздно к этой мысли придет какой-нибудь фанатик или неуравновешенный человек. Следует разработать систему охраны прошлого от подобных покушений. И ввести ее в действие сколь возможно быстрее. Чеботареву было известно ранее о бейрутском эксперименте. Его этика для Чеботарева всегда была сомнительна. Чеботарев располагает материалами, позволяющими считать, что надежность ориентации обратной ветви переноса может быть достигнута с помощью фазовых методов. Не время и не место вдаваться в подробности, но безопасный возврат человека из прошлого может быть обеспечен. Очевидно, следует выделить бейрутскому институту средства для реконструкции установки. И тем самым снять трагические акценты эксперимента и закончить его. Героизм, самопожертвование — это очень похвально, но гораздо похвальнее, когда дело поставлено так, что в них нет нужды.
Прекрасная, здравая мысль! Генерал не раз твердил об этом своим подчиненным.
Профессор Хауэлл считает, что в обществе существуют люди, испытывающую внутреннюю потребность в героизме. И вне зависимости от морали личной мораль общественная должна допускать для этих людей возможность действия. Это, так сказать, общее соображение. А теперь более конкретно. Его очень заинтересовало предложение Чеботарева о реконструкции бейрутской установки. Как известно, эта установка состоит из двух одинаковых частей. Каждая из них работала на своего участника эксперимента. После трагедии вторая часть установки долгое время бездействовала. Эксперимент затянулся, надежность работающей части резко снизилась. Теперь обе части установки работают на одного участника. Такой режим сам по себе достаточно опасен и в принципе недопустим. Единственный гуманный выход — сооружение еще одного блока в безопасном варианте, если он действительно так безопасен, как утверждает Чеботарев, и перенесение тяжести эксперимента на него. Стоимость такого варианта достаточно высока, но другого выхода у нас нет. Совершил или не совершил Мора свою безумную попытку, установить невозможно. И следует принять меры, исходя из убеждения, что она совершена. Это наш долг перед человечеством…
Инспекция кораблей закончилась. Тридцать шесть ипостасей генерала де ль’Ойра преобразились в нормальные двадцать четыре. Генерал распорядился отправить двенадцать ипостасей в резерв. Мощность первой ипостаси была увеличена до тридцати пяти процентов, мощность шестой ипостаси — до десяти процентов. Остальные десять действующих ипостасей занялись текущими делами…
Господин Маунг Тан считает, что нельзя возлагать ответственность за происшедшее — точнее, за возможно происшедшее — на движение моноперсоналистов в целом. Это действия одиночки. О группе «День гнева» господину Маунг Тану ничего не известно. И скорее всего это означает, что такой группы не существует. Казус Мора весьма прискорбен. Но и показателен. И в связи с этим господин Маунг Тан хочет высказать некоторые соображения общего плана. Было бы огромной ошибкой пытаться оградить прошлое от вмешательства, когда физически существует возможность связи. Как показывает опыт истории, административные меры в этом случае обречены на неудачу. Чем больший заповедник для настоящего будет представлять прошлое, тем большую опасность будут представлять собой удачные попытки вторжения в это прошлое. Есть только один выход — максимально связать прошлое и настоящее десятками, сотнями тысяч нитей, превратить настоящее и прошлое в единый организм. Это единственный путь снижения опасности единичного вмешательства. Без союза с прошлым нам не обойтись. И чем смелее мы встанем на этот путь, тем менее ощутимы окажутся отрицательные последствия этого переворота в истории человечества, о которых здесь шла речь. Назревает самый большой социальный сдвиг в истории. И если наше поколение способно его осуществить, пусть ценою жертв, больших жертв, наш долг перед будущими поколениями принять всю их тяжесть на себя. Необходимо рассекретить бейрутский эксперимент. Необходимо создать несколько десятков установок, подобных бейрутской. Конечно, с учетом тех усовершенствований, о которых говорил Чеботарев. Необходимо доверить эксплуатацию этих установок научным центрам. И вступить в контакт с прошлым широким фронтом. Да, это преобразит настоящее. Возможно, трагичным образом, как об этом говорил профессор Зелиньски. Но трагедия будет не столь велика, если впереди пойдут лучшие представители человечества, а не одиночки типа Мора. В этом смысле отсутствие отрицательных последствий исторического плана, достигнутое в ходе бейрутского эксперимента, говорит само за себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
