Но если мы присмотримся к фото с места падения «Боинга 777», то обратим внимание, что части двигателей «Rolls-Royce Trent 800» валяются не то что без своего корпуса, как это было при катастрофе «Боинга 747» в Локерби (рис. 11–12), а вообще в разобранном состоянии — они не скреплены валом и сами валы отсутствуют.
Рис. 16. Детали двигателя «Rolls-Royce Trent 800» без вала, скрепляющего их воедино (на снимке справа)
Рис. 17. Детали двигателя «Rolls-Royce Trent 800» без вала, скрепляющего их воедино (на снимке по центру)
В остатках обоих двигателей на месте вала осталось только отверстие, но куда делся сам вал? И кто разобрал в воздухе во время падения самолета на части двигатель, вынув из него вал, если и на земле этот двигатель трудно разобрать? Вообще, следы разборки видны не только на двигателях, а всюду. На фото (рис. 16) за спиной фотографа видны детали шасси самолета, у которых на части соединений сохранились оси, но часть осей вынута из проушин, а не «вырвана с мясом», как это следует ожидать при разрушении этих узлов от взрыва или удара.
Ни на торчащей оси не видно никаких повреждений от разрыва, ни на отверстии рядом, из которого извлечена ось или палец.
Ниже на фото лежит ротор вентилятора, и тоже с пустым отверстием там, где должен был бы находиться вал и его крепление с ротором. Вообще следы того, что этот «Боинг» был не разорван, а РАЗОБРАН на части, видны всюду. Вот, к примеру, гидроцилиндр какого-то привода с аккуратно извлеченными из проушин пальцами.
Теперь давайте присмотримся к этому сиротливо лежащему и почему-то единственному ротору вентилятора одного из двигателей, хотя таких роторов должно быть два.
Обратим внимание на лопатки. «Они изготовлены из титанового сплава, внутри пустотелые и упрочнены по принципу фермы Уоррена (Warren girder — решетка из равносторонних треугольников). Это делает их прочными, жесткими и одновременно легкими»[16]. Титан (температура плавления 166 °C) концов лопаток выглядит так, как будто он окислен, что возможно только при очень высокой температуре. Но каким образом можно нагреть и так окислить ротор? Если бы ротор вентилятора весь был в огне пожара, то окислились бы лопатки полностью до места их крепления, окислилось бы и само кольцо, в котором они крепятся. Но эти места не повреждены огнем! На мой взгляд, так повредить ротор можно только в случае, если костер специально развести вокруг лежащего на земле ротора, а не положить ротор в костер. Возможно, концы лопаток грели газовой горелкой, возможны и иные рацпредложения, но этот ротор поврежден не пламенем пожара самолета, в противном случае он бы окислился весь.
Рис. 18. Детали двигателя «Rolls-Royce Trent 800» без вала, скрепляющего их воедино
И еще интересная деталь. Лопатка прямо по центру аккуратно обрезана примерно наполовину каким-то инструментом. Огонь так аккуратно обрезать не может.
Все это создает впечатление, что это узлы с разобранного на земле самолета, на которых впоследствии искусственно имитировали их нахождение в огне катастрофы.
Если мы еще раз взглянем на фотографию гидроцилиндра, то увидим, что он лежит на очень мелких кусочках дюралюминия корпуса самолета. Что его так мелко порвало? Давайте об этом.
Рис. 19. Оси не вырваны, а вынуты из проушин и посадочных мест
Напомню, что «Голландская прокуратура считает… — самолет распался на части в воздухе в результате повреждения фюзеляжа извне».
А как такое может быть?
Конструкция истребителя или пикирующего бомбардировщика предусматривает для этих самолетов очень большие нагрузки на крылья и фюзеляж при пикированиях и крутых виражах, и, соответственно, эти самолеты собираются из балок и листов заведомо больших сечений (и более тяжелых), чтобы такие нагрузки выдержать. (Надо писать «шпангоутов» и «стрингеров», но я не буду умничать и везде писать «балок», имея в виду все профили проката от уголка до Z-образного). Однако пассажирские самолеты не обязаны входить и выходить из пике, не обязаны делать крутые виражи (повороты) или «мертвую петлю». Строить пассажирские самолеты очень прочными (тяжелыми) глупо, поскольку они будут неэкономичными — будут брать мало пассажиров и грузов и летать на небольшие расстояния. Пассажирским самолетам полагается ровненько взлететь, ровненько пролететь, ровненько сесть безо всяких там фигур высшего пилотажа. Поскольку пассажирский самолет — это не истребитель и может развалиться, если вдруг выполнит очень резкий маневр. Такие случаи были.
