кем-то этой стороной своей жизни. Он произносил слова, которые давно стремились наружу и, наконец, осознавал собственные мысли, понимал их до конца.
– Вот! – Егор поднял вверх палец, – Ты держишься благодаря тому, что не веришь ни во что. Ты каждый свой заказ объясняешь наукой, но продолжаешь выполнять работу ведьмака. Знаешь, как я остаюсь в своём уме? – Блондинчик сделал паузу, и его глаза расширились так, что в них отразилась сразу половина помещения.
Олег молча ждал ответа. Он не любил риторических вопросов.
– Я не берусь за сверхъестественные заказы. Я вообще не принимаю заказы. Встретил человека, сказал ему пару слов и изменил будущее. Или как сегодня…
– А что за нити? Ну, такие тонкие верёвочки из твоих пальцев?
– Это плетение. Я тоже их вижу из твоих рук. Из своих тоже. Это полотно мироздания. Когда можешь вмешаться в судьбу человека, появляется такая нить. Через неё можно управлять другими. Вот я сегодня тобой порулил – чуть кровью своей не захлебнулся.
Олег фыркнул, покачал головой.
– Ты же мог мне с самого начала рассказать всё. Я бы стоял и не вмешивался.
– Олег, ты бы вмешался. Ты слишком сильно зависишь от чувства справедливости. Тебе моё решение не нравится. Так?
– Оно какое-то наполовину. Не решение, а заделка дырок в лодке пальцем.
Егор улыбнулся и стал похожим на очень доброго человека. Красивого и доброго ангела из девичьих мелодрам.
– Ты бы вмешался. А исправить не успел бы ситуацию. У тебя специализация – охота, – Егор сцепил пальцы и положил голову на образовавшуюся подставку, снова замолчал. Олег допил чай и задумался. Он постукивал ложечкой по ручке керамической чашки и прислушивался к затухающему звону. Мысли кристаллизовались и строились как струны гитары под звук камертона.
Динь.
«Я не могу верить в собственный бред и тем более в чужой».
Динь.
«Я ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что ОН мне САМ показал».
Динь.
«Все объяснения кажутся очень логичными, как часто бывает в бреду шизофреников».
Динь.
«Нужно принять на веру только одно допущение, чтобы остальное стало логичным и понятным, чтобы бред генерировал ещё больший бред».
Динь.
«Поверить, что в этом мире ещё осталось волшебство».
Олег резко вынырнул из потока своих рассуждений.
– Слушай, а если всё это правда, то мы же можем провести опыты. Доказать реальность всего, что с нами происходит, – в глазах усталость сменилась стремлением, пламенем.
– Тише! Что ты хочешь доказать? То, что мой мозг предсказывает наиболее вероятные события в будущем в виде ярких картинок? Если тренироваться, то представлять будущее так же ярко можно научиться кому угодно. Это даже не уникальный дар. А ты? Ты видишь бред и страхи других людей. Видишь их в виде чудовищ, которых убиваешь. Это просто очень сильная впечатлительность. Эмпатия. Сочувствие. Олег, очень рекомендую проверить, есть ли кровь возле скамейки. Тебе и это могло показаться, – Егор снова улыбнулся как ангел, – Пока мы не верим в свои силы, мы можем хоть чем-то управлять. Когда мы сдадимся и поверим, то станем очередными городскими дурачками.
– Ты давно с этим живёшь? – Олегу вдруг стало снова тоскливо, одиноко.
– С этим всю жизнь. Стал «плести» два года назад. А ты?
– Боролся с глюками с первого класса. Охочусь год.
– Поздно уже. Мне поспать надо, – Егор достал бумажник и направился к барной стойке – платить по счёту. Олег протянул ему пару своих банкнот, но тот сморщился и махнул рукой.
Вышли на улицу. Буран пошёл сильнее. Егор как-то скрючился и выглядел жалко.
– Давай провожу до дома, – Олег хотел взять друга под руку, но тот замотал головой.
– Ничего со мной не случится. Я в порядке. Береги себя.
Через секунду двух ведьмаков разделила снежная стена. Мир погружался в глухую зимнюю ночь. Город пустел, только таксисты будут бороться с непогодой до самого утра и редкий случайный прохожий.
Глава 6
Олег ехал в автобусе после работы, слушал музыку и смотрел в окно. Сугробы по краям дороги недавно срезали техникой, и можно было посчитать, сколько раз в этом году выпадал снег – тёмные серые полосы грязи чередовались полосами чуть чище и немного толще. Можно было подумать, что неподалёку находиться завод или фабрика, но ближайшее серьёзное производство находилось за много километров в другом городе. Сам Олег каждый день по часу тратил на дорогу до маленького частного заводика, который, даже сгорев до тла, не оставил бы ни одного тёмного слоя. Источником грязи на снегу был автомобильный трафик – горожане зарабатывали крохи, уезжая на заработки за тысячи километров, возвращались, брали кредиты и покупали машины. Олег понимал этих людей. Но быть одним из них не мог. Его затраты на транспорт не превышали затрат на топливо для владельцев авто. Он был здоровым и мог ходить за продуктами пешком, ездить на автобусе на работу. Он не опаздывал и никогда не торопился. Он мог позволить себе думать во время пеших прогулок. Мог позволить себе думать.
Иногда – как и в этот раз – Олег ехал без наушников. Автобус трясло. Часто под колёса бросались выбоины, и пассажиры отхватывали саечки за испуг. «Я хочу, чтобы дорожные чиновники в посмертии навсегда привязывались к автобусам и тряслись в них до тех пор, пока их души не достигнут безумия, за которым абсолютное ничто и забвение. Я хочу, чтобы эманации их страданий вливались в ещё живущих чинуш и отравляли их существование неизбывной тоской». На миг глаза Олега расширились, он представил, как за его спиной дрожит безумный призрак, по коже пошёл холод. Ведьмак торопливо несколько раз повторил мантру очищения, попросил у мира прощения за свои мысли – пассажиры автобусов совсем не виноваты, чтобы каждый день ездить с такими соседями.
Рядом села женщина. Полное тело не вмещалось полностью в сиденье, и Олег ногой через ткань почувствовал тепло от её бедра, затянутого в такую же джинсу, прежде чем обратил внимание на попутчицу. Приятное лицо и большие, совсем не поросячьи, глаза, серая повседневная одежда, сумка с торчащими ручками пакетов, чтобы не покупать их каждый раз с продуктами. Она ему понравилась. Как человек. Олег подвинулся, освободил ей ещё немного места. Женщина виновато улыбнулась:
– Простите, пожалуйста! Я вас сильно прижала? – голос тоже был хорошим. Она искренне стеснялась своей полноты и даже сделала настоящую попытку встать.
Олег взял её за руку. Он не почувствовал через перчатку ничего и сделал усилие. Картинка мира вокруг изменилась и состояла теперь почти целиком из нитей. Это было похоже
