Мелькор покачал головой:
– Ты никогда не придешь. А когда мы снова встретимся…
Он отвернулся и повторил глухо:
– Когда мы снова встретимся…
– Уходи! – крикнул Ауле.
Теперь он сидел на земле, стиснув голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом поднялся, и, Мелькор увидел его пустые глаза. Голос Кузнеца был ровным и безжизненным:
– То, что противоречит Замыслам Единого, не должно существовать.
Он поднял руку.
– Остановись! Если ты сделаешь это, тебе больше никогда не услышать голос Арты… Выслушай меня, я умоляю!
«Силой ничего не сделать, нельзя… Насилие рождает зло. Он должен понять!..»
– Не нужно бояться, слышишь? Поверь мне, никто не может запретить творить. Но если ты начнешь разрушать, оправдывая это тем, что – так велел Эру, грань добра и зла исчезнет для тебя. Останется только воля Эру, и ты воистину станешь слепым орудием в руке его… И ты перестанешь быть Творцом! – яростно выдохнул Мелькор.
– Замолчи… я не должен слушать тебя! Уходи! Слышишь, уходи!
…Огонь рванулся из трещин в земле, и через несколько минут на месте долины было только озеро пламени – как воспаленная рана. И показалось Ауле – то ли вздох, то ли стон самой земли услышал он.
А потом наступила оглушительная тишина.
И Кузнец спрятал лицо в ладонях, не в силах вынести взгляда Мелькора, потому что в глазах Крылатого не было ничего, кроме боли и жалости.
…И все же где-то есть она – долина Поющего Камня. Люди Востока рассказывают о ней, и были Эльфы, видевшие ее и слышавшие Песнь Камня. Впрочем, предания Эльфов не говорят об этом. Но отголосок памяти живет в имени эльфийского королевства Гондолин – Земля Поющих Камней…
…И все-таки еще один раз Мелькор пришел к Валар. К Валиэ Йаванне. Она встретила его настороженно.
– Выслушай меня, – попросил Мелькор. – Вы хотите создать мир, не знающий смерти?
– Да. Волей Единого будет этот мир цветущим садом, и прекрасные животные будут бродить под сенью деревьев… – мечтательно улыбнулась Кементари.
– Допустим. Не знающие смерти, звери будут плодиться и размножаться, и очень скоро, поверь мне, им перестанет хватать пищи. И что тогда?
Йаванна вздохнула:
– На это есть Великий Охотник Ороме…
– Верно. Охота – отрада и забава для него, он не знает усталости… И все же – вряд ли ему удастся управиться со всем зверьем. А потом – вон, видишь двух оленей? Как ты думаешь, которого из них убьет Ороме?
– Не знаю.
– Я тебе отвечу. Того, кто сильнее и быстрее: какая же радость в том, чтобы затравить слабого и больного зверя? Слабый – оставит потомство; выживут – слабейшие из слабых, а это вырождение.
– Да… – растерянно протянула Йаванна.
– А если попробовать по-другому?
– Это – как?
Существо, вышедшее из-за деревьев по неприметному знаку Мелькора, двигалось мягко и бесшумно, плыло над землей; только мышцы перекатывались под мягкой серебристо-серой в темных мраморных разводах шкурой. Зеленые глаза, казалось, мерцали собственным светом: снежный барс.
– Красив?
– Да… какое чудо… – восхищенно вздохнула Валиэ.
Мелькор усмехнулся:
– Только ведь он не травкой питается. Ему нужно мясо, чтобы выжить. Смотри, какие клыки!
– Какой ужас, – Йаванна отшатнулась.
– Не более, чем забавы Ороме. Только этот убивать будет не ради забавы. Столько, сколько нужно, чтобы выжить самому. И в первую очередь – слабых и больных. Выживет тот, чьи ноги крепче, а дыхание чище, чье сердце бьется ровнее – чтобы уйти от погони. Выживет тот, чье зрение острее, а слух тоньше – он вовремя заметит врага. Выживет тот, чьи рога острее, а копыта тверже – он сумеет защитить себя. И хищник, что не сумеет подкрасться к добыче или догнать ее, не сможет существовать. Равновесие.
