Наверное, самым значительным событием в истории отношений нашего чокнутого любовного треугольника (я, Сайрадж и телевизор) стало одновременное признание друг другу в любви в понедельник утром, во время очередной встречи с друзьями, и происходило это у них на глазах.
Хотя признание было искренним, оно стало началом конца наших отношений. Перед тем как мы произнесли друг другу заветные слова «Я Люблю Тебя», все было как-то просто и естественно. Мы находились на той удобной стадии, когда нам не нужно было производить друг на друга впечатление. И неловкая пауза никогда не казалась нам неловкой.
После заклинания «Я Люблю Тебя» все изменилось.
Мы сразу почувствовали некое давление извне. Обязательства, наложенные на нас любовными отношениями, стали понемногу давать о себе знать. И мы оба понимали, что очень скоро нам придется встать перед проблемой Принятия Правильного Решения.
Я всегда знала, что Сайрадж не был для меня тем самым Единственным Мужчиной. Мы не являлись идеальной парой. Он был для меня, пожалуй, только лишь прекрасным половым партнером. Боже мой, тогда мне исполнилось всего двадцать два года. И ему тоже. Медленно, но уверенно, мы принялись рушить свой привычный ритм жизни. Я проводила вечера в Фионой, у нее же и ночевала, и все реже возвращалась в дом к Сайраджу.
Если, конечно, память мне не изменяет, не было между нами такого момента, когда бы мы окончательно решили порвать отношения. Мы просто так же естественно в один прекрасный день перестали видеться. Это произошло само по себе, как и наше знакомство.
Разрыв не сопровождался ни слезами, ни бессонницей, ни потерей аппетита. Я никогда не задумывалась о том, являлся ли он моей движущей силой, фактором, превратившимся в экс-фактор. Мое эмоциональное состояние не волновало меня. Это получилось так просто, как будто я переключила на телевизоре канал и начала смотреть другую передачу. Мы любили друг друга, в это я искренне верю, но это была такая любовь, при которой люди просто заботятся друг о друге, то чувство, которое не переходит в страсть, граничащую с одержимостью. Между мной и Сайраджем существовала теплая привязанность, если хотите, больше напоминающая мелодии Гленна Миллера, нежели Гленна Клоуза.
Как бы там ни было, после того, как мы разошлись, Сайрадж остался одиноким и превратился в типичного холостяка, боящегося серьезных отношений с женщинами и предпочитающего платоническую любовь к тем, кто ему нравился, и плотскую — со всеми остальными.
Этот триумвират может дать вам некоторое представление о современных одиноких мужчинах. Возможно, я и ошибаюсь, поскольку теперь мне сложно судить о подобных проблемах. Во всяком случае, мне это уже не интересно. А искать себе партнера и ждать свиданий… Такая идея привлекает меня не больше, чем то, если бы привязать к своим соскам колокольчики и пройтись средь бела дня полностью обнаженной по одной из центральных лондонских улиц.
Глава 5
До сих пор я старалась отложить это «на потом». Я пыталась занять себя работой в то самое время, когда мне надо было бы позвонить по телефону и поговорить, как я и обещала, хотя бы для того, чтобы сохранить лицо. Если, конечно, я не хочу, чтобы моя старинная подруга (действительно подруга, в самом полном смысле этого слова, совсем как у Шекспира) не узнала обо всем самостоятельно. Дело в том, что Фи слеплена из одного теста, а вот Дездемона — совсем из другого. (Я не имела ввиду ничего плохого, как вы уже, наверное, сами догадались.)
А может быть, она уже все знает. Вот черт! Придется все же ей позвонить.
Полгода назад, на Портобелло-роуд.
— Марта, на тебя уставилась какая-то женщина, прямо глаз не сводит, — произнес Люк, причем голос у него прозвучал, как у чревовещателя.
— Какая женщина?
— Вон та, на той стороне улицы.
— Господи Боже мой! — пробормотала я тогда себе под нос. И в тот же момент раздался ее голос, тот самый неподражаемый голос, мигом вернувший меня во времена школьных дискотек, после которых мы дружно чуть не просыпали первые уроки.
— Марта, это ты?
— Господи Боже мой! — повторила я уже более внятно. — Дездемона!
— Марта!
Как забавно иногда получается в жизни, да? Неважно, сколько раз вы ни говорили себе, что прошлое миновало, что с ним покончено, а оно нет-нет да и вернется, настойчиво твердя при этом ваше имя.
Мы, как в театре пантомимы, жестами «обнялись» через улицу, еще не успев подойти друг к другу.
— Как долго мы не виделись, — начала я.
— Целых семь лет, — не задумываясь, ответила она.
— Боже ты мой! Неужели?
Семь лет! Семь лет назад мы закончили школу в Дареме, и наши пути разошлись. (Она стала студенткой в Бристоле, а я — в Лидсе.) Не могу поручиться за нее, но, что касается меня, я умышленно не стала поддерживать с ней с тех пор никаких отношений. Например, когда мои родители переехали жить в новый дом, я даже пальцем не шевельнула, чтобы сообщить Дездемоне наш новый адрес.
— Ты выглядишь потрясающе, — искренне заметила я, нехотя констатируя этот факт. Хотя Дездемона всегда следила за собой, в ее внешности были заметны перемены. Ее грим был наложен с некоторой утонченностью, чего о ней нельзя было сказать семь лет назад, и, скорее, придавал больше очарования ее ледяным голубым глазам и светлым волосам. Ее вкус в выборе одежды, как вы сами понимаете, тоже изменился к лучшему. Более того, она словно успела прослушать курс лекций о творчестве Джона Слоана: ее стройное и чуть угловатое тело было старательно упаковано в обтягивающий комбинезон из джинсовой ткани. Голову Дездемоны украшала шапочка от Бэрберри, и завершали туалет чудесные модные сапожки. Короче говоря, ее внешний вид вызывал множество ассоциаций, большинство из которых почему-то казались даже неприличными.
— Спасибо, — как бы между прочим, заметила она, даже не пытаясь ответить мне каким-нибудь равноценным комплиментом.
— Кстати, познакомься, это Люк.
— Привет. — Люк торжественно поднял руку, словно встречая своего брата из племени апачей.
— Ух, ты! Марта, а у тебя, по-моему, все в полном порядке! — по-девичьи непосредственно отреагировала Дездемона.
— Ну а ты как? — Я приготовилась услышать что-либо не столь радостное. — Еще не нашла любовь всей своей жизни?
— Нашла, хочешь — верь, хочешь — нет. И ты его должна помнить. Это Алекс. Алекс Нортон — он из нашей школы. Мы с ним снова встретились в Дареме год назад, когда оба приезжали навестить родителей. Он сейчас работает шеф-поваром в Галгери…
Вот это да! Я почувствовала, как кровь разом отхлынула у меня от лица.
