Он повторял эти слова бесконечно – ровным неживым голосом, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. И Мелькор начал понимать, что произошло.
– Это… из-за твоего замысла?
Руки Ауле дрогнули:
– Этого не было в Замысле. Этого не должно быть.
– Брат!..
Мелькор сильно тряхнул его за плечи. Кажется, подействовало; Ауле отчаянно замотал головой – и вдруг сбивчиво и горячо зашептал:
– Не могу это видеть, больно… Не хочу убивать… это ведь живое – я умоляю тебя, сделай что-нибудь, ведь заставят уничтожить – это не должно существовать, а я не хочу, не могу…
– Идем со мной. Увидишь, у меня достанет сил защитить тебя.
– Нет, не поможет, ничего уже не поможет… я не хочу, чтобы – снова, чтобы так стало – с тобой…
Мелькор пожал плечами, но промолчал.
– Нет, ты же не знаешь, как это больно… Поверь мне… знаю, ты сильный, ты знаешь и умеешь больше нас всех…
Черный Вала про себя отметил это: «ты» – и «мы все».
– …но он сильнее, он сломает тебя… я прошу тебя, Мелькор, брат мой – покорись… – с каждым словом в глазах Ауле все яснее читался – тот, недавний, непереносимый ужас, он говорил все быстрее и быстрее, захлебываясь словами. – Или – уходи, прячься, огради себя – пойми, все, все будут против тебя, все, даже я – да, да, и я тоже, потому что я не выдержу, не сумею – против всех, пусть ты проклянешь, пусть будешь презирать, но мне страшно, я знаю, что это – страх, я знаю, знаю, я понимаю все, но – останусь с ними… Знаю – не простишь, уже все равно, нет меня, пойми, нет, это – только оболочка, а в ней – ничего, кроме страха – нет; ты не поймешь, ты не знаешь, что это… А потом, когда-нибудь – тебе не хватит сил, так спеши творить, ты все равно не умеешь по-другому, потому что тебя все равно настигнет эта кара, ты погибнешь, но все равно – пока можешь…
Он внезапно остановился, с побелевших губ сорвался стон – рухнул навзничь, тело его выгнулось – забилось на земле – затихло.
Это было новое чувство – как волна темного пламени: гнев. Мелькор поднялся, сжимая кулаки, выпрямился во весь рост и, запрокинув голову, крикнул:
– Ты… Единый! Оставь его! Легко справиться с тем, кто слабее; а ты попробуй – со мной!
И услышал слова из ниоткуда, из мертвой ледяной пустоты:
«Ты сказал».
Он ждал удара, боли – ничего не было. Бросив короткий взгляд в небо, опустился на колени рядом с распростертым на земле телом, положил руку на лоб Ауле и замер неподвижно…
– …Иди сюда, маленькая, – тихо и печально, протянув руку сквозь пламя. – Видишь, как с тобой обернулось…
Огненная ящерка скользнула к нему на ладонь, сложила крылья и свернулась клубочком – маленький сгусток остывающей лавы, только темные глаза смотрят грустно и виновато.
– Будешь жить у меня, что ж поделаешь… Только лучше бы и он с нами ушел, как ты думаешь?
Саламандра шевельнулась и моргнула.
– Может, он все же решится…
ОБ АУЛЕ И ЙАВАННЕ. НАЧАЛО ВРЕМЕН
Послушай, разве тебе никогда не хотелось создать что-то свое, совсем новое?
Глаза Йаванны удивленно расширились:
– Зачем? Разве можно создать что-либо прекраснее задуманного Единым? И разве не высшее счастье – вершить Его волю, воплощать Его замыслы?
– Неужели не интересно создать крылатого зверя или существо, которое сможет жить и в воде, и на суше?
– Зачем? Ведь это значит – нарушить Замысел Творения.
– Но ведь и мы созданы Илуватаром; а значит, не можем сотворить ничего, противного его воле.
Йаванна заговорила наставительно, словно объясняла что-то непонятливому Майя-ученику:
– Звери должны жить на земле, быть четвероногими и покрытыми шерстью. В воздухе живут птицы, в воде – рыбы, покрытые чешуей. Таков был Замысел. Разве может быть иначе?
– Конечно! Идем, я покажу тебе!
«Разве это не красиво?» – спрашивал Мелькор. Йаванна неуверенно кивала, но все больше омрачалось ее чело, и, наконец, нахмурившись, она сказала:
– Это не должно существовать. Мы можем лишь исполнять волю Единого; такое же противоречит Его воле. Мы – орудие в руках Его, никто из нас не может постичь всю глубину Его замыслов.
– Видишь, ты и сама говоришь… Быть может, эта часть Видения неведома тебе.
– Нет. Все келвар и олвар должны стать моими творениями. Никому из нас не дано вмешиваться в то, что делают другие. Вот ты: тебе дана власть над огнем и льдом. Ты не должен творить живое. Делая это, ты нарушаешь волю Единого. Одумайся, – мягко сказала Йаванна. – Пойми, то, что ты делаешь – грех. Откажись. Нет ничего выше воли Единого.
– …Посмотри.
Ауле пожал плечами:
– Камни как камни, ничего особенного…
– Прислушайся, – Мелькор улыбнулся.
После недолгого молчания Ауле удивленно спросил:
– Что это? Песня… или музыка… не пойму. Откуда?
– Это Песнь Камня. Тебе нравится?
Кузнец как-то странно взглянул на Крылатого:
– Такого не было в Замысле Эру.
– Теперь будет. Разве тебе не хочется, чтобы так было? Разве это не красиво?
Что-то непонятное творилось с лицом Ауле. Оно застыло как маска, но временами по нему пробегала судорога, а голос звучал хрипло, когда он сказал:
– Никто не смеет менять Замысел Творения!
– Но ты ведь знаешь, что мы сами создавали Музыку…
– Нет! Она рождена мыслью Единого, и против воли Его никто не может изменить ее!
– Видишь, ты же сам говоришь. Ведь Эру хотел, чтобы этот мир стал прекрасным – разве не дано украсить его по мыслям нашим? И что в этом дурного, если мы…
– Замолчи! – с отчаяньем выкрикнул Ауле. – Неужели ты еще не понял: все должно быть по воле Единого, а не так, как хотим мы!..
Он осекся.
– Что? – потрясенно спросил Мелькор. – Что ты сказал?
Ауле в ужасе посмотрел на него.
– Ничего… – голос его дрожал. Он судорожно вздохнул и добавил отчетливо и резко:
– Ничего. Я. Не. Говорил. Тебе показалось.
– Повтори.
– Мне нечего повторять!
– Не бойся. Я понимаю. Я помогу тебе, обещаю.
Мелькор хотел взять Ауле за руку, но тот отшатнулся, заслоняясь словно от удара:
– Что ты понимаешь?
– Да, у Эру есть еще силы карать тех, кто не повинуется ему. Я знаю, что это. Переступи через страх. Я помогу тебе. Поверь, все вместе мы сильнее его. Мы свободны. Он увидит это. Он поймет – должен понять. Не бойся. Поверь себе. – Мелькор говорил мягко и успокаивающе, но в глазах Ауле были только ужас и отчаянье.
– Уходи, – выдохнул он, наконец.
– Идем со мной. Тогда Эру не сможет помешать тебе.
Лицо Ауле мучительно исказилось:
– Уходи, – хрипло выдохнул он. – Я прошу тебя. Я еще приду к тебе, приду, только уходи сейчас.
Мелькор покачал головой:
– Ты никогда не придешь. А когда мы снова встретимся…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