– Но… это жестоко!
– Снова говорю тебе: не более, чем забавы Ороме.
– И ты хочешь, чтобы такие жили везде?
– Нет. Такие – в горах; в лесах и на равнинах – совсем иные.
– Ты… ты жесток! Да, да, жесток! Ты хочешь привести в мир смерть!
– Смерть и жизнь – две стороны бытия. Смерть сама придет в мир. Впрочем, уже пришла. Ни вины, ни заслуги моей в этом нет. Неужели ты не видишь?
Йаванна резко поднялась:
– Замолчи. Уходи отсюда. Я не хочу тебя слушать.
Мелькор тоже встал:
– Я прошу тебя, подумай. Выслушай…
– Я жалею, что позволила тебе говорить. Уходи прочь! Верно говорят о тебе: ты – враг, безжалостное слепое зло!
– Ты увидишь сама, что я говорил правду, – глухо ответил Мелькор.
– Я не желаю ничего видеть! Уходи! Уходи, слышишь?!
СОЗДАНИЯ ОДИНОЧЕСТВА. НАЧАЛО ВРЕМЕН
…Люди сюда не придут – в ночную землю вечных льдов, в бессмертное царство холода, куда он ушел, измученный болью Арты. Живого и юного мира, который Валар усмиряли, переделывая по воле и замыслу Эру. Просто словно острый клинок рассекает тело ребенка. Он пытался говорить – его не слышали. Он пытался показать им – вот, смотрите, ведь мир – есть, он ждет лишь прикосновения ваших рук, вы же рвете живое… Они не видели. Он говорил – вы убиваете вашу песню, ведь это музыка – ваша музыка! Они не понимали. Он умолял – кому – в угоду, чему – в жертву приносите вы ваши замыслы, святая святых ваших душ?! Они ожесточились против него. Война, в которой не было победителей. И у него почти не осталось сил.
Сюда не придут и Валар – к горам на границе царства зимней ночи. Только Венец в небе: семь – осколки льда, одна – светлое пламя.
Хэлгор – Ледяные горы. Хэлгор – горький лед. Хэлгор, печаль.
Горы, венчанные башнями – словно высечены изо льда вечной ночи. Это позже первое убежище Черного Валы назовут Утумно; сейчас о нем не знает никто, и в одиночестве бродит он по подземным залам. Снова – один.
Они стали созданиями его одиночества – те, кого позже северяне назовут Духами Льда. Он дал им плоть морозного тумана и крылья метели, одеяния из мерцающего ледяного пламени и холодные звезды глаз, кристальную чистоту мысли и голоса, похожие на шорох хрупких льдинок и звон заледеневших ветвей. Все-таки они были похожи на людей, хотя и облик, и сущность их были иными.
Если Духам Льда ведома любовь, должно быть, любили они своего создателя. Они редко появлялись в его обители – чаще он приходил к ним, и странный мерцающий мир, который творили они и частью которого были, дарил ему недолгие минуты покоя, и не так мучило одиночество.
Они были мудры и прекрасны. Но они не были людьми.
КУЗНЕЦ И ПОДМАСТЕРЬЕ. НАЧАЛО ВРЕМЕН
Велико могущество Валар, но и бессмертные могут устать от трудов своих. Потому было так: собрал Король Мира Могучих Арды и рек им:
– Подобно тому, как сотворил Единый Айнур, что были плодом мысли Его создадим и мы ныне помощников себе, и будут они частью разума Великих. И как Айнур – орудия в руке Единого, призванные вершить волю Его, так и они станут орудиями в руках наших, и наречется имя им – Майяр. Да станут они слугами и учениками нашими, народом Валар. Пусть же сотворит каждый себе Майяр по образу и подобию своему. И вложил мне в сердце Эру, что это деяние будет угодно Ему, и даст Он жизнь твореньям нашим, как некогда дал Он жизнь Айнур.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
