– «На последнем дыхании» – фильм, где все позволено. Это было заложено в самой его природе. Что бы люди ни делали, все могло войти в фильм. Я исходил из этого принципа. Я говорил сам себе: традиционное кино завершается, может быть, оно закончилось навсегда, поставим финальную точку, покажем, что позволено все. Я хотел оттолкнуться от условной истории и переделать, переиначить все существующее кино. Я хотел также создать впечатление, что киноприемы только что открыты или в первый раз прочувствованы, – писал о своем фильме Годар.
В рассказе, опубликованном в журнале «Детектив», говорилось о парне, укравшем дипломатическую машину. После того как он убьет мотоциклиста-полицейского, будет установлено, что за ним числятся и другие «грешки». Например, во время пребывания в Америке он убил человека и отсидел в тюрьме. По дороге на родину на теплоходе он знакомится с американской журналисткой, которая направляется в Европу, чтобы взять интервью с кинозвездами. Парень ведет себя как истинный джентльмен, и попутчики станут вспоминать его как «вполне приличного человека». Арестовывают его чисто случайно в Туринг-клубе, приняв за вора, укравшего пальто на верблюжьем меху.
Годару такой финал не нравится. По словам Франсуа Трюффо, он переживал тогда трудности в личной жизни, и спокойный финал его не устраивал. Ему нужна была смерть. Соответственно менялся сюжет фильма.
…Главный герой фильма Мишель Пуакар тоже похищает машину, чтобы добраться до Парижа, забрать там положенные ему деньги и «слинять» куда подальше с девушкой, которая ему нравится, – американкой Патрисией. Убив преследующего его мотоциклиста-полицейского, он бросает машину и поездом добирается до Парижа. Мишель ищет приятеля, чтобы получить с него деньги, находит Патрисию. Она мечтает о карьере журналистки. А пока ради денег она торгует газетами – парижским изданием «Нью-Йорк Геральд Трибюн». Мишель уговаривает ее ехать с ним. Но та не собирается бросать ради него будущую карьеру. Спать с ним она не против, но не более того. Увлеченный ею, Мишель не видит меркантильности и чисто американского прагматизма Патрисии. Чтобы освободиться от него, она выдает его полиции. Он может успеть скрыться, но вместо этого, полный отвращения к предавшей его женщине, к себе, к собственной жизни, – подставляет свою спину под пулю полицейского. «Тотальная форма отказа от мира, в котором он живет, – смерть. Он и выбирает ее», – писали И. Янушевская и В. Демин в сборнике «Мифы и реальность».
Мы видим, как далеко отошел Годар от сюжета в «Детективе». Новый сюжет выстраивался в ходе самих съемок. Вот как описывает Жан-Поль Бельмондо первый съемочный день «На последнем дыхании» в Марселе 17 августа 1959 года:
«Снималась сцена в телефонной будке. Я вошел в нее и ждал указаний от Годара. Увидев мой вопросительный взгляд, он сказал мне: „Делай что хочешь“, а потом: „Давай отложим съемку до завтра. Ничего не соображаю, пошли-ка отсюда“. Продюсер Борегар злился, а меня это расслабило. Ведь большого опыта у меня не было. Я не знал, как себя вести, не понимал намерений Годара. Тот, похоже, сам пока не знал, чего хочет. Решение возникало у него спонтанно, интуитивно. Фильм снимался без синхронной записи звука. Для актера это замечательно! Я и безобразничал перед камерой, совершенно уверенный, что подобная дилетантская картина никогда не выйдет на экран. Ни разу потом я не ощущал такого чувства свободы, как на съемках у Годара. Казалось, перед нами любитель, который развлекается».
Но довольно быстро Бельмондо понял, что Годар не так прост, каким хочет казаться. В его руке всегда была заветная тетрадь, которая помогала ему не сбиваться в сторону от главной линии фильма.
Его указания оператору Раулю Кутару были очень точными и ясными. Его режиссерские «подсказки» актерам – тоже достаточно емкими и конкретными. Бельмондо считает его указания очень ценными. Скажем, он очень помог ему убедительно сыграть в финальной сцене гибели Пуакара. Для съемок была выбрана знакомая Бельмондо улица Кампань-Премьер в XIV округе. Пуакар решает умереть, лишь бы не по пасть в руки полицейских. Он бежит посредине улицы и вот-вот должен упасть от пули. На съемках Годар сказал актеру: «Упадешь, только когда почувствуешь пулю в спине». И Жан-Поль блестяще это «почувствовал». Его лицо искажала искренняя гримаса боли и отвращения, и он падал, разбросав руки, так как будто действительно тяжело ранен. А затем, проведя знакомым жестом пальцев по губам, произносил свою знаменитую предсмертную фразу: «Какая мерзость». Эти два слова относились как к присутствующей в толпе Патрисии, так и к собственной постылой жизни.
Для самого Бельмондо фильм означал освоение нового для него человеческого характера – порочного, но сильного и чувствующего. Он живет секундой, разгуливая по острию бритвы. Мишель Пуакар в исполнении Бельмондо – настоящий прожигатель жизни, зарабатывающий на жизнь кражами дорогих машин. Он никогда не задумывается о последствиях своих криминальных выходок – просто живет, как хочет, ни на кого не рассчитывая, ни с кем не считаясь. Видимо, потому что молод и самонадеян. Этот образ разительно отличался от персонажа шабролевской картины, хотя Мишель Пуакар имеет фальшивый паспорт на ту же фамилию – Ласло Ковача. Первый Ласло не выходит за рамки морального закона, Мишель-Ласло находится вне его, он имморалист. Сколь рассчитаны поступки одного, столь непредсказуемы у другого. Это была концепция нового героя, отвергающего буржуазную мораль и проповедующего то, что критик журнала «Ревю дю синема» назвал «философией софизма». Журналист анализировал картину как диалог двух любовников, диалог, через который высказывалось отношение автора к любви, морали, чести. Любопытно, что «На последнем дыхании» пришелся по вкусу и снобам, и рядовому зрителю. Одни следили за мыслью, другие – за действием.
Фильм Годара получил множество призов (в частности, он был удостоен серебряного приза за режиссуру на Международном кинофестивале в Западном Берлине в 1960 году) и давно стал классикой.
С годами он ничуть не постарел. Это, по-видимому, один из самых совершенных, самых искренних фильмов великого режиссера. В лице Бельмондо Годар нашел соратника, лучше всего сумевшего воплотить его идеи. И не зря же Годар говорил, что без Бельмондо фильм был бы совершенно иной. Сам Жан-Поль называл «На последнем дыхании» своей Гонкуровской премией. В восторженной рецензии Франсуа Трюффо писал, что картину Годара многое роднит – эстетически – с «Атлантой» Жана Виго. «Картина Виго, – отмечал Трюффо, – заканчивалась любовными объятиями героев. Наверняка в тот день они зачали ребенка – Бельмондо из фильма „На последнем дыхании“.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
