Я не позволю Луке узнать, что я отпустил вас двоих наедине с этим гребаным идиотом.
Тодду снова потребовалась целая вечность, чтобы понять, что Доминик говорит о нем.
— Извините меня...
— Ладно, — промурлыкала Мария, может быть, даже слишком охотно; она хотела посмотреть, к чему это приведет.
После того как Кэт забрала свою куртку, они все вышли за дверь, оставив Кассиуса и убитого горем Матиаса позади.
Когда Доминик увидел кадиллак, на котором они приехали, он остановился на месте.
— Знаешь что, Тед...
— Тодд, — поправила Мария, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
— Тодд, — поправил он, привлекая внимание охранника Карузо. — Как насчет того, чтобы ты пошел домой, а мы все могли бы притвориться, что Мария улизнула сама? Думаю, мы оба знаем, что я не трону ни одного светлого волоска на ее голове, потому что Лука сделает со мной, если узнает. Я уверен, что это будет похоже на то, что он сделает с тобой, если ты не уедешь.
Лицо ее телохранителя побледнело, когда Мария махнула ему рукой. Он ушел, убегая.
— Пока, Тодд.
Что ж, это должно быть весело.
— Тебе не холодно? — спросила Кэт, увидев, что под пальто на ней было только платье.
— Ты не можешь чувствовать холод, если твое сердце мертво.
Она была потрясена, когда узнала, что Доминик был тем, кто ответил. Она никогда не забудет его убийственную улыбку, когда он открыл для нее пассажирскую дверь своего затемненного Мустанга, а затем продолжил:
— Не так ли, принцесса?...
...Сев в эту машину, она почувствовала, что наконец-то нашелся мужчина, который смог увидеть ее такой, какая она есть на самом деле, и ему не угрожала опасность, и он не видел только ее внешность. Даже сегодня, когда роли поменялись местами, и он был тем, кто ворвался в ее дом, он все еще, казалось, видел ее. Как будто она чувствовала себя... равной мужчине в этом безумном мафиозном мире.
И Мария, и Доминик были важнее других и уступали только Луке, поскольку было ясно, что они оба хотели быть им. Каждый из них хотел власти, которой обладал Лкка, но это была власть, которой они никогда не могли обладать.
Она надеялась, что Доминик не был здесь, чтобы сказать правду; иначе ложь и обещания, которые она давала Луке, были бы напрасной тратой времени. Если Доминик узнает, что она поехала в дерьмовую часть Канзас-Сити и сделала шаг в дом Лучано, вместо того, чтобы сильно преувеличить, как она сказала ему, что взяла такси до торгового центра, чтобы встретиться с Кэт, тогда Тодд мог бы заключить мир с Богом, потому что он не доживет до конца недели.
Услышав шаги в фойе, ее зеленые глаза встретились с зелеными в орешнике, которые теперь были гораздо спокойнее. Пыл Доминика утих после встречи с ее братом. Однако чем ближе он подходил к ней, тем больше она видела обиду, которую он пытался скрыть.
Сожаление.
Зная, зачем он здесь, она осталась стоять на ступеньках.
Мария никогда раньше не испытывала сочувствия, но она была уверена, что, глядя на него в этот момент, она чувствовала именно это.
Она не ожидала, что он скажет ей что-нибудь, зная, что с той ношей, которую он несет, он может только выйти за дверь.
— Увидимся на свадьбе. — Он мрачно произнес эти слова через плечо, собираясь открыть дверь, но прежде чем выйти, он бросил на нее последний взгляд. — Я буду желать танца, принцесса.
Глядя, как он исчезает за большой дверью в ночи, она поняла, что это была не просьба, а требование. Она могла бы поклясться, что он надеялся, и если бы она знала, что значит надеяться... Мария поняла бы, что чувствует то же самое.
Шесть
Кен был немного уродлив, а Барби могла бы быть намного лучше
— Если мои люди увидят, как ты танцуешь с ним, то все, чем Доминик пожертвовал, будет напрасно, — предупредил ее Лука, дав понять о своем присутствии только тогда, когда перекрыл вид на входную дверь прямо перед тем, как пройти мимо нее, поднимаясь по лестнице на ночь.
Она ничего не могла сказать, понимая, что он абсолютно прав.
Внутри она могла бы закричать во всю мощь своих легких от того, что с самого рождения ей было обещано выйти замуж за человека из семьи Карузо. Этого от нее ждали - без всяких слов - хотя отец неоднократно напоминал ей об этом. Либо она выйдет замуж за человека, говорящего на омерте, и станет Карузо, либо вообще не выйдет замуж. Мария давно выбрала последнее, и хотя это был не очень большой выбор... тем не менее, это был ее выбор, и она была им довольна.
Но теперь ее мир начал крениться. Невидимая ось, на которой он держался, начала соскальзывать, и ее пресловутый переключатель для психотипов похоже, не сработал ни с Кайном, ни с Домиником, заставив ее внезапно почувствовать, что ее решение никогда не выходить замуж за мужчину на самом деле не было выбором. Потому что, если ее переключатель не работал рядом с ними, ей не дали выбора, чтобы узнать это.
Судьба Марии была предрешена в день ее рождения. Это было как "написано на звездах", и она не осознавала всей серьезности этого до этого момента...
... — Что ты здесь делаешь? — спросил ее отец, обнаружив ее в своем кабинете, спрятанную за деревянным столом. Подойдя к ее любимому месту на большом кожаном кресле, он поднял маленькую неуклюжую Марию, чьи ноги были слишком длинными для ее молодого тела, напоминающего детеныша жирафа. Посадив ее на свой стол, он сел напротив нее.
— Мне казалось, я говорил тебе, что ты не должна сюда входить.
Ее брови, похожие на гусеницу, нахмурились, не понимая, почему это так важно, когда она хочет притвориться, что похожа на папу, а не на маму.
— Но ты позволяешь Луке приходить сюда, когда он хочет.
— Ну, он старше тебя. — Он выбрал карточку старше вместо карточки потому что ты девочка, надеясь, что это продлится еще год.
— Ты позволял ему сидеть на твоем стуле, когда он был такого же роста, как я! — Этого не произошло.
Вздохнув, он понял, что время пришло.
— Это потому, что однажды, когда Лкка подрастет, он примет от меня семейный бизнес.
— А как же я? — спросила она,