Рис. 20. Гидроцилиндр с извлеченными из проушин пальцами лежит на мелких клочках дюралюминия корпуса самолета
Скажем, у самолета на крыльях есть закрылки, которые выпускаются во время взлета, чтобы увеличить подъемную силу крыла. Эта сила, действующая на крылья, зависит от скорости самолета, а при взлете скорость невысока, поэтому места крепления крыльев к фюзеляжу способны эту силу выдержать. Но был случай, когда у летящего на крейсерской скорости «Ту» вдруг вышли закрылки. Подъемная сила крыльев резко возросла выше пределов, на которые было рассчитано их крепление к фюзеляжу, и крылья оторвались. Однако при таких авариях самолет развалится на крупные фрагменты и крупными фрагментами упадет на землю. Грубо говоря — самолет сломается, как вы руками сломаете игрушечный пластмассовый самолет.
Кстати, есть версия, что в систему управления малайзийского «Боинга» рейса МН 17, минуя летчиков, был послан с земли или спутника сигнал на резкий маневр, что и привело к его разрушению. Но то, что на земле лежат не разломанные куски самолета, а его раздробленные кусочки, делает и эту версию сомнительной.
Теперь о разрушении самолета взрывом. Сначала внешним — ракетой. Самолет — это каркас из балок, поверх которых приклепаны дюралевые листы обшивки. Это и держит всю конструкцию вместе. При внешнем взрыве самолет прежде всего поразят сотни и тысячи заранее подготовленных осколков боевой части ракеты — шариков, или роликов, или призмочек небольшого размера. Их задача — перебить системы управления самолетом (поразить экипаж), вывести из строя двигатели и перебить балки конструкции самолета, ослабив их этим, а это ослабление балок вызовет их разрыв и разрушение конструкции самолета. Но поражающие элементы малы — они могут вызвать ослабление десятка балок, но не могут порубить эти балки на куски, скажем, в два метра. То есть и пораженный осколками самолет в худшем случае разломается на два-три фрагмента, которые и будут падать на землю.
Далее, ракета взрывается максимум в двух десятках метров от самолета, поэтому на корпус самолета воздействует и высокое давление взрывной волны. При этом сторона фюзеляжа в месте наибольшего давления взрывной волны должна вжаться внутрь фюзеляжа, фюзеляж в этом месте сложится и разломается, но опять-таки на две части с некоторым количеством более мелких обломков из той части фюзеляжа, на которую пришелся удар взрывной волны. Если взрыв обломит и крылья, то тогда самолет разломится на несколько крупных частей, которые и упадут на землю. То есть поражение самолета ракетой тоже не может привести к раздроблению его фюзеляжа на мелкие части. Механика процесса разрушения материалов этого не позволяет.
Рис. 21. Повреждения ротора вентилятора двигателя «Rolls-Royce Trent 800»
Наконец, взрыв внутри самолета. Мина будет заложена в какой-то одной части его фюзеляжа, и в месте взрыва ударная волна перебьет балки и сорвет с заклепок листы обшивки. Образуется дыра, и фюзеляж в этом месте разломится, но опять таки на две части, правда, со множеством кусков балок и оторванных листов из места, близкого к расположению мины.
21 декабря 1988 года взрыв мины в багажном отделении «Боинга 747» над городком Локерби в Шотландии перебил снизу балки фюзеляжа носовой части самолета и вывел из строя систему управления, рули перевели машину в крутое пике. Носовая часть потоком воздуха сначала загнулась назад, а затем оторвалась. Двигатели продолжали работать, но уже неуправляемый самолет перешел в недопустимое для его конструкции пике, в результате не выдержали и лопнули лонжероны, хвостовая часть начала разрушаться и в конце концов отделилась от центральной. При таком пикировании фюзеляж под напором воздуха развалился еще на несколько частей. Реконструируют это так.
Рис. 22. Реконструкция разрушений «Боинга 747» над Локерби
И только! Самолет не раздробился на мелкие части, как мы это видим на Донбассе. В результате носовая часть упала в 4 километрах от центральной, а 20-метровая хвостовая часть — менее чем в километре (в полумиле). То есть даже взорванный изнутри самолет разделился на три крупные части, которые упали с высоты в 9,5 километра с разносом обломков максимум на 5 километров. Кстати, падал самолет 36 секунд.
